Мой ласковый и нежный мент - Валентина Мельникова

– Нет, я все-таки не верю, чтобы Света так быстро изменилась. – Людмила с недоумением посмотрела на брата. – Прости, но мне кажется, ты чего-то недоговариваешь! Вероятно, есть какие-то более веские причины, почему она пошла на это.

Славка с издевкой посмотрел на нее и усмехнулся:

– Наивный ты человек, сеструха! Почти три десятка лет разменяла, а все в какие-то романтические бредни веришь. Эта дура вперед тебя поняла, что не светлые чувства, а толстый кошелек в этом мире превыше всего!

– Ну, что поделаешь, если я такая дура! – Людмила печально улыбнулась. – Что бы ты ни говорил, я в самое ближайшее время попытаюсь встретиться со Светой и поговорить с ней. Пока от нее не услышу, по какой причине она решила уехать из Вознесенского, никому не поверю, чтобы эта чистая и честная девочка продалась кому-то за деньги или…

И тут шум автомобильного мотора заставил ее прерваться на полуслове. Свет фар метнулся по окнам, а Славка, заметив враз побледневшее лицо сестры, ехидно усмехнулся:

– Кажется, мне пора в постель, сеструха, чтобы опять твоего милиционера не спугнуть! На этот раз держи его крепче, чтобы не вырвался!

Людмила от неожиданности даже поперхнулась:

– Как тебе не стыдно, Славка! Что за чушь ты несешь? При чем тут милиционер?

– А при том! – Брат мрачно и исподлобья посмотрел на нее. – Я же вижу, как у тебя нос вытягивается, и с каждым днем все сильнее, в сторону соседей. Он у тебя с недавних пор, точно стрелка компаса, всегда в одном направлении смотрит!

– Выходит, тебе не понравилось, что я привела Костю к нам в дом? Ты считаешь, что я могла оставить его в холодном доме, голодного, рядом с больным стариком?

– Людмила не на шутку рассердилась, и даже не из-за нелепых Славкиных подозрений, а из-за проступившего так внезапно эгоизма младшего братца.

Но Славка в ответ на ее гневную тираду неожиданно улыбнулся:

– При чем тут Костя? Классный пацан, хотя и маленький еще совсем; только мне тебя жалко, Людка! Мой тебе совет: избавляйся поскорее от этого козла Вадика и выходи замуж за Барсукова. Мужик он нормальный, а что не один, так это еще и лучше, ценить больше будет! Да и Вадька, в случае чего, в тряпочку промолчит, побоится, скотина, связываться!

Милиционер его не иначе как в два раза по размерам превосходит, или я ошибаюсь, ты в этом соотношении лучше разбираешься? – Он откровенно ехидно усмехнулся и добавил:

– Слышишь, кто-то ногами на крыльце возит, снег сбивает? – И глубокомысленно покачал головой. – Угадай с трех раз, кто бы это мог быть? – Заметив, что сестра приподнялась со стула и чуть ли не с ужасом смотрит на входную дверь, за которой действительно раздавались тяжелые мужские шаги, рассмеялся:

– Давай поспешай, встречай своего ненаглядного!

– Только посмей сбежать! – успела прошептать Людмила, но Славка, послав ей воздушный поцелуй, в мгновение ока ретировался в свою спальню. А она вздрогнула от негромкого, осторожного стука в дверь. Он ударил по ее нервам, как внезапный выстрел. И как взрыв больно бьет по барабанным перепонкам, лишая порой не только слуха, но и голоса, так и этот стук на долю секунды остановил ее изболевшееся в тоске сердце. Спина и лоб моментально покрылись холодной испариной. Людмила обхватила себя руками, чтобы не выдать странное возбуждение, которое овладело ею при одной мысли о том, что Денис вот-вот появится на пороге.

Но прошла, казалось, целая вечность, прежде чем она смогла выдавить из пересохшего горла:

– Не заперто! Входите!

Денис возник на пороге и сконфуженно взглянул на нее:

– Простите, я не посмел бы зайти, но вижу – свет горит. – Похоже, он не знал куда деть руки, но все-таки нашел им применение: стянул с головы шапку и принялся вертеть ее в ладонях. И это необычное проявление милицейской стеснительности подействовало на Людмилу самым наилучшим образом: помогло обрести утраченную было уверенность и даже подкопить некоторую порцию яда, которую она совсем уж было решилась излить на окончательно стушевавшегося подполковника. Но в последний момент точно выключатель щелкнул у нее в голове, и она словно воочию увидела себя такой, какой предстала перед Барсуковым в их первую встречу в кабинете Кубышкина: красная, растрепанная, злая…

И обретенная твердость духа чуть было не улетучилась опять. Но она собрала все свои силы в кулак и решительно произнесла:

– Если вы хотите забрать Костю, то я его вам не отдам! Он только недавно заснул, а завтра рано в садик.

– Людмила Алексеевна! – Желваки заходили на скулах подполковника, глаза сузились, и она поняла, что от смущения он тоже избавился, и, бесспорно, едва ли не быстрее ее, и даже успел на нее рассердиться. – Вы не имеете никакого права вмешиваться в мои семейные дела, Людмила Алексеевна! – произнес Барсуков жестко. – Но я не враг собственному сыну и поэтому не буду его будить, но в садик завтра отвезу его сам!

– Уже сегодня! – Людмила посмотрела на часы и покачала головой. – Уже сегодня, Денис Максимович! Первый час ночи. – Она опустилась на стул и с усмешкой оглядела высокую фигуру соседа в короткой распахнутой настежь дубленке. – Не пылите, Барсуков, и не загадывайте дальше чем на пару часов. Где гарантия, что вас опять не поднимут ни свет ни заря? И чем вы накормите мальчика утром?

Соленым огурцом?

– Вы правы! – неожиданно согласился Барсуков и без приглашения сел на табурет рядом с вешалкой для одежды. И пристально посмотрел на нее. – Извините, я, наверно, как всегда, излишне погорячился, а ваши доводы весьма справедливы и убедительны. И если вы завтра отведете Костю в садик, я буду вам очень благодарен.

– Вот с этого и следовало начинать, Денис Максимович! – мягко сказала Людмила и поспешила отвести взгляд, чтобы не выдать своего торжества.

Все-таки ей удалось скрыть и смятение, и страх и даже выйти победительницей в этой короткой схватке. И положить этого гордеца и невежу на лопатки оказалось не так уж сложно, как и завладеть инициативой в разговоре. Эту позицию ей сдали, кажется, тоже без особых усилий и хлопот с ее стороны.

– Отец рассказал мне обо всем! – Барсуков тоже старался не смотреть ей в глаза и продолжал вертеть шапку в руках. – Но, право, не стоило беспокоиться…

– Знаете, Денис Максимович, – прервала его Людмила и окинула задумчивым взглядом, – честно сказать, мне уже надоело бесконечно ругаться с вами, а потом извиняться. Давайте поговорим серьезно. Нам с братом совершенно не трудно протопить вовремя вашу печь, и я не развалюсь на части, если приготовлю обед на вашу долю, пока Максим Андреевич болеет, и за Костей пригляжу столько, сколько нужно. Да! – спохватилась она. – Я же вам самое главное не сказала! Костя сегодня очень хорошо произнес, и не менее десятка раз, «кис-кис».