Мой ласковый и нежный мент - Валентина Мельникова

Ножи приобрели два молодых человека, начинающие охотники, скорее для форса, чем по необходимости. И явились поставить их на учет в милицию.

Прийти-то пришли, и тут же попали в поле зрения ребят Стаса Дробота. Инспектору, ведающему регистрацией подобного оружия, никакого труда не составило определить абсолютную идентичность не только ножей, но и их номеров.

И уже к ночи Иван Цымбарь поначалу с явной неохотой демонстрировал милиционерам свои достижения на поприще преступного бизнеса. Но, видимо, гордость за отлично исполненную работу все-таки победила страх перед наказанием. И Цымбарь уже через полчаса после начала обыска принялся с энтузиазмом рассказывать о процессе изготовления ножей, при этом полностью игнорируя вопросы оперативников о поставщиках дорогостоящего оборудования и высококачественной стали.

На вид Цымбарю перевалило уже на пятый десяток; и морщинами успел он покрыться изрядно, и волос на голове лишиться. По какой-то причине и щеки у него тоже пушились от висков, на подбородке и верхней губе редкими золотистыми волосиками с прожилками седины, делая его лицо деликатным, не мужицким. И глаза, отметил для себя Денис, словно от другого человека взяты – небольшие, светлые и уныло задумчивые.

Подполковник поймал себя на мысли, что невольно примеряет Цымбарю женский платок для сокрытия лысины, и едва заметно усмехнулся. Вот что смущало его во внешности Ивана Цымбаря!

Действительно, форменная тетка получится, если гладенько побрить.

Денис посмотрел на часы, потер заросшую густой щетиной щеку. Последний раз он брился вчерашним утром, перед тем как отправиться в город.

В министерстве проходила очередная коллегия по итогам работы за квартал, вел ее начальник штаба.

Недавно прибывший в их благословенные края новый министр, кажется, уже неплохо вник в насущные проблемы министерства и весьма успешно прошелся дорожным катком по всем его службам и подразделениям.

Вознесенский РОВД в этом месяце оказался чемпионом по раскрываемое™ преступлений, но тем не менее досталось Денису изрядно и за перерасход бензина, и за рост краж домашнего скота. Кроме того, припомнили ему и раздавленный лавиной «уазик», а заодно и недостаточную, на взгляд начальства, расторопность и оперативность по пресечению фактов незаконной охоты в границах заповедника и безлицензионного отстрела животных за его пределами.

Витиеватая формулировка прегрешений начальника Вознесенского РОВД, прозвучавшая из министерских уст, окончательно испортила Денису настроение, которое и так было не ахти с того момента, когда его в очередной раз выставили за порог. И даже здесь, в душном переполненном сослуживцами зале заседаний, он то и дело ловил себя на мысли о той, что так стремительно и неожиданно вторглась в его жизнь, повергла в смятение его казалось навсегда устоявшиеся чувства, стремления и желания, расстроила сложившуюся жизненную позицию и самым возмутительным образом нарушила сердечный ритм и помутила рассудок.

И самое печальное, что он оказался не готов к подобным схваткам и с горечью сознавал, что проигрывает Людмиле по всем статьям. И пусть он никогда не жаловался на реакцию и был даже очень неплохим боксером, но отвечать на женские выпады и контрудары с подобающей скоростью и остротой у него по какой-то причине не получалось.

Он поймал на себе по-рысьи быстрый взгляд министра, моментально изобразил на лице полнейшую заинтересованность, но еще пару минут не мог избавиться от наваждения: словно наяву ощущал женские пальцы на щеке и усмехался про себя – знало бы строгое начальство, где на самом деле витают мысли его подчиненных.

– Денис Максимович! – окликнул его один из оперативников. – Смотрите, что мы обнаружили! – Он выложил на заляпанный машинным маслом стол два обреза. – Тут не только ножи клепали, но и кое-чем более серьезным баловались.

Денис окинул тяжелым взглядом вмиг словно потерявшего в росте Цымбаря. Даже в плечах он съежился, а лицом стал еще сильнее смахивать на деревенскую тетеху.

– Объясни, откуда у тебя обрезы, Цымбарь? – Барсуков показал на лавку у стены. – Приземляйся, а то, смотрю, уже коленки подгибаются.

– Не мое это, гражданин начальник, клянусь, не мое! – испуганно зачастил Цымбарь и осенил себя крестом. – Ей-богу, ни сном ни духом не ведаю, откуда они здесь появились!

К столу подошел Дробот, внимательно осмотрел место распила ствола, провел по нему пальцем и покачал головой:

– Похоже, совсем свежие обрезики, господин мастеровой? – Он подошел к Цымбарю, какое-то мгновение пристально рассматривал испуганно взиравшего на него снизу вверх мужика и вдруг неожиданно, рывком за шиворот, заставил того подняться на ноги. Цымбарь вскрикнул и схватился за локоть.

Барсуков и его зам обменялись быстрыми взглядами.

– А ну, показывай свои грабли! – приказал задержанному Дробот и, не спрашивая согласия, потянул с его плеч грязный пиджак. Из-под рубахи выглядывала порядком перепачканная гипсовая повязка.

– Да-а, друг ты мой разлюбезный! – Стас озадаченно почесал в затылке. – Гипс тебе, ежу понятно, не в больнице накладывали. А теперь потрудись вспомнить, и как можно скорее, что под этим гипсом скрывается? И подчеркиваю, чистосердечное признание в содеянном безобразии значительно, учти, значительно облегчит тебе дальнейшую жизнь.

– А чего мне врать, гражданин начальник? Недавно споткнулся, руку сломал, – пробурчал мужик и исподлобья посмотрел на Дробота.

– Ага, – обрадовался тот, – старые песни о главном. О пень споткнулся, башкой навернулся, потом очнулся…

– Я же говорю, руку сломал, – не сдавался Цымбарь. Он отвел взгляд от майора и с тоской посмотрел на Барсукова. – Открытый перелом…

– А вот сейчас мы сами убедимся, какой у тебя там перелом, закрытый или – о ужас! – открытый! – Стас взял со стола большие ножницы и поклацал лезвиями перед носом Цымбаря. – Давай сначала не с гипса начнем, а с твоего брехливого языка, Иван.

Знаешь ведь, что через пару минут я тебя за этот язык на гвоздь повешу за дачу ложных показаний, ан нет, треплешь им почем зря, вводишь товарищей ментов в заблуждение.

Цымбарь еще больше помрачнел и протянул ему руку. Через минуту Дробот с несомненным торжеством в голосе воскликнул:

– Ну вот! Финита ля комедия, гражданин Цымбарь! За что боролись, на то и напоролись! А напоролись вы, голубь сизокрылый, не иначе как на пулю, которая и превратила вашу конечность в этакое уродство! – Стас посмотрел на Барсукова и весело подмигнул. – Не иначе тот самый Людмилин подранок! Или я ошибаюсь, родной ты мой?

– Скажи спасибо, начальник, что мы эту Людмилу тогда в тайге не урыли! Но допрыгается стерва, ох допрыгается! – процедил сквозь зубы Цымбарь, и глаза его полыхнули вдруг такой откровенной ненавистью, что Барсуков даже хмыкнул озадаченно: надо же так обмишулиться – сравнить этого отъявленного подонка с тупой деревенской бабой!