Беседы с Шри Раманой Махарши I - Рамана Махарши

Относящиеся к сиддхам говорят, что те, кто оставляет после себя тело как труп, не могут достичь мукти. Они должны родиться снова. Лишь те, чьи тела растворяются в пространстве, в свете или незаметно, достигают Освобождения. Адвайтины школы Шанка­ры останавливаются, не достигая Само-реализации, и это еще не конец; так говорят сиддхи.

Есть также и другие, расхваливающие свои собственные тео­рии как наилучшие, например покойный Венкатасвами Рао из Кумбаконама, Брахмананда Йоги из Куддапаха и т. д. Факт со­стоит в том, что Реальность есть. ОНА не затрагивается ника­кими дискуссиями. Давайте пребывать Реальностью, а не зани­маться бесплодными обсуждениями Её природы и подобным этому.

15 июня

195 [202]. Джентльмен из Пенджаба, который выглядел груст­ным, объявил Махарши, что направлен к нему Шри Шанкарачарьей из Камакотипитама, из Джалешвара, расположенного неподалеку от Пури Джаганнатха. Он объездил весь мир. Он практиковал хат­ха-йогу и немного созерцание в направлении "Я – Брахман". В редкие моменты, когда преобладает пустота, его мозг разогрева­ется и он испытывает страх смерти. Он хочет получитъ руковод­ство Махарши.

М. Кто видит эту пустоту?

П. Я знаю, что я вижу её.

М. Сознание, надзирающее за пустотой, есть Атман.

П. Такое поучение меня не удовлетворяет. Я не могу осуще­ствить его.

М. Страх смерти присутствует только после возникновения "я"-мысли. Чьей смерти вы боитесь? Для кого существует этот страх? Имеется отождествление Себя, Атмана, с телом. Пока оно длится, будет и страх.

П. Но я не воспринимаю свое тело.

М. Кто говорит, что он не воспринимает?

П. Я не понимаю.

(После этого его попросили сказать, в чем точно состоял его метод медитации.)

П. "Ахам Брахмасми" ("Я – Брахман").

М. "Я – Брахман" – лишь мысль. Кто высказывает её? Сам Брахман этого не говорит. Зачем Ему нужно говорить это? Истин­ное "Я" тоже такого не скажет, ибо Я всегда пребывает как Брах­ман. Данное изречение – только мысль. Чья это мысль? Все мыс­ли происходят от воображаемого "Я", т. е. "я"-мысли. Оставайтесь без мышления. Пока есть мысль, будет и страх.

П. Когда я продолжаю думать об этом, то забываюсь, мозг накаляется и мне становится страшно.

М. Да, ум сосредоточен в мозге, и отсюда ваше ощущение жара там. Оно вызвано "я"- мыслью. Пока есть мысль, будет и забывчи­вость. Сначала идет мысль "Я – Брахман", а затем следует и забы­вание; тогда возникает "я"-мысль и одновременно также страх смерти. И забывание и мышление существуют только для "я"-мысли. Держитесь за неё, и она исчезнет, словно призрак. То, что потом остается, есть истинное "Я" (Я). Это и есть Атман. Мысль "Я – Брахман" – помощь в концентрации. Она не подпускает другие мысли. Лишь одна эта мысль сохраняется. Узнайте, чья она. Обнаружится, что она "моя", идет от "я". Но откуда берется "я"-мысль? Исследуйте это. Тогда "я"-мысль исчезнет и высочай­ший Атман (Я) воссияет Сам по Себе. Дальнейших усилий не требуется. Когда останется только одно реальное "Я" (Я), то Оно не скажет: "Я – Брахман". Разве человек непрерывно повторяет: "я – человек"? Если он в этом не сомневается, то зачем ему про­возглашать себя человеком? Разве кто-нибудь принимает себя за животное, что должен говорить: "Нет, я не животное, я – чело­век"? Подобным образом, так как Брахман, или Я, – единственно существующая реальность, нет никого, оспаривающего это, а по­тому нет нужды и в повторении: "Я – Брахман".

17 июня

196 [203]. Г-н Варма, финансовый секретарь почтовой и теле­графной службы в Дели; он прочитал книги Поля Брантона "Поис­ки в скрытой Индии" и "Тайный путь". Он потерял жену, с которой счастливо жил одиннадцать или двенадцать лет, и ищет утеше­ния в своем горе. Чтение книг не приносит утешения: ему хочется порвать их. Он не собирается задавать вопросы. Ему просто хо­чется сидеть здесь и найти, если сможет, утешение в присутствии Махарши. Как бы следуя цепочке этих мыслей, Махарши сказал примерно следующее: Говорят: "Жена – одна половина тела". По­этому её смерть переживается очень болезненно. Но боль воз­никает оттого, что наблюдение человека является физическим; она исчезает, если всё рассматривать с точки зрения Атмана. Брихадараньяка упанишада говорит: "Жена дорога из-за любви к Атману"[114]. Если жена и другие отождествлены с Атманом, то как тогда возникнет боль? Тем не менее подобные несчастья потрясают даже и умы философов.

Мы счастливы в глубоком сне. Тогда мы пребываем как чистое Я. Но и в данный момент мы являемся тем же. В таком сне не было ни жены, ни других, ни даже "я". Сейчас они обнаружились и порождают наслаждение или страдание. Почему Я, Атман, исполненный блаженства в глубоком сне, не сохраняет свою блаженную природу даже сейчас? Единственным препятствием к такой непрерывности является ложное отождествление Себя, Ат­мана, с телом.

Бхагавад-Гита говорит: "То, что есть, никогда не исчезнет; что не есть – никогда не возникнет; этих двух состояний основу ясно видят зрящие сущность". "Реальное – всегда реально, нереальное – всегда нереально". И еще: "Никогда не рождаясь, Он не умирает, Он не тот, кто, родившись, больше не будет: нерождаемый, вечный, древний, бессмертный, Он при гибели тела не гибнет"[115]. Соответ­ственно, нет ни рождения, ни смерти. Пробуждение – это рождение, а сон – это смерть.

Была ли ваша жена с вами, когда вы ушли на службу или в вашем глубоком сне? Она была вдали от вас. И все же вы были довольны благодаря мысли, что она где-то находится, тогда как сейчас думаете, что её нет. Различие лежит в разнице мыслей. В этом – причина боли. Боль возникает из-за мысли, что жена больше не существует. Все это лишь проделки ума. Этот приятель (т. е. ум) создает себе страдания, даже когда наслаждается. Оба – и наслаждение и страдание – суть творения ума.

И опять, зачем оплакивать мертвых? Они свободны от зависи­мости. Скорбь – это цепь, выкованная умом, чтобы привязывать себя к умершим.

"Что с того, если кто-то умер? Что с того, если кто-то погиб? Умрите сами – погубите себя сами". В этом смысле после смерти человека страдания нет. Что подразумевается под такой смертью? Разрушение эго, хотя тело еще живет. Если эго сохраняется, то человек боится смерти. Такой человек оплакивает смерти других. Ему не надо будет этого делать, если он сам умрет раньше них (пробудившись от сновидения-эго, что соответствует убийству чувства эго). Опыт глубокого сна ясно учит, что счастье состоит в существовании без тела. Мудрец также подтверждает это, говоря об освобождении, наступающем после отказа от тела. Таким обра­зом, мудрец ждет сбрасывания тела. Так же как рабочий, несущий тяжесть на голове, чтобы заработать деньги, не получает удо­вольствия от подобной поклажи и с облегчением и радостью сбрасывает ее, как только донесет до цели, так и мудрец несет свое тело, ожидая надлежащего и предопределенного момента, чтобы сбросить его. Если сейчас ваш груз со смертью жены стал наполовину меньше, то не должны ли вы быть благодарны и счастливы за это?

Однако вы не можете быть таким из-за своего отождествления с телом.

Даже люди, которые должны понимать лучше и знают учение об освобождении после смерти, превозносят освобождение после смерти и т. п., превозносят освобождение при наличии тела и на­зывают это некой таинственной силой, способной сохранять тело вечно живым!

Если отождествление с телом отброшено и человек существует как Я, то страдание исчезнет. Скорбь – это не показатель истин­ной любви. Она выдает лишь любовь к объекту, лишь к его форме. Истинная любовь показывается уверенностью, что предмет люб­ви находится в Атмане, Я, и никогда не сможет уйти в небытие.

(В этой связи Махарши сослался на историю Ахальи и Индры из Йога-Васиштхи.)

И все же верно, что страдание в таких случаях можно смягчить лишь общением с мудрым.

18 июня

197 [204]. Махарши о Само-Озарении: Концепция о "Я" – это эго. Озарение "Я" – это осознание, Реализация, истинного Я. Впредь оно вечно сияет как "Я–Я" в оболочке интеллекта. Это – чистое Знание; относительное знание является лишь общим представле­нием. Блаженство оболочки блаженства – тоже лишь понятие. Если нет переживания, каким бы тонким оно ни было, то человек не может сказать: "я спал счастливо". Пользуясь своим интеллек­том, он говорит о своей оболочке блаженства. Блаженство глубо­кого сна – это для личности всего лишь понятие, такое же как и интеллект. Всё же понятие опыта чрезвычайно трудноуловимо в глубоком сне. Опыт невозможен без одновременного знания о Нём (т. е. без относительного знания).