КОМ-2 (Казачий Особый Механизированный, часть 2) - Ольга Войлошникова

Ну а так — вкусное мясо, на специальных шпажках жареное. Да и остальное вполне. Местами островато — и это при том, что Великий князь попросил не сильно остро, и половой уверял, что настоящий вкус блюд вообще огненный — но вкусно.

— Ты в дискуссионный клуб-то сходил? — спросил между делом Иван. — А то раз в месяц — вынь да положь, иначе заклюют. Мы вчера отдувались. Три часа! Вышли — мать честная, опять про Илюху новости! Я побежал сразу, да мне сказали — всё, нельзя, Третье отделение работает. Ждал тебя, пока меня Семёныч не выгнал.

— Да он говорил. Сходил, конечно. Завтра участвовать пойду.

— Как — уже?

— М-гм. Председательша попросила. Что-то там заменили, говорят, участники куда-то переместились, не хватает на диспут людей. Ну, я и не стал кобениться. Какая разница? Так и так сходить надо. Тема не заумная.

Иван предвкушающе хохотнул:

— Слушай, я приду.

— А что, там и зрителей пускают?

— Да сколько хочешь! В диспут только влазить нельзя, а так — сиди, слушай. Так что я непременно явлюсь. Есть у меня такое чувство, что на это нужно посмотреть, — Иван сыто откинулся на спинку стула: — Ну что, партейку в бильярдик?

— На медь, разве что. Ты мне, конечно, друг, но семью подводить я не хочу.

— О, брат! Ты разве не знаешь, что с тех пор, как три года назад граф Ростоцкий состояние проиграл и в припадке отчаяния перестрелял четырнадцать человек, под страхом лишения дворянства игра на деньги запрещена?

— Ядрёна колупайка! Не слыхал…

— Ну вот, знай. А для иных сословий — до трёх месяцев исправительных работ. Так что бильярд стоит, но играть можно разве что без интереса. Ну, или на фанты. Как ты насчёт фантов?

И поскольку в нас уже сидела по два бокала красного кавказского вина, сыграть на фанты нам показалось забавной идеей. В результате мне пришлось раз на бильярдный стол лазить и петухом кричать, а Ивану — наоборот, из-под стола собакой залаять. Кто знал, что в этот момент половой с вопросом подойдёт… Иван, видать, решил проявить театральный талант и мало что залаял, так ещё полового за ногу схватил. Тот от неожиданности поднос серебряный из рук выронил да тюкнул Великого князя по темечку и ещё пуще от этого перепугался. А мы, два дурня великовозрастных, ржали как жеребцы.

Хорошо, что бильярд этот в зальчике отдельном стоял, и кроме нас там никого не было.

С этим конским ржачем и поехали до университета.

А полового Иван серебряным полуимпериалом* успокоил, а то, говорит, на ровном месте у человека психическая травма образовалась.

*7,5 рублей

19. КАК БЫ НАМ БЫ ВЫСТУПИТЬ

ЧЕТВЕРГ

Утром я, как обычно закинувшись маманиной алхимией, бодрячком явился к дверям столовой и нос к носу столкнулся с Великим князем.

— Депеша пришла! — обрадовал меня он.

— С Иркутска?

— Вы поразительно догадливы, мой друг, — язвительно усмехнулся Иван.

— Да как же так рано-то? Полночи не спали, поди!

Я представил, как Виталя, получив поручение и невесть чего себе надумав, бежит к Афоне (благо, живут через три дома), возможно, будит его или вытаскивает из супружеской постели. После чего Афанасий полночи перетасовывает расписание полётов и несётся в военный воздушный порт, чтобы скорее сообщить ответ. Потом, полагать надо, ещё и в Карлук помчался ни свет ни заря, там всех переполошил.

— Вскрой хоть, — Иван сморщил лоб, — интересно ж.

Я надорвал конверт и вытянул узкий листок бумаги, на котором почерком какого-то дежурного было выведено: «Прислать требуемое ранее воскресенья не представляется возможным. Дельфин прибудет в грузовой воздушный порт Новосибирска 12 апреля сего года в 11.15 утра. Телефонограмму передал Афанасий Тарутин», — и далее время приёма (четыре утра!), фамилия и звания дежурного.

— Воскресенье! Отлично! — обрадовался Иван. — Вся эта исследовательская компания свободна будет. Всё! С меня транспорт доставки до грузового порта. Ах, хочу посмотреть, как их плющить будет, — он довольно спрятал пустой конверт в карман, оставив мне саму телефонограмму. — Только ты про нашу затею — слышишь — никому! Иначе испортится весь сюрприз.

— Да уж понятно, — согласился я, заражаясь его азартом.

— А я подумаю, как это всё ловчее организовать!

День прошёл на удивление спокойно. Никуда я больше не ходил и приключений на свою голову не насобирал (разве что в тир, но там ровно отстрелялся, никого не зацепив своим присутствием, прям чудо какое-то), а на ужине Иван неожиданно барским жестом протянул ко мне стакан, на сей раз с облепиховым компотом:

— Ну-с! Чёкнемся за вашу завтрашнюю головомойку.

— Энто чего это? — нарочито по-простецки спросил я.

Соколов усмехнулся:

— Да-а… не бери в голову, завтра ж у эктернов практикум по боевому слаживанию? — я кивнул. — А до этого практики у группы не было, только теория, так?

— При мне, по крайней мере, точно не было. Может, в первые дни?

— Да не-е-ет! Не было, сто процентов. Так с каждыми потоком экстернов делают. Показать им необходимость слаженной совместной работы. Они ж там все сплошь уникумы да маменькины звёздочки. Каждый сам мнит себя гением и готовым мастером. Вот и ставят группу в первом же полевом занятии против двух курсов третьегодок. Раз уж столь одарены — справьтесь, как говорится, хотя бы с недоучками. Да ты не куксись, это стандартная практика. Понятно, — он намазал слегка подраженную золотистую гренку маслом, — тебе-то чего показывать? Боевой офицер, как никак. А вот остальным наглядная демонстрация нужна, что даже гения боевая группа может в блин раскатать. Так что завтра встретимся.

— Ага, а ты тоже участвуешь?

Иван кивнул.

Так, та-ак. А нас-то никто и