Моя сестра Джоди - Жаклин Уилсон

Джоди провела руками по своим волосам, неожиданно прикусила губу и сделала большие глаза:

– Кошмар! Я выгляжу ужасно, правда?

– Нет-нет, что ты, ты великолепно выглядишь, – солгала я. – Слушай, я схожу поищу мамин фен. Я уверена, что они не будут такими фиолетовыми, когда высохнут.

Когда я высушила Джоди волосы, их цвет сделался еще страшнее – фиолетово-сизый, переходящий на кончиках волос в иссиня-черный. Я нанизала бусины на пару ниток и привязала их на место пурпурными шнурками.

– Готово! – объявила я.

– Да, теперь другое дело, – сказала Джоди и глубоко вдохнула. – Слушай, что-нибудь дразнильное рифмуется со словом «фиолетовая»?

– По-моему, ничего, – ответила я.

– Отлично. Ну ладно, пойду пройдусь, – сказала Джоди, поворачиваясь перед зеркалом то так, то эдак.

– Джед сегодня работает допоздна? – спросила я.

– Да, косит большое поле за общежитиями, – ответила Джоди.

– Продолжаешь волочиться за ним?

– Но ты же волочишься за Харли.

– Нет, не волочусь.

– Ну пошли, тебе же тоже пора бежать на свою барсучью лужайку.

– Не пора. Сегодня я останусь дома, – ответила я.

– А я нет, – сказала Джоди. – Мне лучше смыться, пока мама не увидела мои волосы и не выдрала их.

Джоди взяла мои фломастеры, обвела губы фиолетовым, сделала мне ручкой и упорхнула из комнаты. Спустя несколько секунд я услышала, как хлопнула входная дверь.

Я старалась не думать ни о чем постороннем. Вытащила тетради и учебники и принялась за домашнюю работу, хотя мне было очень сложно сосредоточиться. Я не знала, чего мне теперь ждать от Харли. А вдруг он рассердится, если я приду к лужайке, накричит на меня и прогонит прочь? А вдруг мы с ним никогда больше не станем друзьями? У меня в жизни было так мало друзей, что я просто ничего не знала о том, как ссорятся и мирятся люди.

Сделав уроки, я легла на кровать и принялась играть с Эдгаром, Аланом и По, но думала при этом о мистере Ригби Пеллере, который валяется на кровати Харли. Я знала, что никогда не найду такого друга, как Харли. Сунув своих медвежат под подушку, я вскочила с кровати, решив, что пойду и найду Харли, и неважно, хочет он меня видеть или нет.

Теперь добраться до нашей лесной лужайки стало сложнее, чем раньше. Повсюду слонялись ученики. Маленькие девочки бродили рука в руке и ворковали друг с другом; маленькие мальчишки сговаривались пойти поиграть в футбол; небольшая компания мальчиков и девочек прогуливалась вместе с одной банкой пива на шестерых. Они по очереди прикладывались к ней с таким видом, будто это было не пиво, а церковный кагор для причастия. Увидев меня, они поспешно спрятали банку за спину. Мне до них не было никакого дела. Пусть упиваются своим пивом, мне-то что.

– Смотрите, это сестра Рыжей-бесстыжей, – сказал кто-то из них.

– Заткни свою пасть, задница! – взвыла я.

Они ошеломленно посмотрели на меня и расхохотались. Я показала им средний палец и поспешила дальше. Вдали на поле рокотал садовый трактор, затем он внезапно замолк. «Интересно, Джоди сейчас с Джедом? – подумала я. – И чем они сейчас занимаются?» Мне не хотелось думать, что Джоди снова позволит Джеду ее целовать.

Я отыскала едва заметную тропинку, которая вела к барсучьей лужайке, и внимательно огляделась, не видят ли меня те ушлепки с пивом. Не видят. Я нырнула через кусты под деревья. Показался песчаный склон, сбегавший к барсучьей лужайке, разрытая земля и старая брошенная лежка барсуков. Харли уже был здесь, лежал на животе и читал книгу, рассеянно макая палец в полупустую банку с медом. Он посмотрел на меня и улыбнулся.

– Привет, – прошептал он.

– Привет, – ответила я, присаживаясь рядом с ним.

– Это ты сейчас кричала там «задница»? – поинтересовался Харли.

– Они первыми начали говорить гадости, – покраснела я.

– О Джоди?

Я кивнула.

– А меня тебе не хочется назвать «задницей»? – спросил Харли.

– Назову, если начнешь ругать Джоди, – пообещала я.

– Но, во всяком случае, ты снова со мной разговариваешь?

– Как видишь.

– Это хорошо, – заметил Харли.

Мы кивнули друг другу и стали наблюдать. Мы сидели молча, над нами на деревьях пели птицы, а вдали перекликались дети. Харли протянул мне банку с медом, и я тоже пооблизывала палец.

– У барсуков сегодня большой пир. Я все вокруг намазал медом, – прошептал Харли. – Им просто нужно пораньше проснуться.

– Выходите, барсуки, – пробормотала я. – Барсук, барсук, барсук!

– Барсуки, идите завтракать, – позвал Харли.

Я представила себе, как они просыпаются в своем сумрачном подземном домике. Потягиваются, позевывают, открывают глаза. Я мысленно увидела барсука-папу – он почесался когтями, а затем поднялся на задние лапы. А барсучиха-мама растолкала своих разоспавшихся барсучат. Вот они проснулись и начали играть в прятки на застланном мхом полу. Барсук-папа раздраженно рыкнул на них. Расправил плечи и полез по вырытому в земле ходу наружу. Вот он лезет и лезет все дальше, принюхиваясь к запаху меда. Потом высовывает голову из норы и замирает, осматриваясь по сторонам.

И барсук действительно вылез на лужайку, большой, черный, с белыми полосками на мордочке, и смотрел прямо на меня своими янтарными глазками. Я сидела не шевелясь, даже почти не дыша. Длинное тело Харли напряглось. Мы все трое – я, Харли и барсук – с минуту оставались неподвижными, потом барсук сделал пару шагов вперед и принялся водить головой налево и направо, словно следил за теннисным матчем. Затем он еще продвинулся вперед и встал прямо перед нами.

При желании мне достаточно было протянуть руку, чтобы его погладить, но я, разумеется, знала, что этого делать нельзя, и оставалась неподвижной, Барсук тем временем наклонил свою полосатую голову и небрежно порылся в траве, а потом остановился, пробуя мед. Постоял немного, наклонив голову – быть может, по-своему, по-барсучьи молился перед едой, – и принялся жадно слизывать мед, издавая негромкие, похожие на хрюканье звуки. Спустя минуту из норы появилась барсучиха-мама, настороженно принюхалась, постояла немного возле входа, глядя на своего пирующего супруга. Затем из норы одновременно выглянули две маленькие головки, задергали носиками. Даже не взглянув на свою все еще выжидающую мать, они скатились в густую траву, на которой блестели капли меда, и жадно принялись за еду. Теперь вперед двинулась и барсучиха – она нашла лужицу меда, натекшую в развилке старой ветки, и припала к ней.

Я взяла Харли за руку. Он сжал мою руку своими длинными и тонкими, как паучьи лапы, пальцами. Мы сидели неподвижно, наблюдая за барсучьим семейством, пирующим в лучах заходящего солнца. Барсучиха оставалась возле своей ветки, лакомилась утонувшими в меде жучками и муравьями. Барсук деловито переходил от одной медовой лужицы к следующей и продолжал все так же жадно слизывать мед. Два барсучонка вертелись рядом, боролись друг с другом, носились по лужайке, будто играя в пятнашки. Когда барсучата отбегали слишком далеко, их мать поднимала голову и с тревогой смотрела в их сторону.

Время было уже позднее. Смолкли детские голоса – ученики разошлись: кто в дом для мальчиков, кто в дом для девочек. Дежурный учитель, вероятно, уже искал Харли. Мама, наверное, тоже хватилась меня. Но нам на это было наплевать – мы с Харли сидели, застыв как статуи.

Мы слышали, как снова заработал садовый трактор. Вначале его звук был далеким, затем начал приближаться. Очевидно, Джед ехал на тракторе по дороге, ведущей к заднему двору школы. Двигатель трактора издавал мерзкий дребезжащий рокот. Барсуки насторожились.

– О нет! – шепотом простонал Харли.

Барсук-самец заворчал и приготовился защищать свою территорию. Самка забегала, пытаясь собрать барсучат. Один из них подбежал к матери, а второй запаниковал и бросился в кусты, прямо в направлении дороги.

– Нет, вернись на лужайку! – крикнул Харли, вскакивая на ноги.

Я тоже вскочила, и мы побежали.

Садовый трактор продолжал реветь, а затем, перекрывая этот рев, раздался пронзительный крик.

Глава 20

Это кричала Джоди. Трактор заглох. Повисла зловещая тишина. Я бежала сквозь кусты, спотыкалась, выпрямлялась, отчаянно спеша к дороге.

Джед сердито хмурился, сидя за рулем своего трактора. Джоди сидела на корточках у края дороги и всхлипывала. Ее лица я не видела, оно было прикрыто волосами дикого фиолетового цвета.

– Джоди, ты ранена?! – крикнула я, подбегая к сестре.

– Смотри! – пробормотала она.

В руках Джоди бережно держала что-то мохнатое, черно-белое, испачканное кровью.

– Барсучонок! – прошептала я.

– Дай взглянуть, – негромко попросил Харли. – Он еще жив?

– Да, но истекает кровью. Его голова… у него размозжен весь затылок.

– Если мы отнесем барсучонка в школу, ваш отец может отвезти нас в ветеринарку, – сказал Харли.