Литературная Газета 6301 ( № 46 2010) - Литературка Литературная Газета

Фёдоров. В понедельник у меня был урок в девятом классе. Перед тем как сесть писать сочинение, позволяем себе некоторые вольности: пофантазировать, перенести героев в современность. И было такое провокационное задание: представить себе (конечно, невообразимая ситуация) Митрофанушку в роли современного министра образования. Вот как должна была бы выглядеть, по мнению детей, программная речь министра. Во-первых, учить только тому, что пригодится в жизни. Понятно, география не нужна – есть извозчики и таксисты; математика не нужна – не буду я делиться ни с кем; литературу разгрузить – убрать древность, и особенно Фонвизина. Во время уроков желательно побольше игр, поменьше писанины, на экзамене никаких, даже микросочинений, – только галочки ставить в нужные клеточки. Хорошо бы ввести уроки полового воспитания, поскольку – не хочу учиться, а хочу жениться. Или хотя бы, говоря о литературных произведениях, делать акцент вот на этом, а не эпитеты и метафоры разыскивать. За – жизнь, причём лучше о взаимоотношениях полов.

Я был в лёгком нокдауне после услышанного. До них же баталии о том, что и как преподавать, пока, слава богу, не доходят, а ведь подобные проекты, которые только на первый взгляд кажутся безумными, зреют. Зреет новый образовательный образ филологии в старшей школе – три предмета: русский язык, иностранный, литература. С маленьким таким примечанием – учащийся может выбрать для изучения два предмета из трёх. Давайте угадаем: что он выберет?

Колпаков. Хочется, чтобы, как в старые добрые времена, был какой-то учебник классический, безусловный.

Романичева. Этого не будет никогда. Учебник и учитель должны работать в одной парадигме, и учителю должно быть предоставлено реальное, не навязанное сверху право выбора учебников. А в школу приходит в пятый класс книга Курдюмовой, в шестой – Беленького, в седьмой – Коровиной, в восьмой… В конце концов учитель думает: «Да пошли они все со своими учебниками. Буду я учить без них». Но без учебника-то может учить только мастер. А если ребёнок заболел?

Когда каждый год федеральный перечень учебников пересматривается, вы представьте себе: что это значит? Это всё равно как если бы нас ежегодно заставляли менять паспорта.

Дудова. Литература, так же как и история, ещё ведь отличается от других предметов и тем, что только по учебнику учить невозможно. А у нас в федеральный перечень входит только он и бюджетное финансирование идёт только на него. Тексты, хрестоматии, сборники критических работ школа закупить не может. Министр категорически запретил какие-либо поборы, но как же изучать предметы гуманитарного цикла без текстов?

Муниципальные, региональные, федеральные библиотеки стонут – сокращается финансирование на закупку литературы. Я две недели назад встречалась с директором лучшей, единственной в мире библиотеки детской литературы. Так у них уже закончилось финансирование, они не могут купить ни одну книгу! Не могут обеспечить подписку периодических изданий. Когда я начинала работать, в каждой школе были «Литературная газета», методические издания, «толстые» журналы. Тогда я могла требовать с ученика что-то, а сейчас как?

Зинин. Качественные учебники поддерживают литературу как учебную дисциплину, в чём ей, кстати, последнее время отказывают. Говорят: «Да никакая это не учебная дисциплина, это искусство, поэтому плохо форматируется в ЕГЭ, плохо укладывается в какие-то устойчивые понятия, формулы». В этом смысле учебник нам тоже большая поддержка, потому что он напоминает демагогам, что литература – это и искусство, и учебная дисциплина, и наука: есть история литературы, теория литературы, профессиональный язык, на котором мы говорим о литературе.

Дудова. У нас учителю иностранного языка, а он неизвестно понадобится или нет, разрешено делить класс пополам. Учитель русского языка уже преподаёт его как иностранный, потому что у нас теперь везде классы с поликультурным и полиязыковым составом. Мы не просим, чтобы делили классы, мы просим, чтобы хотя бы уменьшили нагрузку с восемнадцати до шестнадцати часов. Все говорят, что учитель русского языка и литературы – это «главный учитель», но он поставлен в совершенно жуткую ситуацию. Каждую минуту он проверяет какие-то тетрадки, он всё время с книжкой, потому что он читает везде и всегда, иначе нельзя.

Колпаков. У нас давно не было в редакции такого количества замечательных людей. Учителя, словесники в первую очередь, – самый наш внимательный читатель. Думаю, что мы для них по большому счёту и работаем. Дай бог, чтобы всё продолжалось, чтобы у вас хватило сил и в будущем сеять доброе, вечное. Мы помним про вас и про детей, которые будут нашу газету читать. Будут ли? Поймут ли нас? Конечно, хотелось бы, чтобы связь поколений не прервалась. Надеемся, что не прервётся.

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии:

Обольщение классикой

Словесник

Обольщение классикой

ЗА ПАРТОЙ

В «Жар-птице» учатся петь, танцевать и чувствовать слово

Школа как школа – типовая, 63-го года постройки. И внутри – обычно, никакого суперевроремонта, хотя чисто и даже уютно. Это уют душевного тепла.

На перемене слышится ребячий гомон… и музыка… и пение. Настоящее, живое. Звук доносится с пятого этажа, там актовый зал и кабинеты физики и химии. В актовом зале сейчас будет хор у второклашек. Но пока никого нет, здесь, в небольшом закутке, можно ещё раз попробовать вытянуть верхнее ля. Чтобы потом, на репетиции арии Сюзанны, связки не подвели.

Не буду вводить вас в заблуждение – это, конечно, не обычная школа, а центр образования № 324 «Жар-птица», в которой наряду с общим школьники получают начальное музыкальное образование. Похожих в Москве шесть, а ориентированных на музыку – только две. Когда дети записываются в первый класс, они проходят прослушивание: повтори голосом ноту, сыгранную на пианино, повтори ладошками показанный ритм. Также «экзаменуют» при поступлении в музыкальную школу с той лишь разницей, что в музыкальную берут «готовых» детей – с выраженным слухом. А здесь считают, что музыкальный слух и голос можно развить благодаря занятиям. Педагоги используют специальные методики, чтобы «доставать» у детей голос.

Все учащиеся с 1-го по 11-й поют в хоре, поэтому в центре образования восемь хоровых коллективов и вокальные ансамбли. Теперь вы понимаете, почему поющий в самом неподходящем месте ребёнок в этой школе – явление обычное. Оперный вокал доносится отовсюду. И никто косо не смотрит. Привыкли не только к этому – почти в каждом кабинете с первого по пятый этаж стоит пианино. Школа участвует в самых разных конкурсах и выигрывает гранты, поэтому по мере возможности кабинеты оборудованы современными техническими средствами, а учителя используют новейшие программы обучения. Ведь к 10-му классу ребята пытаются понять, в какую сторону повернуть – в техническую, гуманитарную или найти меж ними середину.

Помимо этого в школе ставят оперы, играют драмы и комедии. И не на любительском уровне. Не буду перечислять все награды, международные гастроли и очень даже весомые совместные проекты со взрослыми театрами. Скажу лишь, что в этом году выпускница 9-го класса в числе лишь трёх москвичей прошла конкурс в театральный колледж Олега Табакова.

Выпускники школы поступают в самые разные вузы: МИРЭА, МГИМО, МГТУ имени Баумана, МПГУ, в Гнесинку, консерваторию, РАТИ и другие учебные заведения и даже – хореографического профиля (чуть не забыла упомянуть о школе танца «Дебют»), – я всё это к тому, что у ребят есть возможность выбора пути. Получив диплом о начальном музыкальном образовании, они могут стать инженерами и конструкторами, но с широким общекультурным кругозором.

Мы сейчас много рассуждаем о целесообразности ЕГЭ, об уместности такой формы тестирования знаний по гуманитарным дисциплинам, об объёмах и качестве их преподавания. Но все мы – выпускники старой системы образования, а новички ещё не выросли, не пишут статей и не являются экспертами. И чтобы не грешить пустословием, я решила посмотреть, какие у нас школьники и как с ними общаются учителя. Пришла к учителю русского языка и литературы Ольге Владимировне Коммиссаровой на урок в 10-м классе.

– Ольга Владимировна, как вы относитесь к такой форме оценки знаний, как Единый госэкзамен по русскому и литературе?