Реквием опадающих листьев - Ирина Молчанова

Поворачивая на проспект Римского-Корсакова, Вильям заметил на лице Кати мимолетную улыбку. И внутри его легонько ужалила ревность — девушка конечно же думала о Лайонеле.

На углу четырехэтажного розового дома молодой человек остановился перед лесенкой, ведущей к стеклянной двери с вывеской «Сувениры».

В витринах — трех окошках с затемненными стеклами — стояли всевозможные статуэтки, картины, куклы, блестящие сабли, глиняные игрушки, расписные тарелки.

— Это магазин? — изумилась Катя.

Вильям толкнул дверь, звякнул колокольчик. Худая бледнолицая девушка за прилавком при появлении гостей поднялась с места.

— Нам к Дариме, — отрывисто произнес Вильям.

— Я передам. — Девушка исчезла за небольшой узкой дверцей, украшенной бисерной шторой.

Катя подошла к прилавку и взяла брелок с видом Казанского собора.

— А тут все вещи особенные? И каждый человек может их купить?

— Я не уверен, — честно создался Вильям. — Дарима выходит лично к гостю очень редко. Но если она передает какой-то предмет — это предсказание. В «Питерском Зазеркалье» Давыдов пару лет назад напечатал большую статью о людях, которым Дарима лично продавала сувениры с предсказаниями. Там описывались пять историй. Один мужчина, заядлый моряк, пришел купить модель старинного фрегата. Между делом сказал, что вскоре везет жену на Карибские острова на лайнере. И тогда в зал, — Вильям обвел рукой помещение магазина, ·— вышла сама Дарима, взяла с полки модель самолета, подошла к мужчине и дала ему, а корабль забрала и сломала мачту. Спустя пару недель круизный лайнер затонул в районе Карибских островов. А тот мужчина, как потом стало известно, полетел самолетом и благополучно вернулся домой с женой.

Пришла молоденькая продавщица и протянула руку с чем-то в кулаке.

Вильям подставил ладонь, но та покачала головой и кивнула на Катю.

— Для вас.

Катя взяла маленький деревянный крестик на серебряной цепочке и недоуменно вскинула брови.

— Почему мне?

Вильям взял у нее вещицу и пояснил:

— Крест из тиса считается оберегом от дьявола.

— Дьявола?! — потрясенно выдохнула девушка.

Они выжидающе уставились на продавщицу за объяснениями.

— Дарима велит носить.

Молодой человек вернул крестик Кате и возмущенно воскликнул:

— А мне что делать? Она не сказала?

— Нет. — Продавщица вернулась за прилавок.

Катя нерешительно шагнула к выходу, но Вильям удержал ее, заявив:

— Я хочу видеть Дариму!

Продавщица вздохнула.

— Она никого не принимает.

Молодой человек вынул из кармана мяч.

— Она передала мне это, и я… — Он умолк, решительно обошел прилавок и, откинув мелодично зазвеневшую бисерную шторку, ворвался в хозяйственное помещение. Катя двинулась следом.

Пройдя по складу, они вошли в небольшую каморку, где и обнаружили молодую женщину с зачесанными назад русыми волосами, посеребренными седыми прядями.

Ее глаза были почти белыми с удлиненными, как у кошки, черными зрачками.

Бледная-бледная голубая радужка настолько выцвела, что сливалась с белком глаза.

Предсказательница сидела в углу перед мольбертом, держа в руках кисть и краски. Неподалеку стоял столик, заваленный самодельными, расписанными вручную сувенирами. В каморке тускло горел настенный светильник с абажуром, обшитым тканью.

— Здравствуйте, — сказала Катя.

Дарима не отреагировала, только губ коснулась чуть грустная улыбка.

— Она не слышит нас, — сказал Вильям и, приблизившись, положил женщине в руку мяч. Та указала ему на свой мольберт.

Вильям перестал дышать. На картине с голубым фоном был изображен он, стоящий посреди чего-то белого, похожего на вату, одетый в тунику. А рядом, склонившись к его уху, находилась Катя в бело-зеленом платье. Она касалась лбом его головы и, закрыв глаза, как будто что-то шептала. Его голова была немного повернута к ней, и он держал девушку за руку, их пальцы переплелись. Пара на картине излучала такую бешеную любовь и нежность, что мертвое сердце сжалось в груди.

— Что там? — поинтересовалась Катя.

— Ничего, — резко произнес он и выволок ее из мастерской прорицательницы.

— Повежливее, — сердито взглянула девушка.

— Прости. — И коротко объяснил: — Бесполезно разговаривать с глухонемой.

Они вышли на улицу и, обогнув угол дома, попали на набережную канала Грибоедова. Катя покачала пред глазами крестиком на цепочке, пробормотав:

— Однако как странно… — Серые дождливые глаза устремились на него. — А что она рисовала?

— Мазню какаю-то, — отмахнулся Вильям. Увиденная картина продолжала стоять перед глазами, но говорить о ней с Катей он не хотел. Да и какой это имело смысл? Она бы пришла в ярость, а потом испугалась бы. Ведь та картина — это предсказание, которое должно сбыться, хотят они того или нет.

Вильям поддел ногой желтые листья, упавшие с деревьев вдоль ограды канала, и посоветовал:

— Тебе не помешало бы носить оберег.

— Ага, — невесело кивнула девушка, — под одно из моих платьев, усыпанных бриллиантами, этот деревянный крест наверняка подойдет. Особенно Лайонелу с его высокохудожественным вкусом понравится.

Вильям издал смешок, представив лицо брата, когда тот увидит на своей возлюбленной этот безобразный крест, и весело сказал:

— Сделай ему сюрприз.

— Непременно, — засмеялась Катя, убирая подарок Даримы в карман куртки. Она еще что-то хотела сказать, но вместо этого прищурилась и замедлила шаг.

Молодой человек проследил за ее взглядом. Впереди, где на повороте из-за осенней листвы виднелся подвесной мостик с фигурами белых львов, шли двое. Брата он узнал тотчас, девушку рядом с ним тоже.

Вильям поймал на себе растерянный взгляд Кати и пробормотал:

— Это не то, о чем ты думаешь.

— О-о-о, — все что смогла выдохнуть та.

Лайонел заметил их, на лице его промелькнуло удивление, сменившееся неудовольствием. Бесс выглядела невозмутимой.

Брат с девушкой приблизились, и Катя, глядя в ледяные глаза, срывающимся голосом воскликнула:

— Как ты мог?!

Лайонел подтолкнул Бесс к Вильяму, точь-в-точь повторив его слова:

— Это не то, о чем ты думаешь.

Катя потрясенно посмотрела на Бесс, а та, беспечно дернув плечом, обронила:

— Я всего лишь отсосала ему перед алтарем Казанского собора. — Она лукаво посмотрела на Лайонела, глаза ее при этом оставались темно-синими. — Да, красавчик?

— Она лжет, — процедил сквозь зубы Лайонел и шагнул к Кате, но та отшатнулась.

— Ненавижу, ненавижу тебя! — Она попыталась его обойти. Он схватил ее за руку, и она буквально протащила его за собой около метра.