Книги крови I-II: Секс, смерть и сияние звезд - Клайв Баркер

— Что? — не открывая глаз, проговорил мужчина. — Это было падение. Просто падение…

— Какое падение? Кто упал?

— Город. Подуево. Мой город.

— Откуда он упал?

— С самого себя, конечно.

Слова человека ничего не объясняли; он говорил загадками.

— Куда вы собирались ехать? — спросил Мик, стараясь смягчить свой тон.

— За Пополаком, — сказал мужчина.

— За Пополаком? — спросил Джуд.

Мик начал улавливать некий смысл в сбивчивых речах похитителя.

— Пополак — второй город. Такой же, как Подуево. Города-близнецы. На карте они…

— Где же сейчас этот город? — перебил его Джуд. Казалось, Васлав Еловсек решился выложить правду.

Был момент, когда он колебался: умереть ли с тайной на губах или прожить столько, чтобы успеть поведать им историю. Какая разница теперь? Состязаний больше не будет, все кончено.

— Они вышли на поединок, — негромко произнес он. — Пополак и Подуево. Они боролись каждые десять лет…

— Боролись? — снова перебил Джуд. — Вы хотите сказать, что люди были убиты?

Васлав покачал головой.

— Нет, нет. Они упали. Я же говорю.

— Ну, и как же они боролись? — спросил Мик.

— Для этого они шли на холмы, — последовал ответ.

Васлав приоткрыл глаза. Над ним склонились изнуренные и больные лица Они страдали, эти невинные англичане. Они заслуживали того, чтобы знать истину.

— Как великаны. Они бились, как великаны, — проговорил он. — Они строили великанов из собственных тел, понимаете? Ребра, мускулы, глаза, нос, зубы — все делали из мужчин и женщин.

— Он бредит, — сказал Джуд.

— Ступайте на холмы, — повторил мужчина, — и увидите.

— Даже если предположить… — начал Мик.

Васлав нетерпеливо прервал его:

— Это была хорошая игра Она шла много столетий, и с каждым разом фигуры становились больше и больше. Новый всегда превосходил предшественника. Его строили с помощью канатов и подпорок… Нервы… Внутренности… В желудке помещалась пища… испражнения выводили через специальные трубы… Самых зорких усаживали в глаза, самых громогласных — в гортань. Вы не поверите, с каким техническим совершенством это делалось.

— Не поверим, — сказал Джуд и поднялся на ноги.

— Это тело нашей общины, — едва слышно закончил Васлав. — И форма нашей жизни.

Наступило молчание. Над склонами холмов медленно плыли белые облака Дорога постепенно погружалась во мрак.

— Чудо, — добавил он, будто в первый раз осознал сверхъестественность событий. — Случилось чудо.

Этого было достаточно. Да Этого было вполне достаточно.

Глаза Васлава закрылись, морщины на лице разгладились. Он умер.

Его смерть Мик прочувствовал острее, чем гибель тысяч людей, оставшихся позади; или, лучше сказать, его смерть, подобно ключу, открыла дорогу боли за всех погибших.

Мик не мог решить, правду ли рассказал этот человек. Его воображения не хватало для того, чтоб усвоить подобную идею. Он ощущал беспомощность своего разума, а его душа надломилась под тяжестью свалившегося несчастья.

Они стояли на дороге, молча глядя на загадочные и мрачные очертания холмов.

Наступили сумерки.

Пополак уже не мог идти дальше. Каждый его мускул изнемогал от усталости. Поминутно гибли люди, составлявшие его тело; однако город не горевал из-за отмирающих клеток. Если мертвые находились в глубине организма, трупы оставались висеть на месте. Если они были частью кожи гиганта, их отвязывали и сбрасывали на землю.

Великан не умел испытывать жалость. Он знал одну цель и собирался идти к ней, пока есть силы.

На закате солнца Пополак отдохнул, сидя на одном из крутых склонов и поддерживая руками свою огромную голову.

На небе засияли звезды. Сгущалась тьма. Она бережно бинтовала раны страшного дня и давала отдых глазам, что увидели так много.

Пополак снова встал и, сотрясая шагами почву, двинулся вперед. Его дорога не будет долгой — он идет, пока может идти, а потом усталость победит его, он ляжет где-нибудь в долине и умрет.

Но пока он шел вперед, хотя шаги замедлялись в агонии, и ночь сгущала тьму вокруг его головы.

Мик хотел похоронить угонщика. Однако Джуд сказал, что полиция сочтет это подозрительным К тому же, разве не абсурдно возиться с одним трупом, если в миле отсюда лежат тысячи неприбранных тел?

Они оставили мертвого рядом с перевернутой машиной и тронулись в обратный путь.

С каждой минутой становилось холоднее, хотелось есть. Однако все дома, мимо которых они проходили, были наглухо заперты и не подавали никаких признаков жизни.

— Что он имел в виду? — проговорил Мик, когда они стояли у очередной закрытой двери.

— Он говорил метафорами…

— А чушь про великанов?

— И про великанов. Троцкистская пропаганда, — настаивал Джуд.

— Мне так не кажется, — сказал Мик.

— Я уверен. Это его предсмертная речь. Возможно, он сочинял ее годами.

— Нет, я так не думаю, — снова сказал Мик и пошел обратно к шоссе.

— А как же тогда? — Джуд следовал за ним.

— Здесь нет никакой политики.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что вокруг нас бродят великаны? Ради бога, опомнись!

Мик повернулся к Джуду. В сумерках трудно было разглядеть выражение его лица, но голос звучал твердо и уверенно.

— Да. Я думаю, он говорил правду.

— Абсурдно! Абсурдно и смешно! Нет!

В этот момент Джуд ненавидел Мика. Ненавидел за его наивность, за готовность поверить в любой вымысел, если тот окружен романтическим ореолом. Господи! Поверить в столь нелепую выдумку…

— Нет, — повторил он. — Нет. Нет. Нет.

Небо было ярко-синим, а контур холмов под ним — черным как смола.

— Я страшно замерз, — сказал из темноты Мик. — Ты пойдешь со мной или останешься здесь?

— На этой дороге мы ничего не найдем! — крикнул Джуд.

— Возвращаться поздно.

— Там только холмы.

— Поступай как знаешь. Я пошел.

Его шаги стали удаляться во мрак.

Немного поколебавшись, Джуд двинулся за ним.

Ночь была безоблачной и холодной. Они шли, подняв воротники и сжав пальцы ног в ботинках. Небо сияло крупными звездами. Можно было составить из них столько причудливых сочетаний, на сколько хватило бы терпения. Через некоторое время Джуд и Мик обнялись, поддерживая и согревая друг друга.

Часам к одиннадцати они увидели свет в далеком окне.

Женщина, открывшая дверь, не улыбалась, но поняла их состояние и впустила в дом Было бессмысленно рассказывать этой старой крестьянке и ее мужу-калеке о том, что они сегодня видели. Здесь не было ни телефона, ни автомобиля, и даже если бы приятели нашли способ поведать хозяевам о случившемся, они ничего не смогли бы предпринять.