В поисках равновесия (СИ) - Арсеньева Вероника

Оставалось только смириться с участью добровольного рабства. Тогда, пожалуй, стоило начинать восхищаться будущим повелителем прямо сейчас.

— Готова? — прошелестел голос за спиной. Я стояла лицом ко входу и не сразу поняла, как Эттеа сумел проскользнуть в комнату. Скорее всего, через окно, но зачем?

— У меня есть условие, — ответила я.

— Не удивлён. И какое?

— Во-первых, я не буду причинять вред королевской семье по твоему приказу, и, во-вторых, ограничение во времени. Ни за что я не соглашусь на вечное рабство!

— Хорошо… — легко согласился жрец. — Пятьдесят лет тебя устроят?

— Год, и ни минутой дольше.

Он цокнул языком.

— Что можно успеть за один год? Самую малость… Так и быть, тридцать лет. — Я мотнула головой. — Десять. И это последнее предложение. Не согласишься, убью.

Я обречённо вздохнула и спросила:

— Прямо сейчас?

— Чем раньше начнёшь, тем раньше закончишь, — жрец довольно улыбался. — Не забудь встать на колени и положить руку на сердце.

— Это ещё зачем? — нахмурилась я.

— Ближайшие десять лет тебе придётся говорить со мной почтительно, как и подобает слуге. — Он пнул меня ногой, заставив упасть на колени. Я скрипнула зубами и уже подумала, а не послать ли жреца к чёрту и всё-таки попытаться удавиться на цепи. Впрочем, он выиграл. Надо уметь признавать поражение.

Я прижала ладонь к груди и произнесла слова клятвы с необходимыми уточнениями.

— Конечно, я не так хорошо знаю твой язык, чтобы быть уверенным в отсутствии подвоха, но вроде бы всё нормально, — сказав это, жрец снял с руки верёвочку с болтающимся на ней ключом и отомкнул замок.

Обруч со звоном упал на каменный пол, а я горько усмехнулась. Теперь на мне цепь куда прочнее.

— Хочешь попробовать противиться клятве? — насмешливо спросил Эттеа. Он снова пнул меня, отчего я оказалась на четвереньках. Жрец поставил босую ногу мне на спину. — Чуть не забыл. Я запрещаю тебе себя убивать.

— Мерзавец.

— Иди за мной, — бросил через плечо посмеивающийся жрец и зашагал куда-то по коридорам. — Ты теперь будешь моим личным телохранителем, магические способности вернутся часа через два.

— Неужели мало среди твоего народа людей, способных занимать эту должность?

— Да, с ними проблема… шаманы вражеских племён пару раз похищали их и читали мысли, таким способом узнавая мои планы. А ты, я полагаю, думаешь на непонятном для них языке. Да и если бы не та жестокая шутка, всё ещё была бы свободна.

— И всё?

— Как сказать… некоторые очень влиятельные тхаомцы берут белых в жёны, но те своенравны и непослушны. А у меня будет телохранительница-имперка. Кое-кто, недовольный моим статусом, будет очень расстроен этим.

Очень смешно. Теперь я — экзотическое животное. Но одна только мысль о том, чтобы прирезать этого паршивого жреца, заставляла болезненно морщиться. Безнадёжная ситуация.

Интересно, могу ли я связаться с Лоинартом, чтобы он меня спас или хотя бы убил? Служить врагу… лучше умереть.

— Но как тебе удалось похитить Кэйлин?

— Сколько любопытства… так и быть, расскажу. Вы, белые, слишком много готовы сделать за кусок жёлтого металла, поэтому я подкупил одного из служащих форта, и он подмешал в еду траву, ослабляющие магические способности, но не до конца — так, чтобы никто ничего не заподозрил. А потом взять принцессу наёмники сумели почти голыми руками. Служащего потом убили, чтобы он ничего не рассказал, а мага, взявшегося за выполнение столь отвратительной работы, за меня наказали вы сами. Но кровь почему-то даже не попытались смыть. Мне осталось всего-то собрать её в пузырёк. Правда, она всё равно скоро совсем испортится, так что можешь не беспокоиться: я не нарушу условия.

— Почему? — удивилась я.

— Я хоть и немолод, но всё ещё хочу жить, — ответил жрец. Интересно, а сколько ему лет? — Знаю, о чём ты подумала. Чуть больше сотни.

— Хорошо сохранился, — пробормотала я. Эттеа рассмеялся и вошёл в свои покои. На стенах висели потрясающе красивые ковры, на полу лежало несколько шкур диких животных, по углам примостились золотые статуи, а в центре стоял фонтан. Вода искрилась и переливалась всеми цветами радуги в солнечных лучах. Повсюду валялись подушечки, широкий письменный стол был застелен подробнейшей картой. Рядом стояло двое рабов с опахалами. В общем-то, довольно уютно, если отрешиться от мысли, что это комната врага.

— Что ещё ты хочешь узнать? — жрец брызнул на меня водой из фонтана. Да, помыться не помешало бы.

— Когда мне придётся уговаривать королеву оставить твои земли в покое?

— Не сейчас. Для начала тебе следует убедиться, какое это бесперспективное дело — завоёвывать Тхаомир. Посмотреть на местные эпидемии, или увидеть, что может случиться с неосторожным путником, не обратившим внимания на какой-нибудь скромный смертельно-ядовитый цветочек. И вообще, неужели Империя в том положении, чтобы терять тысячи людей в никому не нужных землях, когда у вас по всем фронтам войны? В конце концов, тхаомцы не собираются нападать.

— Это не навсегда, — заметила я.

— Нет, если Империя Солнца захватит все остальные страны, не думаю, что будет разумно объявлять ей войну. А так… никто никого не трогает, и все довольны. Сама подумай, ваша культура не предназначена для здешних людей.

— Зачем нам насаждать свою культуру? Но приносить людей в жертву — это дикость. Королева не сможет смириться с тем, что её страна соседствует с той, где это — норма.

Вдруг жрец разозлился:

— Думаешь, мне нравится убивать людей для ритуалов? Но вы не оставили нам выбора.

— Выбор всегда есть, — возразила я, посмотрев ему в глаза.

— Тогда скажи, был ли он у тебя десять минут назад? — жрец вдруг успокоился, даже усмехнулся. — У тебя час, чтобы привести себя в порядок. Тебе поможет Кахха, — он хлопнул в ладоши, из-за ширмы тут же выбежала молоденькая девушка в вызывающем наряде из тканых ленточек. Она затравленно поклонилась жрецу.

Пятясь, она засеменила к выходу, жестами намекая мне, чтобы я следовала за ней.

Мы прошлись по коридорам (и кто строит такие лабиринты?) и выбрели к здоровенной комнате с бассейном. Хорошо устроился этот жрец, даже в моём мэддорнском особняке нет такого великолепия.

Одна из служанок принесла поднос со сладостями. И почему мне уже не кажется таким ужасным служить Эттеа?

Я оборвала себя. Вот так и предают родину. И белокурый принц отошёл на задний план, стоило только поставить перед моим носом тарелку с едой. Конечно, после длительной голодовки и не так можно обрадоваться.

Хотя кого я обманываю? Марнел мне никакая не родина, я же ненастоящая Илайла. Так почему бы и не сменить лагерь на тот, где вкуснее кормят? Ням-ням.

Тем временем Кахха заботливо вымыла мои волосы, болтая что-то о том, как мне повезло, ведь я теперь так близко к самому, нет, к Самому Верховному Жрецу. То, с каким благоговением она говорила об Эттеа, заставляло тихонько посмеиваться.

Затем она нарядила меня по местному обычаю во что-то совершенно неприличное. Собственно, костюм представлял собой переплетённые цепочки и колечки, хитрым образом облегающие тело. Глянув на своё отражение в отполированной золотой пластине, я ужаснулась. Такое я бы даже на земле не рискнула надеть.

— Нужно хорошо выглядеть, если стоишь рядом с… — ага, великим и могучим. В конце концов, он всего лишь человек, пусть и крутой. Я же с ним дралась почти на равных уже в человеческом обличье. Или он специально меня отпустил, чтобы в итоге вот так поймать?

Обидно. Наконец, издевательства над моим внешним видом закончились. Я печально посмотрела на сладости. Надо это прекратить, а то толстой стану. И вообще, чревоугодие — грех вроде бы.

Мы вернулись в покои Эттеа. Он даже присвистнул, увидев меня. Я нервозно покусала губы — вот только не хватало, чтобы он стал воспринимать меня как женщину. А судя по взгляду, которым меня одарил верховный жрец…

Я мельком глянула на служанку — она завистливо насупилась. Нашла чему, хотя ей ведь не понять, что значит быть свободной.