Отречение - Мария Анатольевна Донченко

Автобус остановился напротив кладбища.

Его разбудил российский таможенник, и Юозас был ему благодарен.

Потому что угрюмый чиновник в форме прервал ход пассажиров и вернул Юозаса в настоящее. А там, по ту сторону сна, пассажиры снова молчали. Они шли сквозь сознание по перрону в невообразимо зловещей тишине.

Но он и так знал, что они хотели ему сказать.

Ему было тридцать два года, и он так за них и не отомстил, упустив все предоставленные судьбой возможности.

Главным упущенным шансом был, конечно, октябрь девяносто третьего, и та случайная встреча после.

Да, ему было тридцать два года, и кто знает – будет ли ещё в Москве восстание, скорее всего, при его жизни уже нет… А его судьба – до конца жизни ковыряться в шахте, глотать угольную пыль и сдохнуть, не доживши до пенсии, от силикоза лёгких…

– Предъявите документы.

Юозас почти что автоматически протянул в окошко трезубчатый паспорт, в который уж раз пересекая эту проклятую границу.

Ожидая, пока чиновник проверит его документы, он смотрел на улицу сквозь стекло.

За его спиной расстилалась бескрайняя Русь.

И только ветер по-звериному задувал в окно контрольно-пропускного пункта Изварино.

Собирался дождь, иссиня-лиловые тучи затягивали горизонт, готовый расколоться сполохами молний и обрушить водяные струи на притихшую перед грозой землю. Тёмные тучи грудились, словно перезревшие плоды, что от малейшего прикосновения лопнут и исторгнут содержимое вниз. Люди спешили скорее пройти контроль, чтобы укрыться в сухом уютном автобусе.

– Проходите.

…Так уходили в историю жуткие девяностые годы, оставляя по Земле свой страшный след зарубками миллионов могильных крестов по большим и малым кладбищам вдоль дорог России и ближнего зарубежья, а то и просто одиноких могил «не вписавшихся в рынок».

Смерть собирала свою на редкость богатую жатву.

2014–2015

Книга вторая

Время червей

Мы не услышим добрых слов, Бесстержневое поколенье… Валерий Хатюшин

Глава первая

Год 2006. Весна

Белые от пены гребешки волн мягко накатывали на Остров и, обессиленные, откатывались назад, охлаждая горячий песок.

Жаркое южное солнце стояло высоко в безоблачном небе и отражалось в зелёной воде. Прибой шлифовал берег равномерно и неустанно, круглый год, днём и ночью, волна за волной, год за годом, век за веком.

Из мокрого песка загорелые дети возводили на пляже крепость, украшая её крупными и мелкими ракушками, и солёные брызги летели на их чумазые лица.

Казалось, в воздухе растворена безмятежность.

Но в сотне метров левее, где заканчивался обустроенный пляж и начинались изрезанные каменистые скалы, над перламутровыми волнами выслеживала добычу чайка.

Распластав крылья, она описывала круги над бухтой на небольшой высоте и вдруг, наметив жертву, спланировала вниз, к воде, чтобы мастерски отточенным движением хищника выхватить из неё зазевавшегося малька. Сам момент удачной охоты был скрыт от человеческих глаз – с пляжа было видно только, как белая птица с рыбиной в клюве, тяжело взмахивая крыльями, полетела за край вдающейся в море, до блеска отшлифованной волнами скалы, туда, откуда доносились крики её сородичей, гнездившихся среди камней.

За птицей лениво наблюдал мужчина средних лет в больших солнечных очках, лежавший в гамаке под навесом. Он вслушивался в ровный шум прибоя, успокаивавший нервы лучше любых сигарет, и думал о чём-то своём.

В кои-то веки удалось ему выбраться отдохнуть, но и здесь полностью отвлечься от работы не пришлось…

Звали его Марк Калныньш.

И шёл ему сорок восьмой год.

Карьеру Калныньша тормозил его шеф, никак не желавший уходить на заслуженную пенсию. В этом году Келлеру должно было исполниться семьдесят пять, и, по слухам, после юбилея ожидался-таки перевод его в почётные консультанты – с освобождением места для Калныньша.

В том, кто именно займёт место Келлера после его отставки, сомнений не было ни у кого.

В апреле Калныньш отправился в отпуск – с тем, чтобы вернуться к работе с новыми силами, понимая, что отдохнуть теперь придётся нескоро.

И улетел на тёплое атлантическое побережье, откуда катер доставил его на Остров.

…Остров принадлежал испанской короне и до начала девяностых годов был одним из многих ничем не примечательных островов.

В начале девяностых годов его приобрёл в частную собственность некто Хосе Антонио Гонсалес, господин латиноамериканского происхождения с неясным прошлым – о нём было известно лишь, что ему принадлежали фруктовые и кофейные плантации в Колумбии и где-то ещё – какая, впрочем, разница?

Сеньор Гонсалес вложил в Остров немалые средства и вознамерился устроить здесь туристический рай. И работа закипела. В течение нескольких лет на берегу выросли шикарные отели с оборудованными пляжами. Природа щедро наградила своими богатствами здешние места – а всё остальное было сделано руками строителей.

Вложения окупились – вскоре Остров Гонсалеса, как его неофициально называли, приобрёл устойчивую репутацию отличного места для элитного отдыха на берегу океана.

Что касается населения Острова, оно было чрезвычайно довольно наступившими переменами, более того – многие островитяне души не чаяли в Гонсалесе, да и было за что. Создавая свою «империю», он позаботился и о них.

Если раньше местным жителям невозможно было найти работу, и им приходилось уезжать на заработки в материковую Испанию, то новый хозяин обеспечил их приличными рабочими местами менеджеров и клерков – о безработице на Острове забыли. Чёрные работы выполняли в основном тихие бессловесные мигранты,