Прекрасная монашка - Барбара Картленд

— Совсем наоборот, уверяю вас, мадам, вся эта история принесла мне немало тревожных мыслей, — возразил принцессе кардинал. — Но теперь все наши волнения по этому поводу близятся к завершению. Сейчас даже не могу объяснить, почему я не посоветовался с графом Калиостро раньше; ведь это как раз тот человек, который безошибочно мог бы указать, в чем именно заключается тайна бегства послушницы. Единственным оправданием для меня может служить то, что, когда мы встречаемся, всегда находится множество других и гораздо более важных вопросов, требующих решения и обсуждения.

— Например, таких, как изготовление золота? — с оттенком резкости спросила принцесса.

— Именно, — подтвердил кардинал.

Герцогу Мелинкортскому показалось, что между хозяйкой дома и принцем де Роганом внезапно возникло некоторое напряжение. Герцог никак не мог объяснить себе, почему принцесса де Фремон проявляет такую заинтересованность в судьбе совершенно незнакомой ей молодой девушки. Наконец он решил, что во всей этой истории, скорее всего, кроется какой-то глубокий тайный смысл.

Повернувшись к даме, сидевшей слева от него и, судя по ее замечаниям о присутствующих гостях, хорошо знавшей о взаимоотношениях в высших слоях парижского светского общества, его светлость поинтересовался, кем была хозяйка дома до того, как вышла замуж за принца де Фремона. Дама назвала ему имя, которое заставило герцога вздрогнуть.

— Неужели? — удивился он. — Но в таком случае она доводится родственницей кардиналу?

— Ну разумеется, так оно и есть, — ответила его собеседница. Отец принцессы доводился кузеном его преосвященству. Она росла в очень бедной семье, и, как я слышала, для нее выйти замуж за принца де Фремона означало воистину блестящую партию. Ведь он унаследовал огромное состояние и одно из самых лучших имений в Арденнах.

Герцог Мелинкортский с величайшим удовольствием продолжил бы свои расспросы у столь информированной особы, но в этот момент принцесса де Фремон встала из-за стола. Обед был закончен. Пока приглашенные переходили в гостиную, кардинал де Роган рассказывал о всяческих чудесах, которые граф Калиостро мог бы показать ему. Он говорил о графе с благоговением и восхищением, которые могли бы в любое другое время вызвать у герцога Мелинкортского лишь удивление, так как его светлость был хорошо осведомлен о том, насколько прохладный прием был оказан этому так называемому магу и волшебнику в Лондоне, а также и о том, как этот шарлатан провел чуть ли не целый месяц в тюрьме по приговору Суда королевской скамьи за мошенничество.

Герцог мог бы и в самом деле от души посмеяться над этой затеей, как над откровенной глупостью, а кардинала считать не кем иным, как легковерным дураком, если бы у него не было тяжелого предчувствия тех испытаний, которые им вскоре предстояло пройти. Если предположить, что граф Калиостро в какой-то степени обладает даром ясновидения, что он достаточно умен, чтобы узнать в Аме ту послушницу, которая сбежала из монастыря и которую в настоящее время так упорно разыскивает его преосвященство. Герцог слишком ясно мог бы представить себе развязку этой истории; и все-таки, логически взвесив все обстоятельства этого дела, его светлость никак не мог заставить себя поверить, что такое возможно.

Если бы герцог Мелинкортский хоть на секунду допустил, что подобный исход затеи кардинала возможен, он никогда не согласился бы встретиться лицом к лицу с графом Калиостро, а под каким-нибудь благовидным предлогом уехал с этого обеда, захватив с собой и девушку. В то же время его светлость хорошо понимал, что его действия, несомненно, превратили бы смутные подозрения на его счет в твердую уверенность о причастности к похищению послушницы. Достаточно было факта, что его карета в назначенный час вечером того самого дня останавливалась на дороге неподалеку от монастыря, чтобы заподозрить его, но и только — герцог всегда мог заявить о своей непричастности к похищению.

Кардинал и его шпионы, скорее всего, к сегодняшнему дню так ничего и не обнаружили; поэтому не было никаких причин считать, что они все еще продолжают расследование. В то же время тон, которым кардинал сегодня вечером разговаривал с герцогом, указывал на то, что в мыслях его преосвященства продолжает витать идея о какой-то неизвестной помощи, оказанной герцогом послушнице при ее бегстве из монастыря.

Герцог Мелинкортский не знал, как ему теперь поступить наилучшим образом. Если это ловушка, он в нее попался окончательно. Если же, как надеялся его светлость, это была проверка, тогда единственное, что от них с Аме требовалось, — вести себя как можно более естественно и не предпринимать ничего, что могло бы возбудить дополнительные подозрения. Тогда вполне возможно, что в сложившейся ситуации магические силы и всяческие оккультные ухищрения графа Калиостро окажутся бесполезными.

Будучи весьма обеспокоенным развитием событий, герцог Мелинкортский понимал, что леди Изабелла волнуется не меньше его. Он бросил на нее быстрый предостерегающий взгляд, и она дала ему знать, что понимает его опасения, и тут же сделала вид, будто у нее расстегнулся браслет и она хочет, чтобы его светлость помог ей.

После этого леди Изабелла отвела герцога в сторону, куда не падал свет от хрустальных люстр, и тихо сказала:

— Что будем делать, Себастьян? Все твердят, что, этот человек обладает сверхъестественными способностями.

Если все действительно так, то Аме будет разоблачена графом Калиостро.

— Если мы сейчас уйдем с приема, то это будет роковой ошибкой, — ответил герцог.

— В таком случае нам остается только все отрицать, — сказала она.

Ему очень по сердцу пришлась отвага этой женщины; она же отошла от герцога и громко поблагодарила его.

— Спасибо, дорогой кузен, что помогли мне. Я бы очень огорчилась, потеряв его.

— Если бы это и случилось, граф мог бы, сделать для, вас еще один, — воскликнул принц де Конде.

— Ах, если бы это действительно было так, этот человек был бы мне гораздо интереснее, — остроумно поддержала шутку принца леди Изабелла, — но создается впечатление, что все бриллианты, которые делает граф, он затем дарит исключительно его преосвященству. «Да воздается тем, кто имеет».

После этих слов гости расхохотались, что дало герцогу Мелинкортскому возможность приблизиться к Аме.

К его полнейшему удивлению, девушка выглядела вполне. спокойно. То выражение обеспокоенности, которое чуть раньше его светлость заметил в ее глазах, теперь исчезло, лицо ее излучало сияние, словно она была защищена невидимой броней и готовилась вступить в бой.

— Для беспокойства нет никаких причин, — тихо сказал девушке герцог. — Полагаю, что этот хваленый чародей на самом деле обычный шарлатан.