В ритме сердца (СИ) - Майрон Тори

— Хорошо, — коротко отвечает крайне спокойным голосом.

— И это всё? — я неслабо удивляюсь его скудной реакции от услышанных новостей.

— Я узнал всё, что меня интересовало.

— И с каких пор ты так мало заинтересован в «Heart Corp»? — Подхожу к нему почти вплотную. — С тобой вообще всё нормально?

Я в самом деле порядком озадачен его откровенно скучающим выражением лица во время разговора о взрыве на предприятии, успех которого для него всегда стоял выше моральных ценностей и обычных человеческих отношений. Затем ещё странная загадочность в его поведении, неадекватный выбор молоденькой любовницы и этот странный блеск, что с каждой секундой я всё отчётливее замечаю в темноте его глаз. Именно он меня больше всего вводит в замешательство.

— И вновь, Адам, за кого тебе и стоит переживать, так только за себя. — Он детально сканирует меня, как под рентгеном. — Слава богу, на мужчин твоя энергия не действует, но даже я ощущаю, как от тебя сейчас искрит. С тобой-то всё в порядке? — спрашивает таким тоном, будто его в самом деле волнует моё самочувствие.

А оно, мать твою, хреновее некуда!

После того, как безумная дикарка умудрилась вырваться из моего плена, сколько бы я ни удовлетворял себя в компании рыжеволосой шлюхи «Атриума» в ту ночь, я так и не смог утолить голод, вызванный её отражающей защитой.

Мой неизвестно откуда появившийся хищный зверь остался крайне недоволен, когда его сначала здорово раздразнили, помотав перед носом сочным куском мяса, а затем подсунули соевый текстурат быстрого приготовления, который никак не мог принести ему чувство насыщения.

Пусть самый адский пик этой ломки мне и удалось унять, но ощущение полного удовлетворения так и не появилось. После встречи с ней постоянное возбуждение вынуждает меня быть крайне рассеянным, и это непривычное для меня состояние чертовски раздражает, всячески мешая полностью сосредоточиться на насущных проблемах в работе.

— Давай не будет тратить время и делать вид, что тебя в самом деле это беспокоит, — сквозь зубы цежу я, бросая беглый взгляд на часы. — Лучше ответь мне, какого хрена ты поставил на своё место конкретного идиота, который создал своими действиями немало дерьма?

— Да… Время — наше всё, — на сей раз полностью пропуская мой вопрос мимо ушей, задумчиво произносит Роберт, продолжая следить за своей любовницей-подростком как загипнотизированный.

Вконец обескураженный, я неспешно встаю за спиной отца, присоединяясь к его наблюдению за Камиллой, которая, сняв с себя испачканный комбинезон и усевшись на траву в купальнике, вслух читает книгу.

Вот же дьявол… а она в самом деле бесподобно красива. В какой-то степени даже понимаю безрассудное увлечение Роберта. Такая юная, свежая и уже невероятно аппетитная с лёгкостью покорит любого. Но почему-то она выбрала именно богатого мужика, что годится ей даже не в отцы, а в деды.

Камилла — лишь ещё один наглядный пример тому, что внешние невинные данные никак не отражают хищной расчётливости обыкновенной потаскухи, побуждающей столь милую на первый взгляд девочку раздвигать ноги ради собственной выгоды.

Да… Всё всегда вращается вокруг денег. Я это уяснил ещё с самого детства.

И запомните, что я вам скажу: любого человека можно купить, а женщины так вообще все поголовно продажные шлюхи. Вы можете согласиться с моим утверждением, либо оскорбительно возмутиться, но я делаю этот вывод с такой чрезмерной уверенностью, основываясь исключительно на своём многолетнем опыте контрактных отношений.

Купить можно каждую, а не только тех искательниц красивой, богатой жизни или вконец отчаявшихся особей с безмерно тяжёлой судьбой, у которых есть тысяча и одно веское оправдание, почему жизнь вынуждает их торговать своим телом.

Купить можно и тех, кто на протяжении всей своей жизни не перестают зарекаться, что никогда и ни за что не станут продавать себя за деньги. И самое смешное, что подобные моралистки сами искренне верят в свои твёрдые убеждения, которые я каждый раз с поразительной лёгкостью опровергаю, предлагая им ту сумму, что в мгновение ока рушит все их высоконравственные устои.

У всех есть своя цена. Просто у каждой она разительно отличается.

Некоторые женщины — дорогие, как гениальное произведение искусства или редкий драгоценный кристалл, что будет не только радовать глаз своей ювелирной огранкой и блеском, но и возводить на заоблачный пик наслаждения. Кто-то стоит дешевле, как простой, комфортный автомобиль, что не принесёт того всплеска эмоций, как первая группа, но тем не менее без проблем выполнит свою основную функцию — доведёт до оргазма, сняв тем самым физическое напряжение. Далее следуют представительницы из серии «цена — качество», к которой я отношу профессиональных проституток. С ними обычно проще и понятнее всего: платишь сугубо в соответствии с уровнем их рабочих навыков. И напоследок для меня существует группа, что я прозвал благотворительной акцией. С этой категорией женщин всё происходит совершенно бесплатно, и в моём случае — чрезвычайно редко. Настолько, что сейчас я даже не вспомню, когда в последний раз трахался с обычной случайной незнакомкой без контрактов и оплаты предоставленных услуг.

Тони был прав: бизнес у меня везде и повсюду, и я не собираюсь это менять. Мне лишь до жути интересно узнать, в какую из вышеупомянутых групп попадёт моя дикарка, или, как она не уставала мне повторять, «стриптизёрша, что не спит с клиентами».

Её слова позже подтвердили оба брата Мэрроу. Эти два идиота в ту ночь просто-напросто решили проверить — будет ли мне под силу раскусить крепкий орешек «Атриума», вытурив из её головы все моральные принципы. Но я-то знаю, что если это не удастся сделать моему «притяжению», то иная сумма денег быстро изменит её позицию.

— Так что насчёт Паркера? — напоминаю отцу свой вопрос о его никудышном заместителе, пока с трудом отрываю взгляд от стройных ножек Камиллы, ощущая, как к вечно возбуждённому члену ещё сильнее приливает кровь.

— Он был моей правой рукой на протяжении последних трёх лет, поэтому я полностью доверял ему. Твои люди уже успели побеседовать с ним?

— Успели, но пока безрезультатно: молчит как рыба.

— Значит, вероятнее всего, он причастен к случившемуся. Паркер всегда отличался излишней болтливостью, лишь в делах работы этот изъян неким образом превращался в способность дипломатично вести дела с клиентами.

— Ты хоть оцениваешь тот ущерб, что он нам нанёс, помимо произошедшего взрыва?

— Оцениваю, но для этого у меня и есть ты. Я уверен, что нет проблем, которые бы были тебе не под силу.

Я мог бы счесть это за комплимент, ни произнёс бы он всё столь бесцветным голосом.

Не дав мне ничего ответить, отец резко меняет тему:

— Я надеюсь увидеть тебя на моём приёме, Адам.

— О-о, так я всё-таки приглашён? — мой тон полон притворного восторга.

— Тебе не нужно приглашение. Приём будет проходить здесь, у нас дома. Я собирался сообщить тебе об этом сразу по твоему приезду, но ты сам решил повременить с нашей встречей.

— Почему ты мне не рассказал про планы об основании фонда? Что это за показной знак милосердия? — буравлю его взглядом, полным подозрений.

— С чего ты решил, что показной?

Его слова вызывают во мне ядовитую усмешку.

— Я тебя умоляю, Роберт, ты за всю жизнь и пальцем не пошевелил ради кого-то без личной на то выгоды. Поэтому колись, в чём дело?

— Ты можешь не верить, но на создание фонда меня побудили исключительно добрые намерения помочь детям, — сообщает он так, будто всегда только и делал, что всячески помогал окружающим.

Вновь подхожу к нему почти вплотную, внимательно всматриваясь в до боли знакомые резкие черты его лица, в который раз за сегодня отмечая, что некий блеск в его глазах неизбежно вводит меня в ступор.

— Эта девчонка как-то связана с твоей запоздалой сердечной добротой к сиротам? — выдаю резонное предположение, глядя, как он следит за каждым движением Камиллы. — Только не говори, что ты на старости лет влюбился в какую-то малолетку, что заставила открыть себя с более светлой стороны, — я больше не в состоянии удержать себя от ехидного смеха. — Уж прости, но я правда не поверю в подобный абсурд о твоём волшебном превращении в бескорыстного благодетеля.