Я - самый крутой попаданец - Константин Фряг

отощавших борзых, их тела был покрыты язвами, редкая шёрстка росла клоками, обнажая серовато-белёсую кожу. Ну и, конечно, огромные челюсти, на мордах, как если бы кто-то задумал вывести гибрид крысы и питбуля, их клыки были настолько огромны, что пасти не могли закрыться, из-за чего обильно капала вязкая слюна. Ну и, конечно, гнилостный запах, ощущавшийся даже издалека, под открытым небом во время грозы.

Это были не разумные существа, а стая падальщиков, поэтому они просто бежали сюда на четырёх лапах, почуяв добычу. С другой стороны, их было много, слишком много, в блеске молний, высвечивавших всю долину, сложно было предположить, но казалось, они заполонили собой всё пространство до самого горизонта.

Сеаллад, вложила стрелу и натянула тетиву

– Далеко. – Заметил стоящий рядом гном.

Но, она не обратила внимание на его замечание, а просто выпустила стрелу, та, пролетев по дуге, поразила точно в мерзкую голову, одну из тварей. Гномы издали восхищённый возглас, но эльфийка не останавливалась, шёлковая тетива неустанно исполняла свою смертоносную песню, посылая во врага стрелу за стрелой, Сеаллад ни разу не промахнулась. А затем стая приблизилась на достаточное расстояние для залпа из арбалетов, после которого разнёсся визг и противное подвывание. Горная гвардия успела сделать четыре слаженных залпа перед тем, как твари подошли слишком близко, вперёд вышли копейщики с ростовыми щитами, выстроив свою стену и ощетинившись остриями. Падальщики уже заполняли ров и лезли вверх по насыпи, воины безустанно кололи их длинными копьями, трупы падали и по ним уже вскарабкивались новые, обезумевшие от голода и запаха крови, твари. Гномы, стоявшие рядом со мной, держали в руках наготове топоры и фальшионы, я тоже вынул меч из ножен.

– Сногваръярн. – Почтительно произнёс Хуграккур. – Ну, теперь и помереть не жаль. Вперёд! – Скомандовал он.

Гномы начали рубить морды бестий, что уже вскарабкивались на щиты, не успевавших обиваться копейщиков. Ров заполнился трупами, и теперь тварям всё легче было добираться до нас. Вместе со всеми я своим длинным мечом колол их в морды из-за спин щитовиков. Прежде, никогда не убивавший даже курицу, теперь я делал это без колебаний, адреналин в крови подхлёстывал, а рефлексии предаваться было некогда.

И, всё же, где-то в наших рядах стало появляться бреши, кого-то загрызли, других утаскивали вниз со стены, прямо в гору зловонных трупов, это была ужасная смерть. Краем глаза я успел заметить, как особо крупная тварь, провала строй, сбросив сразу трёх копейщиков, а прям за ними…

– Сеаллад! – Выкрикнул я. Не знаю, чего было больше в это крике, страха или гнева.

Каким-то чудом я успел прыгнуть вперёд, оттолкнув эльфийку в сторону, когда чудовище уже занесло над неё когтистую лапу, резким взмахом я лишил крысу-переростка конечности, а затем, отрубил и уродливую голову. Впрочем, некогда было удивляться собственной прыти, в образовавшуюся брешь лезли новые клыкастые морды. Впервые в жизни я ощутил боевую ярость, в висках пульсировало, в глазах будто стояла дымка. Не задумываясь, схватив второй рукой меч за навершие, я наносил быстрые размашистые удары. Клинок входил в тощие тела мерзких созданий как в мягкое масло, пару раз я разрубил сразу нескольких одним ударом. Я потерял чувство времени, во всём мире остались только я, мой меч, бесчисленные твари и зловонная кровь, хлещущая из их ран. Сейчас, будто и не было тех двадцати пяти лет полуинтеллигентной жизни затворника, я превратился в первобытного дикаря, защищающего свою женщину.

Мой яростный порыв дал гномам возможность снова закрыть образовавшуюся брешь, но ряды защитников продолжали редеть. Как бы мы ни бились, скоро нас должны были смести.

– Вперёд! – Послышался позади крик.

Рядом со мной появились новые воины и обрушили своё оружие на врага. Точнее, это были не воины, а те самые лесорубы, что повстречались нам сегодня по пути в лагерь. Я оглянулся, к нам на помощь пришло неожиданное подкрепление, те, кого раньше защищала горная гвардия, теперь спасли её, бросаясь в бой, зачастую даже не с оружием, а с тем. что подвернётся. Сложно было на глаз определить сколько их, скорее всего, около тысячи. Одни подбирали оружие павших воинов, другие сражались лесорубскими топорами, молотами, косами, мотыгами и кирками.

Дождь уже начал заканчиваться, а вот твари, похоже, и не думали. Магический свет, начал слабеть и мерцать, похоже, Луминия, была не пределе своих сил. Я оглянулся, ища глазами фигуру рыжей волшебницы, у той подкосились ноги, она опиралась на свой же посох, понемногу сползая по нему вниз.

– Луминия! – Выкрикнул я.

Заметив меня, она только покачала головой, я понял, что это значило, ей не нужна помощь, она выдержит.

– Посторонись! – Внезапном прокричал знакомый голос.

Рядом со мной появились два крепких гнома и метнули во врага огромный снаряд, точнее, это была бочка. Разбившись, она расплескала своё драгоценное содержимое, этот запах я узнал бы из множества. Резкий, неприятный, химический, раздражающий, от которого делалось дурно, но такой родной – сивушные масла. Вдоль всей насыпи появлялись гномы, метавшие во наступающего врага бочки, вскоре уже запах гнилостной крови перебивал другой, куда более въедливый. А твари, будто перестали нас замечать, мечась из стороны в сторону, сейчас они выглядели совершенно беспомощными

– Арбалеты! – Скомандовал Хуграккур. В пылу боя с него сорвали шлем, и он получил новый шрам на своё и без того суровом лице.

Гномы ещё долго расстреливали болтами падальщиков, бессильно копошившихся внизу.

– Спасибо, Максим Виленович. – Поблагодарил я нашего спасителя, когда тот возник рядом со мной.

Не было смыла расспрашивать о том, как он догадался до этого, как только моих ноздрей коснулся резкий запах, я сразу же всё понял. Блиндурхрати ориентировались не только на слух, но ещё и на обоняние, скорее даже, в большей степени на обоняние, поскольку раскаты грома не сбивали их ориентацию в пространстве. Оставалось только дождаться, когда закончится проливной дождь, и закидать противника «химическим оружием». Сложно было себе представить, что бестии чувствуют сейчас, когда путь им преграждает озерцо из жидкости, запах который даже меня, привыкшего к нему, валит с ног. Тут я вспомнил кое о чём и бросился со всех ног со стены.

– Как же от тебя смердит. – Всё что успела произнести волшебница, когда я подхватил её на руки, перед тем, как она потеряла сознание.

***

– Думаю, бесполезно, мне кажется, этот запах уже не отстирать. – Заметил Максим Виленович, когда увидел, как я морщусь, принюхиваясь к собственной одежде.

– Не