Паладин развивает территорию. Том V - Greever

не знал, кто перед ним, ведь он всех живых существ считал своими детьми, даже собственного отца, хотя и подчинялся ему.

Подумав немного, Иггдрасиль поднял голову и, посмотрев на льва, обратился к нему.

— Позаботься о нём. У меня сегодня первый день в школе, и говорят, там будут мои братья и сёстры.

* * *

Пока в Балтес шло восстановление городов, деревень и разрушенных заводов, в Леомвиль прибыла делегация простолюдинов из двадцати человек.

Все они были мужчинами, хорошо одетыми и, судя по всему, хорошо питавшимися, так как многие из них имели излишек веса.

Однако отличительной чертой было не только это, но и то, что все приехали на экипажах торговой гильдии Балтес по приказу герцога.

Выйдя из карет перед дворцом Виктора, мужчины от пятнадцати до шестидесяти лет стали разминаться и, смеясь, общаться между собой, словно они были давними друзьями.

Отчасти это была правда. Хотя они и не являлись давними товарищами, но все жили в деревне Акирон с рождения, поэтому хорошо знали друг друга.

Последним экипаж покинул молодой человек в простой бежевой одежде, который даже на фоне простолюдинов казался бедноватым, что было нехарактерно для жителей Балтес.

Пусть они и не катались как сыр в масле, но там не было коренных жителей, которые плохо зарабатывали. Виктор долгое время не давал своим крепостным вольную, желая дать им возможность освоиться в новом для себя мире.

Таким образом удалось избежать множества бед, связанных с жуликами, зависимостью от игр и алкоголем, поэтому почти все жили в достатке.

У каждого жителя было несколько нарядов: для повседневной жизни, на работу и на выход, так что вид молодого человека был довольно непривычен.

Когда он вышел из кареты, к нему подошёл скрюченный старик с тростью, больше напоминавшей корень дерева, и, поравнявшись, пробормотал:

— Барин лично пригласил нас к себе, тебе бы стоило проявить уважение и надеть что-то приличное.

Крепкий молодой человек по имени Рик, с чёрными волосами и карими глазами, не глядя на старика, с печалью в голосе ответил:

— Не могу… — сказав это, он поджал губы и, сжав кулаки, добавил: — Не могу себя заставить!

Старик выдохнул, глядя вперёд на стражу, стоящую у красивых металлических ворот, за которыми вдалеке виднелся роскошный дворец бирюзового цвета, украшенный лепниной, покрытой золотом.

Люди разминались и общались после долгого путешествия, а тем временем со стороны дворца верхом на лошади прискакал рыцарь и, спешившись, крикнул страже:

— Пропустите! Его светлость ожидает!

Два солдата снаружи подбежали к центру ворот и распахнули их, позволяя гостям войти внутрь.

Все прибывшие стали кланяться и благодарить герцога за милость и каждому солдату в отдельности.

Их давно учили, что кланяться необходимо, только если они покидают Балтес, поэтому даже территорию Леомвиль выходцы из виконтства считали чужой.

Проследовав за прибывшим рыцарем, через полчаса пути они оказались перед главным входом, где стоял сам герцог, и, подойдя ближе, мужчины вновь стали кланяться в пояс.

Однако Виктор, тут же приказав им подняться, спустился по ступенькам, после чего повернул налево и, приказав всем следовать за ним, быстрым шагом пошёл в конец здания.

Мужчины торопились, как могли, чтобы не отставать, а старики и вовсе чуть не падали, пока более молодые не пришли им на помощь.

Так, поддерживаемые друг другом, все они наконец нагнали герцога, который, повернув за угол дворца, остановился перед двумя рыцарями, охранявшими спуск в подвал здания.

Обернувшись к гостям, он с какой-то грустью в голосе призвал их не торопиться и не думать лишнего, а когда они покинут это место, никому не рассказывать, что им довелось тут увидеть.

Все простолюдины даже боялись переглянуться между собой, не отрываясь смотрели на господина, который, казалось, чем-то очень расстроен.

Они всегда видели его решительным или весёлым, но расстроенным никогда.

Каждый присутствующий был обязан своей комфортной жизнью этому человеку, поэтому его заботы они считали своими, но не посмели бы такое озвучить.

Кивнув, мужчины последовали за герцогом и очень скоро поняли, что оказались в темнице герцога.

Тут пахло сыростью, справа и слева располагались пустые зарешёченные камеры, в которых можно было видеть кандалы и какую-то старую одежду.

Поняв, куда попали, они сразу вспомнили все свои грехи и чем могли разозлить господина. К счастью, никто не мог вспомнить ничего, что заставило бы их попасть в эти казематы, однако страх в их сердцах никуда не исчез, ведь лорду не нужно особых причин, чтобы заточить всех сюда.

Виктор знал, что это место может так подействовать, поэтому упомянул, чтобы они не болтали о том, что здесь произойдёт, таким образом намекая, что их отпустят.

Мужчины, съёживаясь от холода и страха, склонив головы, шли вслед за своим господином по еле освещаемому коридору.

Когда стук каблуков герцога прекратился, они разом подняли головы и обнаружили его стоящим перед ещё двумя рыцарями справа, охранявшими камеру, в которой был заперт грязный окровавленный молодой человек в аристократических одеждах с запёкшейся кровью на них.

Судя по тому, в каком тот пребывал состоянии, его неоднократно жестоко избивали, а лицо уже представляло собой какое-то месиво.

Виктор, обернувшись к мужчинам, указал левой рукой на заключённого и спокойно произнёс:

— Это по его приказу напали на солеварню и убили ваших родных и близких. Хотя я хотел использовать его, но решил позволить вам самим решить, что с ним сделать. Хотите — избейте, хотите — убейте или попросите стражу, они всё сделают за вас.

Стоявший в центре Рик своей большой рукой отодвинул старика рядом и со слезами на глазах подошёл к тюремной решётке, а затем нерешительно произнёс:

— Г-господин, зачем он это сделал?

В этот момент стоявший в толпе старик рухнул на колени и начал просить пощадить молодого человека, который посмел задавать вопросы лорду, ведь это было строжайшее табу — пытаться допрашивать господина.

Однако Виктор, жестом остановив старика, спокойно ответил:

— Вы все можете задавать вопросы, и я вам отвечу, потому что гибель ваших родственников отчасти и моя вина! — после этих слов он повернулся к тюремной камере, где молча лежал сын графа Парфо, виконт Леото Кирин, и добавил: — Соль! Он хотел получить секрет соли, которая теперь в каждой лавке продаётся по медяку за килограмм.

Лорд вспоминал свой разговор с Алганисом, когда только прибыл в этот мир, и тогда он пытался объяснить своему рыцарю, что все доходы, которые они имеют, лишь кажутся большими в сравнении с жизнью человека.

В то время вотчине