Промт инжиниринг - Вадим Носоленко

между деревьями. Последние лучи заходящего солнца создавали сложную игру света и тени, превращая лес в лабиринт визуальных иллюзий.

— Нам придётся оставить транспорт здесь, — сказал он, останавливаясь у небольшой прогалины. — Дальше дорога перекрыта шлагбаумом заповедника. До обсерватории около двух километров пешком по тропе, которая, судя по картам, местами едва различима.

Они выбрались из фургона, и Мартин сразу почувствовал разницу в атмосфере. Воздух был прохладным и насыщенным кислородом, наполненным запахами хвои, влажной земли и разлагающихся листьев — сложным ароматическим коктейлем, который городские лёгкие редко имели возможность анализировать. Где-то вдалеке ухнула сова, нарушив тишину вечернего леса.

Мартин поддерживал Элизу, которая двигалась медленно, но с заметным упорством. Каждый её шаг требовал сознательного усилия, но она сохраняла фокус на цели. Зои несла рюкзак с запасами воды, едой и копией важнейших файлов из архива. Кайрен, вооружившись мощным фонарём и GPS-навигатором, возглавил группу.

Тропинка, ведущая к обсерватории, была классическим примером того, как природа постепенно отвоёвывает территорию у человеческой цивилизации. Она заросла и местами была едва различима. Корни деревьев создавали естественные препятствия, мох делал камни скользкими, а низко висящие ветви требовали постоянного внимания.

— Странный выбор локации для регулярных встреч тайной организации, — заметила Зои, осторожно переступая через поваленное дерево. — Слишком удалённо и физически требовательно для людей разного возраста и физической подготовки.

— Именно поэтому локация оптимальна, — ответила Элиза. — Центр контролирует большинство доступных мест в городе и пригородах через сеть камер наблюдения, датчиков движения, информаторов и автоматических систем слежения. Но эта обсерватория находится в информационной слепой зоне. Заповедник юридически защищён от коммерческого развития, а обсерватория официально заброшена и не представляет стратегического интереса.

— И откуда у тебя такие детальные знания о методах работы Автентиков? — спросил Кайрен, оглянувшись.

— Я располагаю обширной информацией по множеству тем, — уклончиво ответила Элиза. — Побочный эффект экспериментального промта, созданного для преодоления стандартных когнитивных ограничений.

Они продолжили путь в молчании, нарушаемом только звуками их шагов по лесной подстилке и отдалённым гулом ночной жизни леса. Мартин чувствовал, как Элиза опирается на него всё сильнее с каждым пройденным метром. Её дыхание становилось тяжелее, а кожа — холоднее.

— Давай сделаем техническую остановку, — предложил он, когда они прошли около половины пути.

— Нет, — Элиза покачала головой. — Нельзя терять время. Каждая минута промедления снижает мои шансы дожить до завершения встречи. Я справлюсь.

Небо постепенно темнело, превращаясь из глубокого синего в чёрный бархат, усеянный звёздами. В отсутствии городского светового загрязнения звёздное небо представало во всей своей первозданной красоте — напоминание о масштабах вселенной, на фоне которых человеческие проблемы казались одновременно ничтожными и бесконечно важными.

Кайрен включил фонарь, освещая тропинку перед ними. Конус света создавал небольшой островок видимости в океане лесной тьмы.

Наконец, деревья расступились, и они увидели обсерваторию — массивное цилиндрическое здание с характерным куполообразным верхом, возвышающееся на вершине холма. В свете полной луны оно выглядело почти призрачным, словно античный храм, посвящённый изучению небесных тайн.

— Никаких видимых признаков активности, — заметил Кайрен, сканируя здание биноклем. — Окна темны, нет источников света. Возможно, мы прибыли раньше назначенного времени.

— Сейчас 23:47, — сказала Зои, проверив часы. — Тринадцать минут до полуночи.

— Они внутри, — уверенно произнесла Элиза. — Автентики не рискуют демаскировать свои операции внешними сигналами. Безопасность требует максимальной скрытности.

Группа осторожно приблизилась к обсерватории, используя естественные укрытия — деревья, кустарники, камни — для маскировки своего подхода. Главный вход был заколочен досками, но боковая дверь оказалась слегка приоткрыта — достаточно, чтобы пропустить человека, но не настолько, чтобы привлечь внимание случайного наблюдателя. Кайрен посветил фонарём внутрь, но луч выхватил лишь покрытый пылью пол и обломки мебели.

— Ну и каков протокол входа? — прошептал он.

Элиза высвободилась из поддерживающих рук Мартина и подошла к двери. Её движения были неуверенными, но целенаправленными. Она постучала особым образом — три коротких удара, пауза, два длинных, пауза, один короткий.

Тишина.

Затем, из глубины здания, послышались осторожные шаги — не спешащие, но решительные. Дверь медленно открылась шире, и перед ними предстал высокий мужчина с седой бородой и пронзительными голубыми глазами. Его лицо несло следы интеллектуальной усталости — выражение человека, который слишком много знает и слишком долго несёт груз этого знания.

— Алгоритм распознаёт шаблон, — произнёс он негромко.

— Но человек видит смысл, — ответила Элиза.

Мужчина внимательно осмотрел каждого из них, его взгляд задержался на Мартине с выражением человека, распознающего что-то знакомое в незнакомом лице, затем кивнул: — Входите. Быстро.

Они прошли внутрь, и мужчина тщательно закрыл дверь за ними, задействовав несколько замков и засовов. В помещении было темно, лишь тусклый свет пробивался откуда-то из глубины здания.

— Следуйте за мной, — сказал бородач. — И минимизируйте шум. Звук в этом здании распространяется непредсказуемо.

Он провёл их через заваленное пылью и мусором помещение к винтовой лестнице, уходящей вниз. Спуск был долгим и крутым — они явно углублялись под фундамент обсерватории, в какое-то подземное сооружение, существование которого не было очевидным с поверхности.

— Я не знал, что здесь есть подземные уровни, — шепнул Кайрен, помогая Элизе спускаться по узким каменным ступеням.

— Официально их не существует, — ответил их проводник. — Они не значатся ни в архитектурных планах, ни в строительной документации, ни в административных записях. Идеальное место для деятельности, которая должна оставаться невидимой для официальных структур.

На дне лестницы они оказались перед массивной металлической дверью, которая выглядела неуместно современной в окружении старой каменной кладки. Бородач приложил ладонь к биометрическому сканеру сбоку от неё, и дверь с тихим шипением отъехала в сторону.

За ней открылось просторное круглое помещение, освещённое мягким голубоватым светом — цветом, который Мартин уже начинал ассоциировать с продвинутыми технологиями. По периметру располагались компьютерные терминалы и оборудование, которое выглядело как смесь обычной электроники с элементами, явно заимствованными из технологий Архитекторов. В центре стоял большой круглый стол, за которым сидело около десятка людей — мужчины и женщины разного возраста, все с одинаково внимательными и настороженными выражениями лиц.

— Добро пожаловать в Ядро, — сказал бородач. — Я Виктор Захаров, координатор этой ячейки Автентиков.

Мартин вздрогнул, услышав это имя. Документы из архива Центра содержали упоминания о Викторе Захарове как о бывшем высокопоставленном сотруднике, перешедшем на сторону оппозиции.

— Вы удивлены, что я существую в физической реальности? — усмехнулся Захаров, заметив реакцию Мартина. —