Василий Храбрый - Сычев К. В.

– Это – дело моей супруги, святой отец, – усмехнулся князь Василий. – Она и разберется со всеми женками!

– Я, в первую очередь, отошлю к своему батюшке, славному купцу, молодую ключницу Липку! – засмеялась княгиня. – Зачем держать в нашем тереме эту непотребную девку?

– Липку? – вздрогнул князь Василий и покраснел. – Разве она не уехала в Смоленск вместе с батюшкой?

– Не уехала, сын мой, – кивнул головой епископ. – В Смоленске не будет такого непотребства! Твой батюшка не захотел ссориться из-за нее со смоленским владыкой! Теперь он – великий князь и должен подавать достойный пример своим людям! Нельзя допустить, чтобы о нем ходили неприличные слухи!

– Значит, батюшка не захотел забрать с собой Липку, – задумался вслух князь Василий. – Тогда надо ее оставить в моем тереме! Она – хорошая ключница и домоправительница! Зачем отсылать ее назад, в дом кузнеца?

– Но как же? – покраснела от раздражения княгиня. – Разве ты не знаешь, что она была любовницей князя Александра? Какой стыд и позор!

– Нет здесь никакого позора! – усмехнулся князь Василий и обнял свою супругу, обхватив ее плечи. – Успокойся же, матушка! Если хочешь, чтобы твой супруг был крепким и здоровым, не гони от меня красивых женок! Я только и жив их красотой!

– Ну, если так, – опустила голову княгиня, кусая губы, – тогда пусть эта непотребная девка управляет твоим теремом! Только бы тебе не пришлось в этом раскаиваться, князь-батюшка!

– А что сказал царь Тохтэ о Брянске, сын мой? – спросил, уводя князя от неприятного разговора, епископ. – Он утвердил тебя на княжении?

– С Брянском не было споров, – кивнул головой князь Василий. – Все было совсем просто… – Этот улус, – сказал царь Тохтэ, – я давно тебе обещал. Поэтому нечего о нем говорить: это дело решенное! – Он с радостью принял все подарки и «выход», которые купец Стойко с сыном Мирко везли в нашем обозе. Однако государь приказал в дальнейшем, чтобы я сам возил в Сарай ордынскую дань…Как это делают суздальские и другие князья…

– Это плохо, сын мой, – нахмурился епископ. – Татарский царь поставил тебя на одну ступень с прочими князьями.

– Нет, святой отец, – возразил князь Василий. – Это не обида, а царское доверие! Государю нужно, чтобы я каждый год приезжал в Сарай из-за возможной войны. Царю нужны верные люди, а другим князьям он не доверяет! Только мне и моему батюшке! Нам непременно придется сражаться со старым Ногаем!

– Неужели так надо? – покачал головой епископ Арсений. – Зачем вам влезать в эту грозную замятню? А может, Господь ее недопустит?

– В это я не верю, святой отец, – сказал, улыбаясь, князь Василий. – И я не хочу, чтобы злобный Ногай избежал Господнего возмездия! Пора уже отомстить за моего великого деда Романа! Ногай будет знать, как мучить того старого воина – И он, подняв над головой большой кулак, воинственно им потряс. – Выпьем же, мои славные люди, – громко крикнул он, вставая из-за стола и принимая из рук верного слуги большую серебряную братину с пенным хмельным медом, – этого крепкого меда за мое возвращение! Пусть же Брянск станет таким же славным городом, как был во времена могучего Романа Михалыча! – Князь отпил большой глоток и протянул чашу епископу.

– Благослови, Господь, эту славную трапезу! – сказал, перекрестившись, владыка, отпил из чаши и передал ее по кругу.

– Слава нашему князю! – кричали знатные брянцы, поочередно прикладываясь к братине и отпивая свою долю. Торжественный пир начался.

На следующий день брянский князь Василий со своей супругой венчались на княжение в небольшом Спасском соборе.

Князь Василий стоял перед алтарем, одетый в роскошные византийские одежды, привезенные совсем недавно в Брянск иноземными купцами. Княгиня Елена, веселая и румяная, одетая в длинную белоснежную тунику с красной в самом низу полосой, стояла рядом с мужем, вызывая восхищенные взгляды знатных горожан. Довольная возвращением супруга на ее ложе, обласканная неутомимым князем, она излучала вокруг себя доброту и какой-то необычный, притягательный свет, исходящий от прелестных женщин.

– Благословляю вас, князь Василий Александрыч с прекрасной супругой Еленой, на славное брянское княжение! – пробасил черниговский епископ, взяв у служки из рук княжеский венец. – Желаю вам доброго здоровья и долгих лет! – Владыка одел на голову князю блестевший золотом и драгоценными камнями венец и протянул руку за малым золотым обручем. – Желаю и тебе, славная княгиня, – сказал он, глядя на красавицу Елену и одевая ей на голову малый венец, – здоровья, любви и мудрости княжеской супруги! Слава новому брянскому князю! Слава Василию Александрычу!

– Слава! – закричали стоявшие в храме гости. – Слава! – загремело, загудело за стенами храма владычное слово, подхваченное собравшимися со всех концов города брянцами.

Благовестный звон колоколов усилил радостный шум, и далеко за пределы славного города понеслись торжественные звуки, возвещавшие о начале нового правления, обещавшего горожанам защиту и покой.

КНИГА 2

ХОЗЯИН БРЯНСКОГО УДЕЛА

ГЛАВА 1

ОСАДА СМОЛЕНСКА

Лето 1298 года удалось жарким. Дожди почти не выпадали. Великая засуха охватила русские земли, суля неурожай и голод.

Князь Александр, опасаясь пожаров, приказал своим людям установить в городе особые пожарные караулы из опытных, старых дружинников. Княжеские воины поочередно обходили Смоленск, осматривая все подозрительные места. Жителям было наказано избегать разжигания костров поблизости от деревянных строений, а также ходить без особой надобности в лес. Князь Александр и смоленский епископ, узнав о печальных событиях, связанных с засухой в соседних землях, собрали Совет из знатных горожан и подробно рассказали им об этом.

Горожане также поделились своими сведениями о бедствиях, постигших суздальскую землю. Особенно пострадали владения князя Даниила Московского, окруженные обширными лесами и торфяными болотами. Засуха привела к многочисленным лесным пожарам, уничтожив или обнажив плохо защищенные городки и сельские поселения. А когда же запылали болота, густой удушливый дым накрыл весь московский удел. В самой Москве дышать было так трудно, что горожане боялись открывать двери и окна своих домов и лишь только тогда оживали, когда ветры меняли направление, относя дым от города.

– Надо соблюдать строгие меры, – поучал князь Александр знатных горожан и купцов, – и не разжигать огонь без надобности! Не хотелось бы, чтобы мы задыхались от едкого дыма, как в той мерзкой деревянной Москве!

– У нас нет поблизости ни топких болот, ни лесных завалов, великий князь, – сказал на это сидевший в первом ряду на длинной скамье седобородый смоленский купец Мил Ласкович, глядя с важностью на высокое собрание. – Это не жалкая Москва, где никто не заботится о порядке в лесах и окрестностях города!