Я - самый крутой попаданец - Константин Фряг

подобные заботы вообще не касались, поэтому ни Луминия, ни, тем более, Сеаллад понятия не имели о чём речь.

– Что? – Переспросила рыжая волшебница.

– Понимаете, когда продукт производят с избытком, это ведёт к уменьшению спроса, а главное, к убыткам производителя, в нашем случае гномьих фермеров. – Бывший интеллигент начал читать небольшую лекцию девушкам. – Тогда у тех, кто торгует продовольствием остаётся только один выход. – Он выжидающе посмотрел на волшебницу и эльфийку, будто ожидая, что те дадут ему ответ.

– Что? – Вместо этого спросила Луминия. Сеаллад, конечно же, с самого начала разговора перестала что-либо понимать.

– Искусственно создать спрос. – Вместо них ответил я. – В общем, фермеры уничтожали еду, потому что она стала слишком дешёвой, но раздать голодающим они её не могли, иначе тогда та бы совсем обесценилась. – Пояснил я Луминии.

– И из-за этого они приказали убивать своих же?! – Спросила поражённая эльфийка.

– Они и не на такое пошли бы. – Удручённо ответил ей Максим Виленович. – Как говорится, нет такого преступления…

Мы и не заметили, как дошли до дверей гномьей таверны. Ранее мы выяснили, что стояла она здесь задолго до того, как случился наплыв беженцев, и предназначалась для гномов-купцов, приезжавших в Клах Байэль, обменивать железо и изделия из него, на те товары, что могли предложить эльфы. Но, понятное дело, что с наплывом беженцев для хозяина наступили золотые времена. Изнутри раздавались многочисленные пьяные голоса и нестройные песни, гномы топили свои печали в пиве и мёде.

– Как вы думаете, зачем кому-то было задумывать такое, выкупать шахту, разводить тех тварей? – Спросила Луминия, пока мы стояли перед дверями, не решаясь войти.

– Честно говоря, не думаю, что это чей-то злой умысел. – Ответил я. – Возможно, всё ещё хуже.

– Правда? –Переспросила она.

– Как говорил классик: «Миром правит не тайная ложа, а явная лажа» – Снова привёл я слова того, кого явно не мог знать никто из моих собеседников.

Внутри таверны царила какого-то обречённого веселья, половина гномов мрачно вливала в себя напитки, другая пыталась поддерживать видимость разудалой пирушки, но выходило неубедительно, будто стоит им на миг остановиться и вместо натянутого смеха они начнут искренне плакать навзрыд.

– Нам комнату, просторную, по меньшей мере, с двумя кроватями и пива без ограничений, сколько закажем, столько и принесёшь. – Обратился я к трактирщику, подойдя к стойке.

– Ага, а что ещё? Может мою жену и дочку, да… – Тут ему пришлось проглотить свой ехидный ответ, потому что он увидел, как я достаю два массивных золотых перстня с драгоценными камнями и кладу их на стойку.

Гном-трактирщик тут же расплылся в любезной, подхалимской улыбке, сколько бы мы вчетвером ни выпили, он бы всё равно не остался в накладе. Точнее, это он так думал, если в этом городе дела и дальше пойдут так же, то золото очень быстро подешевеет, но ему этого знать было не обязательно.

– Пусть моих спутниц сопроводят в комнату, ужин подадут туда же. А мы с товарищем ещё посидим здесь. – Указал я на Максима Виленовича.

– Конечно господин, всенепременно. – Казалось этот гном, в приступе благодарности, сейчас начнёт вытирать мои сапоги своей бородой.

– И ещё, не подскажешь где мне найти бывшего владельца железных шахт Капустисмадира? – Я даже не надеялся, что смог правильно запомнить имя.

– Ах, Капусислумадир, прошу, вон он в том углу. – Указал трактирщик на гнома, с растрёпанной бородой и явно нездоровой желтоватой кожей.

– Максим Вилнович, – обратился я к своему спутнику, когда мы чуть отошли от стойки – вот, возьмите половину. – Я начал отсыпать ему драгоценности, что сегодня днём «позаимствовал» у старейшины.

– Виктор, ну как так? – Укоризненно посмотрел он на меня.

– Старейшине они явно не нужны, а, как Вы уже видели, нам они явно могу тпомочь. Вы знаете, что делать, эти коротышки явно просто так станут разговаривать, попытайтесь вытянуть из них всё, что можно с помощью пива и «подарков», любая информация пригодится. Встречаемся в комнате. Ну, удачи.

– Удачи.

Мы разбрелись в разные стороны по залу таверны, я сразу же направился к Капусисилумадиру.

– У Вас свободно? – Спросил я мрачного гнома.

– А что не видно? Я тут сижу с принцессой Кринглотбъёрст и её мамашей Бредиррасс. – Подняв на меня затуманенные обильной выпивкой глаза, ответил он.

За сегодняшний день мне уже хватило гномьей манеры общения на год вперёд. Впрочем, я пришёл сюда не из праздного любопытства, поэтому подсел к бывшему владельцу шахт и заказал себе и ему пива. Внимательно рассмотрев гнома, я заметил, у того на лице признаки, говорившие, что недавно сильно схуднул, и, скорее всего, причиной тому была не скудная еда, как у Штрекхёнда и его семьи, а пристрастие к спиртному. Одет он был в такой же тёмный дублет, как и я сам, вообще все гномы в этой таверны носили нечто похожее, что являлось типичной одеждой гномьих купцов, а значит позволить пропивать себе своё состояние в таверне могли только самые обеспеченные.

– Говорят, раньше Вы были владельцем шахт? – Начал я осторожно.

– А тебе что, пишешь мою биографию?

Я понял, что бессмысленно аккуратно у него что-то вызнавать, поэтому решил действовать прямо, достал очередной золотой перстень и положил на стол прямо перед ним. Бывший хозяин шахты явно не бедствовал, но в его рыбьих глазах при виде золота загорелся жадный огонёк.

– Нет. – Твёрдо произнёс я, накрыв перстень ладонью. – Сначала признавайся, кому ты продал старую шахту.

– А тебе… – Попытался он было снова сгрубить мне, но сам себя же и заткнул, сейчас в нём явно боролись две главных составляющих его натуры, хамство и жадность. – Мусорщикам. – Буркнул он, похоже последняя победила.

– Кому?

– Гильдии мусорщиков. – Пояснил он. – А что, зачем мне шахта, которая не приносила дохода? А так мне хоть что-то за неё предложили.

– И ты не догадывался зачем мусорщикам выкупать твою шахту? – С сомнением спросил я.

– Мне-то что до их дел, купили, значит купили, чем они занимаются – не мои проблемы. – С вызовом ответил он, будто я его в чём-то обвинял.

– Может не они, но ты должен ведь был знать, что блиндурхрати приманивает мусор?

– И что с того? Говорю