Сказания о белых камнях - Сергей Михайлович Голицын

Дон. Идет их сила без числа. А народ тот — самого сатаны дети. Помчимся им навстречу, не дадим их коням топтать землю Русскую. В степях половецких червлеными щитами преградим им путь.

Послал Юрий гонцов в Ростов к племяннику Васильку — сыну покойного брата Константина.

— Сказывал ты мне — застоялись твои кони резвые, заржавели мечи в ножнах твоих дружинников. Пришла пора, седлай коней, скачи за подвигами ратными.

И собрал тот же час пятнадцатилетний Василько дружину свою храбрую. А из других городов никто не поехал. Лишь ростовцы сели на коней, поскакали. Спешили они, мчались без отдыха, пока не доскакали до города Чернигова.

Стон стоял в Чернигове, жены и дети плакали. Услышали ростовцы весть страшную: встретились на реке Калке с теми врагами незнаемыми полки Черниговские, Киевские, Волынские и союзные с ними половцы. Но не было меж князей согласия. Одни повели свои рати вперед, другие дожидаться остались. Как столкнулись биться, так побежали половцы. А дети сатанинские побили сперва одни русские полки, потом другие, иных воинов в плен забрали, но не пошли они на землю Русскую, а зажгли степи и назад за Дон переправились.

Записал летописец такие слова, смутной тревоги исполненные:

«Кто суть и откуду приидоша, и что язык их и которого племени суть, а что вера их? Зовут же я татары, инии глаголют таурмены».

И еще летописец назвал витязя из Ростова — Александра Поповича. Он сложил свою буйную голову в той страшной битве. А с ним было «70 храбров».

Молва народная переиначила того Александра в Алешу. Чем полюбился народу славный богатырь Алеша Попович — неизвестно: то ли удалью своей, то ли веселым нравом. Много былин да песен про него сложено. И теперь имя его знакомо каждому школьнику.

Вернулся Василько со своей дружиной, так и не обнажив мечей; по дороге к дяде Юрию во Владимир заехал, рассказал ему, что слышал. И еще поведал он думу тайную: дочь Марию — тринадцать только годков ей, а другой такой красы на всем свете не сыскать.

— Молод ты еще, придет время, пошлю сватов, — ответил князь Юрий. — Расскажи, что еще знаешь о том страшном народе?

Ничего не мог добавить Василько. И с той поры о тех неведомых, чье имя было татары или таурмены, никаких вестей не было. Год прошел, и другой, и третий. Как пришли враги — и ушли, «мнози зла сотвориша».

Опять принялись князья, как и прежде, то ссориться, то мириться, водили полки один на другого. В Суздальской земле по велению князя Юрия строились храмы белокаменные.

Богатую свадьбу сыграли в городе Москве. Женил князь Юрий племянника Василька на писаной красавице княжне Марии Михайловне Черниговской. Почестей пир целую неделю гремел.

И увез Василько молоду жену в град Ростов, в свой терем узорчатый. Стали они там жить и детей плодить. И была меж ними любовь, как у сокола с соколицей.

Сказал летописец про молодого князя такие слова:

«Бе же се Василко лицьм красен, очима светел и грозен взоромь, и паче меры храбор, сердцем же легок».

И не думали тогда на Руси, что татары в тот свой поход на разведку приходили.

Владыка их наибольший — Чингисхан многие земли повоевал — Китай, и Хорезм, и другие царства от Тихого океана и до самых берегов Каспийского моря и до Волги. Пожелал хан дознаться, а дальше на запад какие царства лежат, и богато ли дальние народы живут по другую сторону покоренных им народов, и крепки ли у них города, и храбро ли их войско?

Лелеял Чингисхан думу тайную: от царства к царству покорить все народы до самого Последнего моря. А где то море — никто не знал.

Но не суждено было сбыться его гордым думам. В 1227 году он умер.

Стал верховным владыкой сын его Угедей. Сыновья и внуки Чингисхана разделили меж собой все покоренные земли. Внуку его, хану Батыю, достались степи по Нижней Волге, по берегам Каспийского моря и до самых гор Кавказских.

Мало показалось Батыю этих земель, пожелал он большего, захотел с дедом своим славой сравняться. Не год и не два готовил он к великой войне свои тумены[34] и собрал столько войска, сколько в степи ковыля.

Целый месяц переправлялись татары через Волгу, все лето пасли коней по степям донским. А к осени двинулись они на Русь. Было это в 1237 году. Первым на их пути лежало Рязанское княжество.

Как прослышал Рязанский князь Юрий Ингваревич о приближении полчищ несметных и неведомых, так послал старшего брата своего Федора с богатейшими дарами — с золотыми и серебряными сосудами, табун лучших скакунов привели русские.

Принял Батый подарки. А какой-то предатель шепнул ему, что есть жена у Федора Евпраксия — красавица, как звезда утренняя.

И потребовал Батый:

— Отдай мне свою жену!

Как перевел толмач слова басурмана, так потемнел лицом Федор и сказал:

— Лучше помереть мне на месте, но такого бесчестия не будет.

И тотчас же зарезали его слуги Батыевы.

Двинулись татары на Рязань. Топтали они озимые посевы, сжигали деревни, все на своем пути сметали. А тех, кто в руки им попадался, убивали без пощады.

…Идуть от Дона и от моря.

И от всех стран. Рускыя плъкы оступиша,

Дети бесовы кликом поля прегородиша.

Некованные кони их были резвы и выносливы, а кривые сабли остры, как осока. Метко стреляли татары из луков. И военачальников своих слушались, как сыновья отцов. А кто в битве коня заворачивал, того на месте закалывали. Оттого и славились татары своей отвагой.

Послал Рязанский князь Юрий гонцов во Владимир к своему тезке великому князю Юрию.

— Поспешай немедля. Собирай полки. Забудем прежние распри. Идет на нас сила небывалая. Сына моего любимого убили.

В стародавней вражде с Рязанью были князья Суздальские. Надумал великий князь Юрий недобрую думу:

«Не сыщут татары дороги во Владимир. Преградила им путь Ока широкая, далее леса и болота раскинулись, по тропе узкой лишь гонец проскачет. Не добраться татарам до берегов Клязьмы. А коли побьют и пожгут они рязанцев — видно, такова соседям судьба».

И не направил Юрий свои полки на подмогу.

Ничего другого у рязанцев не оставалось, как взяться за оружие и идти к рубежам своей земли, навстречу полчищам Батыя. Встретились обе рати, но силы были слишком неравны. Однако победа досталась врагам дорогой ценой, погибло их множество. И рязанцы все до одного, вместе со