Новопотемкинские события - Сергей Карамов

– Нет, нравится, просто я думаю о возможных негативных моментах! О них я думаю! Об этих недовольных, которые мною недовольны и которые хотят меня скинуть.

– Бросьте, Демид Демидович, думать о плохом, – попытался убедить мэра Подпевалов, беря его за руку и ведя поближе к памятнику. – Посмотрите на скульптуру поближе, забудьте хоть на время о делах, хорошо?

– Но я никому не хочу мешать, – сказал Горемыков.

– Вы и кому-то помешаете? – удивился Подпевалов. – Нет, без вас я не уйду. Пойдемте!

Горемыков с женой по настоянию Подпевалова подошли к памятнику.

Депутаты, увидев Горемыкова, громко стали хлопать в ладоши. Горемыков заметил рядом с собой начальника отдела внутренних дел Самца и командира воинской части Всезнающего, кивнул им.

Самец, широко улыбаясь, подошел поближе к мэру, протягивая руку и поздравляя его с открытием прекрасного памятника. Горемыков поблагодарил Самца, после чего отошел к Всезнающему.

– Как ваши солдаты? – спросил Горемыков.

– Солдаты служат, – коротко ответил Всезнающий.

– Солдаты служат, а командир командует? – усмехнулся Горемыков.

– Да, не понимаю вашей иронии.

– Ах, не понимаете?

– Да, – недовольно ответил Всезнающий, – вы и на празднике о делах говорите?

– Для кого каждый день праздник, а для кого каждый день – тяжелые будни! – тут же парировал Горемыков. – Будни, ясно? Одни будни у меня!

– Я слышу, зачем постоянно повторять те же слова?

– Если всё слышите и всё понимаете, как насчет тех солдат, которые в бегах?

– Ничего, найдутся они.

– Побыстрее бы, а то министр из города М. скоро приедет.

– Откуда? – не понял Всезнающий.

– Это я так в шутку называю Москву, – ответил с усмешкой Горемыков.

К Горемыкову и Всезнающему подошел Подпевалов, прислушиваясь к разговору.

– Побыстрее бы искали своих солдат! – повторил Горемыков.

– Да, вот именно, – сказал зачем-то Подпевалов, кивая.

– А у вас одна забота: как бы министра получше встретить и чтоб без лишних проблем? – вместо ответа сам задал вопрос Всезнающий.

– Верно, кому эти лишние проблемы нужны? – согласился Горемыков, пристально глядя на военного.

– Да, кому эти лишние проблемы нужны? – повторил Подпевалов.

– У меня и без ваших сбежавших и повесившихся солдат полно проблем!

– Да, у нас и без ваших военных полно проблем! – подтвердил Подпевалов.

– Гм, сочувствую, – снисходительно произнес Всезнающий.

– Уж не нуждаюсь в вашем сочувствии, – рассердился Горемыков.

– Да, не нуждаемся мы в вашем сочувствии, – поддакнул мэру Подпевалов, грозно глядя на Всезнающего.

Горемыков и Подпевалов отошли от военного, подходя к Самцу.

– Ну, как дела ментовские? – щутливо спросил Горемыков.

– Почему так грубо?

– Ну-ну, без лишней стыдливости, хорошо?

– Да, без лишней стыдливости, – зачем-то повторил слова мэра Подпевалов.

Самец кивнул:

– Работаем, боремся с врагами стабильности.

– Вот-вот, как погляжу, – хохотнул Горемыков, – каждый день твои ребята людей на улицах останавливают.

– Проверка паспортного режима, – уточнил Самец.

– А как поимка преступников?

– Да, как поимка преступников? – повторил вопрос мэра Подпевалов.

– Что я буду докладывать министру? – продолжал допытываться Горемыков.

– Да, что будет наш мэр докладывать министру? – вставил Подпевалов.

– Работаем, – уклончиво ответил Самец, смотря в сторону.

– Ты на меня смотри, а не в сторону, – повышая голос, продолжал Горемыков, – на меня ты смотри!

– Да, на мэра надо смотреть, когда с ним говорите! – вторил Горемыкову Подпевалов, словно он был не человеком, а говорящим попугаем.

– Работаем, – вновь повторил Самец, смотря на мэра.

– То есть у тебя, как и прежде?

– Как у всех.

К Горемыкову подошел Антохин, поздравил его с открытием памятника.

Антохин был в синем костюме, белой рубашке и розовом галстуке.

– Ладно, дался всем вам этот кошачий памятник! Не видел тебя раньше в таком галстуке, – несколько недоуменно сказал Горемыков Антохину.

– Плохой галстук?

– Цвет странный.

– Да, цвет очень странный, – вторил мэру Подпевалов.

– Я сказал не очень странный цвет, – заметил Горемыков, – цвет странный, а не очень странный.

– Правильно заметили! – исправился Подпевалов. – Странный цвет у галстука.

Юлия вмешалась, улыбаясь Антохину:

– А что плохого или странного в розовом галстуке?

– Странный цвет у галстука, – поддакивал мэру Подпевалов.

– Мне цвет галстука не нравится, – произнес Горемыков.

Антохин промолчал, не желая спорить с мэром по пустякам.

Но Горемыков настойчиво продолжал:

– Нет, очень странно видеть на нашем майоре такой фривольный галстук, уж не обижайся, Антохин, но факт остается фактом!

– Да, очень странно видеть на нашем майоре такой фривольный галстук, – тут же повторил слова мэра Подпевалов.

Горемыков неожиданно недовольно взглянул на Подпевалова, старательно повторящего его слова:

– Хватит повторять мои слова! Надоел.

Подпевалов отошел на шаг от Горемыкова, ничего не ответив.

Антохин вздохнул, решив ответить как можно сдержаннно:

– Спасибо, но этой мой галстук, кажется, и на моей шее.

– Согласен, что твой галстук и шея твоя, – усмехнулся Горемыков, – но мне он не нравится.

– Хотите, чтобы я его снял?

– Ой, зачем это? Что вы! – вдруг вмешалась Юлия, махая руками.

– Нет, этого я не говорил, хотя ты галстук не снимешь, – ответил Горемыков.

– И под розовым галстуком бьется неравнодушное сердце! – попытался сострить Антохин.

– Чего ты прицепился к его галстуку? – вставила Юлия. – Очень даже гламурненько!

Антохин расплылся в улыбке, говоря Юлии:

– Спасибо.

– Ты лучше расскажи о своих успехах, – продолжал Горемыков, недовольно глядя на Антохина.

– Как и прежде.

– Вот моя жена Юлия рядом, – показал на жену Горемыков, – надеюсь, среди ее сотрудников шпионов больше нет?

Антохин бросил косой взгляд на Юлию, моментально ответив:

– Пока не нашли.

– Да, наращивать надо, наращивать!

– Наращивать надо борьбу с терроризмом, – вторил мэру снова Подпевалов.

– Нарашивать! Наращивать! И усиливать! – строго произнес Горемыков, глядя на молчащего Антохина так, словно учитель пугал проштрафившегося учнника в школе.

– Может, подойдете к людям и произнесете речь? – предложил Антохин, пытаясь побыстрее избавиться от надоевшего нудного мэра.

– Посмотрим, – решил Горемыков, подходя вместе с женой и Подпеваловым к собравшимся у памятника.

Стоя спиной к памятнику, речь держал депутат Зависаев.

Он говорил в микрофон, читая по бумажке:

– Сегодня у нас знаменательный день, уважаемые жители нашего славного города Новопотемкино! Сегодня только благодаря настойчивости и желанию нашей прогрессивной общественности города с его богатыми демократическими традициями памятник кошечке Люське нашего уважаемого мэра Горемыкова Демида Демидовича построен! Ура, господа! Мы лицезреем с умилением на уникальное чудо нашего скульптора Фердыченко! Ура нашему мэру! Ура нашему Новопотемкино!

Подпевалов первым захлопал, Зависаев поддержал его, хлопая за ним и оглядывая стоящим рядом, кто хлопает и кто не хлопает. Все депутаты от фракций «Единое Новопотемкино» и «Справедливое Новопотемкино» в едином душевном порыве громко захлопали, прекращая хлопать именно в тот момент, когда хлопать прекратил Подпевалов.

– Увековечена не только преданная мэру Горемыкову кошечка Люська. – продолжал читать по бумажке Зависаев, – увековечена любовь к животным, чувство преданности и сострадания! Недавно появилась одна подлая газетенка (не буду называть ее название и ее создателя – ее прикрыли, к счастью), в которой высмеивали нашу любовь к дорогим нашим животным, высмеивали нашу самую правильную партию в городе! Как известно, самая правильная партия в Новопотемкино – партия «Единое Новопотемкино». Также в этой газетенке высмеяли нашу беззаветную любовь к мэру Горемыкову, нашу благодарность ему за его титанический труд на благо Новопотемкино! Мы стоим у памятника не просто какой-то кошке, мы стоим у памятника Верности, Добру, Любви, Преданности, Долгу! Ура!

Все сразу дружно, словно по невидимой команде, захлопали, переставая сразу хлопать так же неожиданно, как и начали.

Вислоухин подошел к Горемыкову, громко поздравляя его с открытием памятника, после, наклонившись, шептал на ухо Горемыкову:

– Извините, Демид Демидович, у нас одна неприятность…

– Да? И что же случилось? – так же шепотом ответил Горемыков.

– Больница номер два развалилась, знаете?

– Гм, пока не доложили… Давай поподробней.

– Построили три этажа, дошли до четвертого-, стал рассказывать Вислоухин, – но потом вся постройка вдруг развалилась…

– Ага, вдруг? – помрачнел Горемыков. – И чего так?