Василий Храбрый - Сычев К. В.

– Эдак мои люди совсем устанут, – подумал князь Александр, глядя как махают топорами на верху стен его воины. – Столько поменяли людей и потратили смолы, но враги не знают покоя! Но мы не такие дурачки! – Князь немного подумал и подозвал к себе своего боевого соратника, помощника воеводы, Свояту Задоровича. – Слушай же, Своята, – сказал он, улыбаясь, – видишь, что глупые враги увлеклись своим приступом? Почему бы их беспощадно не покарать? Собери-ка мне лучших конников сюда, к главным городским воротам! И поскорей!

– Слушаюсь, великий князь!

– А ты, брат, – князь Александр обратился к стоявшему рядом с ним Роману Глебовичу, – присматривай пока, в мое отсутствие, за городом, а если что, сам защищай, как старший, наш славный город! И береги наших сыновей: Им еще рано лезть в жаркое сражение!

– Не сомневайся во мне, брат!

В это время враги, осаждавшие со всех сторон город, особенно ожесточились. Казалось, они пошли на последний, самый решительный приступ.

– Рази! – кричали лезшие на стены отчаявшиеся, озверевшие ратники князя Федора. – Слава могучему князю Федору! Смерть лютым врагам!

Защитники смоленских стен с превеликим трудом сдерживали этот тяжелый натиск. Враги особенно разъярились, чувствуя, что еще мгновение и они, захватив стены, ворвутся в город.

В этот тяжелый, критический момент, вдруг, неожиданно, распахнулись настежь тяжелые, обитые железом городские ворота и на обезумевших, уже предвкушавших радость победы врагов хлынула несокрушимым потоком тяжелая конница князя Александра. Сам могучий смоленский князь возглавил вылазку. – Слава Смоленску! – кричал он, держа в руке огромный черный меч. – А вражеским воинам – погибель!

– Слава князю! – кричали его конные дружинники, размахивая направо и налево мечами.

К такому развитию событий враги не готовились. В первое мгновение они остановились, попытались как-то обороняться, но, видя, как убийственно поднимаются и опускаются мечи смоленских конников, забыли обо всем и, побросав свои лестницы и оружие, в панике устремились назад, внося все большую сумятицу в собственные ряды.

Пробив брешь у главных ворот, конница князя Александра помчалась вдоль стен, нещадно истребляя зазевавшихся вражеских пехотинцев.

Вылазка удалась. Неспособные сражаться с конницей, да еще со свежими силами смолян, вражеские воины лишь метались, беспомощно махая руками и падая. В довершение всего, князь Александр, достигнув северных ворот, перебил осадных людей князя Федора, подогнавших к стенам татарские стенобитные машины – мощные колесные крепости из дубовых бревен с подвешенными тяжелыми, обитыми железом, таранами.

– Надо скорее поджечь эти деревянные пороки! – распорядился князь и подал защитникам городских стен знак рукой. Те стремительно спустились по подвесным лестницам вниз и, облив грозные машины смолой, быстро их подожгли. Князь же с дружиной, не потеряв в вылазке ни одного воина, спокойно въехал через открытые по его знаку ворота в город. – Стреляйте же, молодцы, – приказал он защитникам стен, подъехав к суетившимся внизу ополченцам и глядя вверх, – если враги попытаются потушить это пламя! И разите их без пощады! – Голос князя был хорошо слышен далеко в окрест: шум от вражеских криков почти прекратился.

– Это не упустим, наш славный князь! – донеслось со стены.

Так и сгорели дотла все вражеские осадные машины.

На другой день князь Федор уже не пытался взять город атакой в лоб. – Потеряли почти половину войска! – сетовал он, глядя на отдаленный неприступный город.

– И конница здесь бесполезна! – грустно кивал головой татарский мурза Хабуту. – Остается только смотреть…

– А чего же ты не помог моим осадным людям?! – возмутился князь Федор, покраснев. – Разве ты не видел, как мой непутевый племянник Александр набросился на них?

– Разве я мог помочь им? – поднял брови Хабуту. – Мы попытались! Но только подавили твоих людей, бежавших, как зайцы!

– Тьфу! – только и смог сказать на это князь Федор, плюнув в сердцах на землю. – Придется начинать долгую осаду и уморить этот город голодом!

Однако голод больше досаждал не смолянам, имевшим достаточно запасов продовольствия и подземный водопровод, но людям незадачливого князя Федора. Ко всему еще, смоленский князь Александр периодически устраивал боевые вылазки, нещадно убивая и держа в постоянном напряжении врагов.

Много дней безуспешно стоял князь Федор у стен Смоленска, не столько угрожая городу, сколько отбиваясь. Его упорство удивляло горожан. – Неужели ждет подмогу? – думали они.

– А может, скоро объявятся новые отряды Ногаевых татар? – рассуждал про себя князь Александр. – Тогда нам будет не сладко!

– Надо бы послать человека к моему сыну Василию в Брянск! – сказал он как-то на очередном Совете смоленской знати. – Что вы об этом думаете?

– Было бы неплохо, великий князь! – встал со скамьи богатый купец Мил Ласкович. – Я прошу тебя послать туда моего сына, Сыча! Он хорошо знает дорогу, хитер и ловок!

– Ну, тогда с Господом! – поднял руку владыка. – Посылай своего сынка к славному Василию и проси его помощи для снятия вражеской осады!

Прошло четыре дня. Смоляне уже привыкли к своему осадному «сидению» и спокойно отправлялись на очередную смену к городским стенам. Лето подходило к концу, жара несколько спала, и горожане с нетерпением ждали конца всей этой истории.

– Скоро придет князь Василий, – говорили они, – и мы тогда покажем этому презренному Федору кузькину мать!

Дело же разрешилось без вмешательства брянского князя.

Как-то наутро в терем князя Александра, который уже давно перестал выезжать за город и даже следить за врагом, прибежал радостный воевода.

– Все, великий князь! – кричал он, махая руками. – Князь Федор сбежал!

– Что? – встрепенулся князь Александр, только что позавтракавший и едва успевший занять свое кресло. – Неужели?

– Именно так, батюшка! – весело сказал воевода. – Когда встало ясное солнышко, мои дозорные увидели, что врагов нигде нет: сбежали!

– В самом деле? – все еще не верил смоленский князь. – Вы все проверили, Прибислав Суханович? Может, это какая-то хитрость?

– Все, князь батюшка, – кивнул головой воевода. – От этих врагов даже следы простыли! Князь Федор, судя по следам, ушел в свой Ярославль…

В это время послышался шум шагов, крики, и в княжескую светлицу вбежал верный слуга. – К тебе купеческий сын, князь-батюшка! – крикнул он. – Назвался Сычом! Допускать?

– Пусть побыстрей заходит, Любша! – махнул рукой князь. – Он с важными известиями!

Молодой купец Сыч Милович быстро вошел и низко, поясно, поклонился князю.