Моя сестра Джоди - Жаклин Уилсон

– Вы нас обвиняете в том, что когда вы приехали, на кухне была грязь? – сказала она.

– Я никого не обвиняю. Просто констатирую факт. Кухня была в ужасном состоянии. Сейчас я ее отскребла и отмыла и хочу, чтобы вы и впредь поддерживали в ней чистоту. На кухне не должно быть ни пятнышка – я же в ней еду готовлю. Чистота – залог здоровья и безопасности для учеников, – сказала мама.

– Кухня – это ваша территория, миссис Уэллс, – презрительно фыркнула миссис Колгейт. – Чистить и драить ее – это ваша задача. А на нас с Тифф вся школа. И вообще, я работаю здесь уже десять лет, и никогда ни у кого ко мне не было претензий. Да и кто вы такая, чтобы мной командовать? – неприязненно спросила она, скрещивая руки на груди.

– Я менеджер по питанию, – надменным тоном ответила мама, высоко задрав подбородок, и совсем иным тоном добавила: – А это значит, что я старше по должности, чем уборщицы, так что заруби это себе на носу, немытая кобыла.

Скажи что-нибудь подобное я или Джоди, мама пришла бы в ярость. Сейчас для нее был момент триумфа, но в то же время стало ясно, что миссис Колгейт и Тиффани теперь наши смертельные враги.

Они поймали нас с Джоди, когда мы пытались проскользнуть по лестнице на верхний этаж.

– Эй, куда это вы? – спросила миссис Колгейт. – Ходить по этой лестнице запрещено.

– Нам не запрещено, – ответила Джоди. – Мы здесь живем.

– Лестница не часть вашей квартиры, мисс. Вы не имеете права находиться здесь. Катитесь отсюда, – сказала миссис Колгейт.

– Это вы не имеете права нами распоряжаться, – огрызнулась Джоди.

– Будете хамить, я пожалуюсь на вас мистеру Уилберфорсу, – пригрозила миссис Колгейт.

– Валяйте попробуйте. Мистер Уилберфорс – наш друг, – ответила Джоди, но тем не менее спустилась с лестницы вниз.

Честно говоря, мы уже не были уверены – друг нам теперь мистер Уилберфорс или нет. Мы привыкли видеть его в затрапезной садовой одежде – в старых клетчатых рубашках, обвислых вельветовых брюках и забавной соломенной шляпе, но с началом учебного года мистер Уилберфорс преобразился. Теперь на нем были модные рубашки в мелкую полоску, блейзер и отутюженные серые фланелевые брюки, и он величественно расхаживал по школе в до блеска начищенных мокасинах. Некоторые из учителей даже называли его не «мистер Уилберфорс», а «господин директор», причем произносили эти слова так, словно имели в виду «ваше величество». Мистер Уилберфорс по-прежнему дружелюбно кивал головой, встречая нас, и даже всегда подмигивал Джоди, но обратиться к нему мы уже не рисковали.

Изменилась и мисс Френч – стала деловитой и оживленной, носилась по всей школе со своим блокнотом и задранными на голову вместо ободка очками для чтения. Теперь ей стало совсем не до Джоди, тем более что появилась целая очередь желающих погулять со Стариной Шепом. Если Джоди оказывалась первой в этой очереди, она поручала ей Старину Шепа, если нет – а такое случалось гораздо чаще, – отпускала его гулять с кем попало.

Избалованный вниманием, Старина Шеп совершенно развинтился и готов был с радостным лаем бросаться к кому угодно, особенно если чувствовал, что сейчас ему перепадет что-нибудь вкусненькое.

– Старая глупая дворняга, – ворчала Джоди. – Я же его так хорошо натаскала, он даже начал у меня выполнять кое-какие трюки, например крутиться, или ложиться по команде, или притворяться мертвым, а теперь все насмарку. Готов пойти с любым, кто даст ему печенье или сухарик. Но пса нельзя кормить такой дрянью. Он же раздуется от этого как дирижабль. Я пыталась поговорить об этом с Френчи, но она меня и слушать не хочет.

Джоди по-прежнему стремилась проводить время с Джедом, но возле него теперь вилась целая стайка других девушек, постарше.

– Они такие пафосные, эта Анна, и София, и Ребекка, – с жаром говорила Джоди. – Трутся возле Джеда, хлопают ресницами и хохочут, хохочут, хохочут. «Ах, Джед!», «Ох, Джед!» А Анна, ты не поверишь, даже называет его «Джедай». И не понимает при этом, что она ему совершенно не интересна.

Я с тревогой слушала Джоди. Насколько мне было известно, она тоже ни капельки не интересовала Джеда. Единственной девушкой, на которую он с удовольствием пялился, была эта несносная Тиффани Колгейт.

Джоди не заинтересовал ни один мальчик из ее класса, как на то надеялась миссис Уилберфорс.

– Мальчишки у нас в классе – просто отстой! – сказала она, вернувшись в первый день с уроков. – Сопливые, уродливые, занудные, противные, надутые и глупые. Тупые, тупые, тупые.

– Но Харли тоже в твоем классе. Он же совсем не такой, – возразила я.

– Нет, он тоже сопливый, уродливый, занудный, противный и надутый, – заупрямилась Джоди, загибая на руке пальцы. – Хотя не тупой, здесь я с тобой согласна. А все остальные – тупицы, честное слово. Потому-то они и здесь. Богатенькие родители надеются, что в Мельчестере их отпрысков натаскают и они смогут сдать приемный экзамен в какую-нибудь пафосную школу, хотя некоторые из этих идиотов едва умеют читать и писать. Кичатся своими громкими именами, а сами тупицы, тупицы!

– Ну а девочки?

– Такие же идиотки. Безнадежные. И что ужасно – все они моложе меня. Изображают из себя утонченных леди, а сами дурочки малолетние. Слышала бы ты, как они разговаривают! «Пи-пи-пи, пи-пи-пи!» Они мне за один сегодняшний день все мозги вынесли, я в этом классе и недели не выживу!

Джоди рухнула на кровать, изображая отчаяние. Теперь мы с ней обе были в школьной униформе – серые юбки, белые блузки, серо-красные полосатые галстуки. Джоди, конечно, уже успела поколдовать над своей формой – безбожно укоротила юбку, подвернула рукава блузки, спустила на грудь небрежно завязанный узел галстука. Правда, со школьными ботинками ей ничего сделать не удалось, они как были, так и остались уродливыми коричневыми кирпичами на шнурках. Джоди задрала вверх свои тонкие ноги и завертела ботинками, изображая утиную походку Чарли Чаплина.

– Все это такая ерунда, – со вздохом сказала она. – Лучше бы мы сюда не приезжали. Кажется, все бы отдала за то, чтобы снова оказаться в своей компашке, с Мэри, Сиобан и Шейнис.

Джоди, очевидно, забыла, что они с ней больше не дружат. Я плюхнулась на кровать рядом с Джоди и с тревогой посмотрела на нее.

– Не волнуйся ты так, Жемчужинка, – сказала Джоди. – Мы же вместе, верно? И что нам с тобой до этих надутых уродов?

Я промолчала.

– Ну ладно, Харли не такой уж плохой. Иногда бывает занятным, если не выпендривается. Малыши замечательные, особенно забавный старина Дэн. Но от всех остальных может крыша поехать, – Джоди ласково дернула меня за косичку. – А как у тебя прошел первый день в школе, Жемчужинка? Тоже ужасно?

– Мм, – промычала я в ее подушку.

– Все так же плохо, как у меня?

– Мм, – повторила я.

Я лгала. У меня-то день прошел просто прекрасно, только мне не хотелось говорить об этом Джоди. Сначала, подходя после завтрака к кабинету, где должен был заниматься мой седьмой класс, я умирала от страха. Мне казалось, что все мои новые одноклассники возненавидят меня. О том, чтобы подружиться с кем-нибудь, я и не мечтала. Выжить бы. Я не знала, что мне думать, что сказать, к чему быть готовой. Может быть, лучше всего просто молчать как рыба? В старой школе, когда я начинала отвечать на вопрос учителя, все всегда хихикали или специально громко вздыхали. В классе меня называли Тупой зубрилкой, Занудой, Ботаником и Учительским хомячком. Меня постоянно щипали и толкали и в классе, и в коридоре, хотя, пока Джоди оставалась в начальной школе, никто не осмеливался тронуть меня на игровой площадке – все знали, что Джоди мигом разберется с кем угодно.

К классной комнате я пришла заранее, надеясь занять самое безопасное место – на первой парте, перед учительским столом. Харли тоже слонялся возле двери нашего класса, на голову возвышаясь над всеми остальными. Поговорить с ним за завтраком я была не в состоянии – от страха у меня так болел живот, что я не могла вынести даже запаха приготовленных мамой тушеных бобов. Позавтракала я на нашей домашней кухоньке кусочком сухого хлеба.

– Привет, Перл, – сказал Харли, стараясь держаться как можно непринужденнее, хотя это было сложно, поскольку все вокруг смотрели на нас. – Просто хотел проверить, все ли с тобой в порядке. Джоди сказала, что ты неважно себя чувствуешь.

– Нет, все нормально, – с трудом сглотнув, промямлила я.

– Это хорошо. Увидимся после школы?

– Да!

– Я найду тебя. Надеюсь, сегодня у тебя все пройдет хорошо. Увидимся, – он помахал мне своими длинными пальцами и побрел по коридору в сторону своего класса.

– Откуда ты знаешь Харли? – спросила стоявшая рядом со мной девочка.

У нее были очень короткие косички с торчащими как метелка кончиками и густо усыпанный веснушками вздернутый носик. Она была чуть выше меня и очень дружелюбно улыбалась щербатым ртом. Я подумала, что эта девочка вовсе не страшная.