В поисках равновесия (СИ) - Арсеньева Вероника

Обрадованный, Лоинарт притянул меня к себе и крепко обнял, словно на самом деле готовился к десятилетней разлуке. Уткнувшись носом в широкую грудь принца, я улыбалась. Такой тёплый, что и отпускать не хочется.

Но птаха каркнула, выражая своё недовольство, отчего у меня мурашки пробежали по коже. Брр, скрип металла по стеклу и то не так противен.

Тяжко вздохнув, я высвободилась из объятий и поспешила под проливной дождь к нетерпеливому пернатому.

Ближе к полуночи я вошла в комнату жреца, оставляя за собой мокрую дорожку.

— Как слетала? — насмешливо спросил Эттеа.

— Отвратительно, — простучала зубами я. — Но никаких военных действий в ближайшее время от Империи можно не ждать. По крайней мере, на этом материке…

— Но только до тех пор, пока королева обо всём не узнает?

— Угу. Если узнает, то немедленно отзовёт своих внуков и пришлёт какую-нибудь беспринципную сволочь или моего старого врага. Думаю, не надо объяснять, сколько их у меня.

Жрец сжалился надо мной и вызвал поток горячего воздуха, мигом высушившего одежду и волосы.

— Уговорить королеву — никакой возможности?

— Она же меня казнит за предательство, если узнает.

Мы немного помолчали, обдумывая ситуацию. На лице Эттеа появилось странное выражение, он рассматривал меня, словно картину, как будто пытаясь отрешиться от всего остального.

— Не боишься? — поинтересовался он.

— В смысле? — я дёрнула бровью. Жрец подошёл ко мне и, приподняв пальцами подбородок, взглянул в глаза.

— Знаешь, всё то время, что я за тобой наблюдаю, ты удивительно спокойна. Впрочем, чего может бояться изначально бессмертное существо… И не делай вид, будто не понимаешь, о чём я. Неужели можно подумать, что тот, кто способен призвать бога, не разглядит в тебе существо иного мира?

Я молчала. Эттеа продолжил:

— Бессмертие делает жизнь скучной, и единственный способ вернуть ей прежние краски — забыть, кто ты. Но, даже забыв, ты не перестаёшь быть собой. Или, по-твоему, обычный человек, даже маг, возненавидев, может стать демоном? Если бы так, планета ими бы кишмя кишела.

По щеке скатилась слеза. Жрец стёр её пальцем и снова заговорил:

— Вечная жизнь — звучит так заманчиво для людей. Но когда она превращается в вечное страдание, смерть перестаёт казаться страшной. Вот только умирая раз за разом в своём воплощении, ты всего лишь теряешь память, но не груз прошлого.

— Зачем ты всё это говоришь? — не выдержала я.

— Хочу напомнить тебе, что ты можешь менять себя как угодно.

— Ты ведь тоже… не совсем человек?

Уголки его губ едва заметно дёрнулись:

— Нет. Не совсем человек. Совсем не человек. Как и ты.

Я отвернулась. Он развернул мою голову обратно.

— Я не сразу узнал тебя. Это сложно — другое тело, другой язык. Но взгляд — тот же.

Видимо, тогда и изменилось его поведение. Я спросила:

— И что, ты бессмертное существо, играющее в песочнице с недалекими туземцами? Зачем?

— Мне ведь тоже скучно. Просто не так больно.

Не знаю, поверила ли я ему. Интересно, давно ли мы знакомы? Сколько жизней? А может он просто псих? Я решила, что подобное невозможно осмыслить за пару минут, но решила подыграть — нельзя же упускать такую удачу.

— Тогда давай как следует поиграемся на этой планете. Займёмся Тхаомиром и заставим всех кровожадных мерзавцев возлюбить ближнего своего, а заодно отдраить лестницу главного храма.

— Предложения? — жрец в предвкушении потёр руки, довольно улыбаясь.

— Устроить им представление. Вызвать какую-нибудь сущность, чтобы она воодушевила всех на добрые дела. Я же видела, что творилось на площади в день жертвоприношения. Немного наркотиков — и народ чему хочешь поверит. Если оно будет ещё и достаточно масштабным…

— И что дальше? — он разлёгся на подушках и устремил мечтательный взгляд в потолок.

— Тебе действительно так нужен суверенитет Тхаомира? Можешь ведь быть губернатором колонии, если сдашь его. Пусть Империя Солнца объединит мир, а там, глядишь, устроишь революцию, появится демократия, станешь президентом планеты…

— Занимательно. Мне нравится.

— Отлично. Тогда можем сделать так, чтобы местные поверили в "избранность" белых, и в то, что они действительно несут радость и процветание. Имперцы сами возьмут под контроль все эти магические ритуалы с жертвоприношениями. Можно объявить новую эру или что-то вроде.

— Пожалуй, может сработать. Но немножко окуривание не помешает… А предварительная подготовка?

— Объявишь о первых признаках сбывшегося пророчества. Я заметила, тут вообще мифология та ещё, найти какую-нибудь подходящую легенду не составит для тебя труда.

Эттеа довольно улыбался:

— Колонизация, да? Всё равно в покое не оставят, так уж лучше бескровно… В принципе, неплохое решение головоломки. И что скажем твоим друзьям?

— Что я проявила чудеса сообразительности и уговорила тебя сдать Тхаомир без боя.

— Замечательно. Хоть и неправдоподобно.

— Кого волнуют методы, когда есть такие результаты, — фыркнула я.

— Точно. Нужно отпраздновать установление взаимопонимания.

Жрец щёлкнул пальцами и приказал появившейся рабыне принести чего-нибудь.

Весь оставшийся вечер мы добросовестно надирались, обсуждая предстоящие действия в мельчайших деталях. Одно только оставалось не очень понятным — кого именно надо призвать, чтобы план сработал.

***

Ещё не проснувшись, я почувствовала, как рядом шевелится что-то мягкое. Сквозь дрёму я вцепилась в это покрепче, чтобы не уползло, но вместо того, чтоб покорно затихнуть, оно задёргалось ещё сильнее и хрипло сказало:

— Просыпайся уже.

Я открыла один глаз и попыталась сфокусировать взгляд на безнадёжно запутавшемся в моих волосах жреце. Ещё и сотни царапин придётся ему лечить, кроме похмелья.

— Надеюсь, между нами что-то было, — хмыкнула я. — Обидно, если столько мучений, а удовольствия никакого.

— Увы, это всего лишь досадная случайность, а не закономерность, — жрец наконец-то справился и отошёл подальше — во избежание. Я тряхнула головой, пытаясь привести шевелюру хотя бы в относительный порядок. — Мм, если расчёсывать обычными методами, потребуется не один час.

Жрец рискнул подойти поближе и применил какое-то хитрое заклинание, а затем живо заплёл волосы в косу.

— Удобно, однако, — заметила я.

Вдруг в комнату вбежал раб и бросился в ноги жрецу:

— Хозяин, там внизу!

Эттеа выглянул в окно и тут же отшатнулся:

— Ты не поверишь! — воскликнул жрец. — Они решили устроить бунт! Теперь дворец окружают самые сильные жрецы Тхаомира с единственной целью — убить меня.

— А почему молча? Во время бунта обычно что-нибудь кричат.

— Сейчас начнут.

И точно. Снизу раздались выкрики, сводящиеся к тому, что Эттеа — слабак, и никак не может быть верховным жрецом.

— Но всех-то убивать жалко, — сказал он. — Всё-таки цвет нации. Хотя почему-то мне кажется, что с мозгами у них не всё ладно.

— И что же делать? — поинтересовалась я.

— Через полчаса они заполонят весь дворец, убьют моих рабов, прибегут сюда и попытаются нас уничтожить. Мне такой вариант не нравится.

— А другие есть?

— Можно позорно сбежать. Тогда кто-нибудь займёт место верховного жреца и в честь этого снова устроит кровавое празднество. Ещё можно всех убить, но так тоже нехорошо. Всё-таки среди них есть и нормальные люди.

— Заметно, — протянула я, выглянув в окно. В меня тут же запустили каким-то заклинанием, но я легко отбила его. — Их можно чем-нибудь напугать?

— Они же обкуренные, их ничего не напугает, скорее, подзадорит.

— Ещё варианты?

— Что-то ничего в голову не приходит. Так что отступаем. Может, тогда оставят в покое дворец. Хотя вряд ли. Впрочем, у меня в каждом городе по дворцу, без крыши над головой не останемся.

Жрец бесстрашно вышел на балкон, где на него тут же посыпался град стрел и заклинаний.

— Птичкам конец, только они появятся, с такого расстояния я не смогу ничего сделать, — сказала я, сев на перила.