Стандартный случай - Марика Крамор

уже скоро дыру во мне просверлит горящим взглядом. Наивный. Он еще не знает, какую школу моральных и физических подзатыльников я прошел у отца. Мне теперь все было нипочем. Я уже давно достоин звания стойкого оловянного солдатика.

– Конечно. Идем, – ответил я таким тоном, будто у меня попросили аудиенции, а не готовились окатить кипятком мои яйца.

Как только за спиной захлопнулась дверь, а сам я приземлился на стул, настроение вмиг изменилось. Его дочь привыкла к роскоши. А что я смогу ей дать в ближайшее время? Обещания и перспективы? Твою ж…

– Выпьем. Что выберешь? Виски, коньяк, бренди?

– Благодарю. Я не пью. Да и на машине.

– Ну да, ну да.

Мужчина достал бокал и плеснул золотисто-коричневую жидкость на дно.

– А я предпочитаю бренди, тем более что впереди ужин. Останешься у нас?

– Нет, мне нужно ехать. Я отложил часть работы на потом, чтобы побыть с Альбиной. Знаете ли, со свободным временем прямо беда.

– Похвально, похвально. Скажи парень, а у тебя совесть, вообще-то, есть?

– Вообще-то, есть, – я не грублю, я поддерживаю навязанную мне негативную окраску разговора. – Но с собой не ношу. Боюсь потерять.

Старик, видимо, совсем не приучен к резкому отпору; он медленно склонил голову набок, пристально меня разглядывая. Да пожалуйста, от меня не убудет. Могу даже лупу одолжить, если у него проблемы со зрением.

– Не привык я ходить вокруг да около. Поэтому скажу, как есть. Максим, я не доволен тем, что ты крутишься около моей девочки.

Ну вот, кажется, и началось.

– А я не кручусь. Мы с Альбиной вместе. Нравится вам это или нет. Если есть какие-либо претензии ко мне лично, озвучьте их. Скажите, чем же конкретно я вас не устраиваю в качестве спутника вашей дочери.

– Ты легкий и поверхностный человек. Совершенно необязательный. Через сколько времени ты ее бросишь? Ты хоть знаешь, как Альбина может отреагировать?

– А с чего вы взяли, что это обязательно случится?

– Максим, мне не восемнадцать лет. Я прекрасно разбираюсь в людях, – мужчина слегка пригубил бокал и продолжил. – Ты привык к непостоянству, но она не сможет играть в твои игры.

– Когда я хотел играть, я играл. Сейчас все обстоит совершенно по-другому.

– Ушам своим не верю. Парень, ты решил попробовать себя в новой роли и вкусить нектар серьезных отношений? Ты хоть представляешь себе, что это такое? Это не пара звонков в день и встречи по выходным. У тебя ведь на лбу написано, что одной женщины тебе будет недостаточно. Ты всю жизнь стремился к разнообразию. Пойми, что Аля достойна большего, чем, в конечном итоге, рыдать по ночам в подушку от твоих загулов.

– Роберт, об изменах речь не идет. Ни сейчас, ни в будущем.

– Да кому ж ты рассказываешь?! – неужели старик имеет в виду моего отца, который в последнее время даже не стеснялся своего нового неофициального статуса «разведен»? Даже тут собственный родитель успел мне подгадить!

– Альбина уже взрослая. И может сама выбирать. Какой смысл вмешиваться?

– Она моя дочь! И я буду вмешиваться! Потому что у подобных тебе совсем нет совести! И она не потерялась! Ее изначально не было! – все же ему удалось заставить меня почувствовать себя каким-то омерзительным, старым развратником. Потрясающе. – Максим, пойми. Аля не такая, как все твои предыдущие женщины. НЕ-ТА-КА-Я! Услышь меня. Альбина очень ранимая, наивная и открытая девочка. Ты ее просто сломаешь.

– Я уже вам сказал. Я настроен серьезно. И никакие измены в данном случае для меня неприемлемы. И ломать я никого не собираюсь.

– Ну какой же ты непробиваемый стервец! Да как ты можешь с уверенностью это утверждать? Альбина – домашний, неопытный цветочек. Искренний, настоящий. Она очень доверчивая малышка. Когда она тебе наскучит, ты ведь разобьешь ей сердце. Я понимаю, что не смогу уберечь дочь от всех ошибок юности, но, Максим. Ты ведь взрослый человек. Кроме как игрой, я твое поведение по отношению к ней никак иначе назвать не могу. Ты таким способом тешишь свое самолюбие? Неужели тебе недостаточно уже имеющихся побед на любовном фронте?

– Все совершенно не так.

– А как? Какие у тебя тогда планы и ориентиры? Или завтра побежишь с ней в ЗАГС? Хотя это тоже не гарантия нормальной семьи!

– Роберт, ЗАГС – это не панацея. Никто не исключает такого варианта. Но ей девятнадцать лет, торопиться ни к чему. Да и, в любом случае, люди должны узнать друг друга получше, чтобы… – и только сейчас до меня дошло, какой глупый промах я совершил последней фразой. Прямо сейчас!

– Получше? – его брови тут же взметнулись вверх. – Как я понял, ты и так уже узнал мою дочь достаточно близко, разве нет?

Конечно, это не та тема, которую я намерен обсуждать с кем-либо, но почему-то уверенно, глядя прямо в глаза оппоненту, четко и с вызовом коротко бросил:

– Да.

– Ты пойми, интимная сторона – это совершенно новый этап в ее жизни. Конечно, Аля кинется в этот омут с головой, я уж молчу про твой собственный опыт. Но здесь главное не это. Отношения в паре всегда были, есть и будут одинаковыми. И это не в ее возрасте дело, что торопиться не хочется. Этого желания недостаточно. Причем с твоей стороны.

Я молча продолжил его слушать, возразить мне пока что нечем. Но и отступать я не собираюсь. А слова Роберта очень неожиданно навеяли мысль, где Аля, такая молодая, хрупкая, красивая и нежная… в белом платье со счастливой улыбкой прижимается ко мне. Желанная и восхитительная малышка.

Грозный рык разъяренного родителя вывел меня из секундного забытья.

– И вообще! Надеюсь, у тебя хотя бы хватило мозгов предохраняться?

Я опустил руки и крепко сжал кулаки под столом, отвернулся и с шумом вытолкнул воздух из легких. Какого лешего?!

– Спасибо, что не устроил мне тут цирк и не начал воодушевленно бить себя в грудь, утверждая, что любишь ее.

– Если я и буду обсуждать с кем-то свои чувства к Альбине, то уж точно не с вами, – продолжил все также