Адриатика (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин

позиции погода стояла солнечная и маловетренная. Находясь, по-прежнему, с баркасом и тремя десятками матросов на передовом острове, Володя Броневский сумел захватить еще три требаки с грузом не меньше, как на сто тысяч рублей, отчего и стяжал славу удачника-капера, чем естественно, весьма и весьма гордился.

Вскоре, закончив переговоры с рагузским сенатом, на фрегат вернулся граф Войнович, и "Венус", сдав дозор, пришедшему на смену с Корфу фрегату "Михаил", взял курс на Фиуме.

* * *

Возвращаясь из Катторо на Корфу, Сенявин словно предчувствовал, что там его поджидает весьма неприятный сюрприз, да еще какой! Эхо Аустерлица, наконец, докатилось до Средиземноморья. Император Александр выражал свое возмущение медлительностью и вновь в самых сильных выражениях требовал от командующего возвращения в черноморские порты.

– Думал, что может все же обойдется, ан нет, не хотят думать у нас в столице государственно! – вертел в руках вице-адмирал уже десятки раз перечитанное письмо императора. – Неужто мы тащились сюда из пределов Балтийских, лишь для того, чтобы затем прозябать в пределах Черноморских!

Снова перед командующем вставал вопрос: исполнять приказ или как-то еще повременить. И то, и другое было чревато самыми непредсказуемыми последствиями, а потому Сенявин терзался сомнениями и очень переживал. Однако какое-то решение принимать ему было все же надо, и оно было принято. Сидя в каюте своего нового флагмана "Святой Елены", вице-адмирал поделился своими соображениями с командиром линейного корабля Быченским:

– Приказ, разумеется, есть приказ, тем более высочайший. Но во всем этом есть одно маленькое "но"! Дата письма 14 декабря восемьсот пятого, а сейчас на дворе уже март восемьсот шестого! Времени прошло уйма, а потому пока письмо шло к нам через города и веси все могло уже десятки раз поменяться и измениться. По этой причине я решил все же не торопиться и ждать новых указаний столько, сколько это будет возможным!

Сложив в несколько раз уже изрядно затертое на изгибах письмо, он сунул его в конверт. Сам же конверт спрятал в ящик письменного стола:

– Пусть полежит хорошенько под сукном!

Слушая своего командующего, Быченский лишь качал головой:

– Такое решение достойно победной баталии!

Сенявин невесело усмехнулся:

– Или непременной отставки! Но сдается мне, что это всего лишь начало. Высокая политика преподнесет нам еще немало всяческих пакостей, а потому будем относиться к ней по возможности философически и стоически!

"Елену" слегка качнуло на набежавшей волне. Вдалеке в раскрытых окнах кормовой каюты голубели берега Албании. Вот корабль развернуло на якоре и стали уже видны гранитные форты Корфу. Над фортами развевались белоголубые Андреевские флаги.

Корфу – ныне главная опора и база нашего флота в Средиземном море, здесь важнейший перекресток Адриатики, где сходятся все политические интересы и торговые пути, Корфу – ключ к морскому господству и ныне он в руках русских моряков! Присутствие России здесь завоевано многими поколениями россиян, оплачено тысячами жизней. Неужели все это можно бросить и отдать вот так сразу, даже не пытаясь сопротивляться!

Спустя несколько дней Сенявин получил еще одно письмо. На этот раз от министра иностранных дел Адама Чарторыжского. Министр к моменту получения письма был уже уволен в отставку, но об этом в Корфу, разумеется, никто ничего не знал. Министр давал Сенявину всяческие наставления и советы, но об уходе в Черное море не упоминал вообще! Сенявин сразу глянул дату отправки послания – 8 февраля! Значит с декабря по февраль, что-то в нашей политике уже изменилось к лучшему, а значит можно похвалить себя за терпение и, запасшись им еще больше, снова ждать, ждать и ждать!

Но ждать, вовсе не означало бездействовать! Почти сразу после занятия Катторо вслед за "Венусом" вдоль всего далматинского побережья разошлись отряды российских кораблей. Началось повальное истребление французских судов. В какие-то недели всякое сообщение Лористона морем было парализовано. Попытался было Лористон организовать доставку подкрепления и припасов караваном из Неретлянской бухты, как об этом стало известно вицеадмиралу. Вызвал он к себе капитана 1 ранга Митькова. Сказал кратко:

– Чуть из пролива высунутся, топи!

Французы из пролива так и не высунулись. Особенно успешны были действия линейного корабля "Елена" с фрегатом "Венус", полностью перекрывшими линию Венеция – Истрия и захватившими немало груженых транспортов.

Пришло известие и от Белли. Капитан 1 ранга занял остров Курцало. Наше положение еще более упрочилось. Французы занервничали и начали требовать от австрийцев, что бы те заставили Сенявина убраться из Северной Адриатики. Последние оправдывались, что мы, мол, можем с ним поделать! Пакостить австрийцы нам все же начали почти сразу, после окрика из Парижа. Первым делом в отместку за потерю Катторо они арестовали в порту Триест все находившиеся там бокезские купеческие суда, несмотря на то, что большая часть последних была под российским торговым флагом. Это уже граничило с войной! Командир "Елены" Быченский-2-й с попутной фелюгой известил вицеадмирала о случившемся. На сообщение из Триеста Сенявин отреагировал сразу.

– За подобные дела будем лупить, и лупить нещадно! – в ярости бросил он. – Что бы в другой раз неповадно было!

Корабли стали готовиться к выходу в море. Триест нуждался в отмщении и немедленном. К тому же сидя на Корфу, Сенявин обо всем узнавал с известным запозданием, а ему надо было быть, как можно ближе к европейским событиям. Волновали Сенявина и насущные эскадренные проблемы. Их тоже хватало с избытком! Вконец прохудились корпуса той же "Елены" и "Параскевы". Чинить на маленьком местном адмиралтействе их не было никакой возможности. Корабли надо было готовить к отправке в Севастополь. Да дойдут ли! Разумеется, что пока не будет ясности в дальнейших планах Петербурга, о высадке десанта в Далмации не могло быть никакой речи. Коротая время на рейде Триеста, Сенявин ждал политических известий. Время шло, и каждый потерянный день был на руку французам, которые торопясь, перебрасывали новые и новые войска на берега Адриатики. И все же Сенявин ждал не зря. Он дождался того, о чем, так мечтал! Новое письмо от Александра было совсем иным, чем предыдущее. Император в самых лестных словах выражал командующему свое благодарение за занятие Катторо и…не выполнение своего же собственного приказа об уходе из Средиземного моря!

– Чудны дела твои, господи! – только и сказал Сенявин, прочитав письмо.

Но император не только благодарил, он требовал немедленно вернуть обратно все войска, ранее отправленные, по его же собственному распоряжению, в Севастополь!

– Командира "Летуна" ко мне! – приказал вице-адмирал.

Едва тот взобрался по шторм-трапу на борт "Елены", на палубе его уже встретил сам командующий.

– Гони, милый,