Алиса в Стране Чудесных Клёнов - Наталия Арчер

Боюсь услышать правду, кусаю губы от волнения.

— Нет, Элис, пожалуйста, не извиняйся. Я очень рада, что ты не запирала свои переживания внутри. Все мы должны позволять настоящим эмоциям выливаться хотя бы иногда. Нельзя прожить жизнь без настоящих чувств. Пожалуйста, не беспокойся обо мне или папе. Сейчас я всего лишь хотела убедиться, что с тобой все в порядке, дорогая, — мама делает паузу. Спустя несколько секунд спрашивает: — Это всё из-за того мальчика, о котором мне рассказывал папа?

Она бросает на меня взгляд “я-же-тоже-женщина-и-всё-знаю”, хитро улыбаясь.

— Хм… Ну… Да… и нет… Это сложно, — мычу что-то невразумительное и вздыхаю.

— Он тебе нравится? Потому что он понравился твоему отцу. По крайней мере, в самом начале. Но сейчас, к сожалению, я не могу быть в этом сильно уверена, так как он теперь видит корень всех проблем в нём, включая колебания курса валют, наверное, — говорит мама с усмешкой, стараясь смягчить впечатление от вчерашнего поведения папы.

— О, мам, — я снова вздыхаю, — мне кажется… он… нравится…очень… — отвечаю неохотно.

Мне не в том смысле, что не охотно говорить об этом с мамой, а скорее не хочется признавать этот факт вслух, будто вписывая это в “скрижали истории”, сразу делая всё всамделишным. Я отвожу глаза, но чувствую на себе мамин тёплый взгляд.

— Знаешь, милая, я хочу напомнить, что я всегда здесь, чтобы помочь советом, делом или элементарно выслушать тебя. Конечно, папа — профессионал в этой области… Хотя думаю, что это не та тема, которую ты захочешь обсуждать с ним, когда он иной раз так непрофессионально реагирует, ну, ты понимаешь, — последнюю фразу она произносит шёпотом, косясь на дверь.

Мы обе тихо смеёмся.

Я люблю папу, но несмотря на все его достижения в профессии и психологии, как в науке, а также почти двадцатилетний опыт работы, он, тем не менее, в первую очередь — типичный отец единственной и горячо любимой дочери, которая “свет его очей” и “его маленькая принцесса”. Мда. В некоторых ситуациях он уже показал себя чрезмерно заботливым, невероятно остро реагирующим, слишком чувствительным и гипер строгим. И я не сомневаюсь, что он любит меня больше всех. Именно поэтому он так себя и ведёт. И я не могу думать о нём плохо, потому что я понимаю и искренне люблю его в ответ. Но тем не менее, я оставляю за собой право закатывать глаза, когда, на мой взгляд, он делает очередную глупость, перегибая палку.

И он точно никогда ничего не услышит от меня о моей личной жизни. Если бы он сам не наткнулся на нас с Дэннисом в кафе, то он познакомился бы с ним гораздо позже. Например, когда Дэннис пришёл бы просить моей руки или на крещение наших детей.

Вот же ж блин, и о чем я только думаю?! Уф.

— Итак, моё драгоценное дитя, — говорит мама, вставая, — никогда не бойся приходить ко мне ни по какой причине. Я сделаю всё возможное, чтобы ты снова почувствовала себя счастливой.

Она мягко мне улыбается.

Моя благодарность маме почти осязаема. Я надеюсь, что она тоже это чувствует.

— Мамочка, — говорю в последний момент, когда она почти выходит из комнаты.

— Да, милая? — отвечает, задержавшись в дверях.

И я хочу рассказать ей всё. О своих эмоциях, когда я впервые коснулась руки Дэна через пять минут после того, как мы поздоровались друг с другом в парке. О его глазах, в которых можно потеряться, утопая в мягкости его взора. О том, как легко и комфортно мы проводили вместе время, разговаривая обо всем в целом и ни о чем в частности. Об удовольствии банально идти рядом, случайно соприкасаясь рукавами, и о чистой радости держаться за руки, переплетая пальцы. О том, какой он забавный, добрый, умный и красивый. О нашем поцелуе, который заставил меня поверить, что у каждого человека должна быть идеально подходящая половинка. И о том, как мне тогда показалось, что я так запросто нашла свою… О боли предательства, если Себ был прав насчёт того, что именно Дэн рассказал всем о нашей встрече. О страхах быть изнасилованной и абсолютной неспособности защитить себя каким-либо образом (при этой мысли я содрогаюсь). О разбитом сердце. Моём сердце…

Но я ничего не могу ей об этом сказать. Не сейчас. Или, может быть, никогда. Я не хочу, чтобы она волновалась или грустила. И я уверена, что я не смогу сказать ничего из этого без того, чтобы снова не расплакаться. Меня душат слёзы от понимания того, что я была невероятно счастлива накануне и ужасно опустошена сегодня. Сокровище, которое я так неожиданно нашла, так быстро растаяло в моих руках…

Я чувствую жжение в глазах. Мне нужно остановить это, чтобы не начать реветь и сегодня. Это будет перебор. Я и так боюсь смотреть на себя в зеркало после вчерашнего.

— Спасибо, мам — говорю и глубоко вдыхаю, удерживая слёзы там, где им и место. — Хотела сказать, что я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, дорогая. Уже почти полдень, и мы скоро поедем за покупками. Хочешь с нами? Сможешь сама выбрать себе телефон и подобрать номер. Развеешься. Заманчиво?

О, нет! Хм… Как бы помягче сообщить им новость о том, что я не планирую покидать квартиру в ближайшее время в принципе?

— Не, я пас. Возьмите любой, пожалуйста, мне все равно! А я лучше останусь дома и начну распаковывать коробки, — изображаю улыбку, внутренне ужасаясь фронту предстоящих работ. — Мам, кстати, а как называется моя школа, в которую я записана?

Это вопрос, которым, возможно, стоит заняться плотнее, в зависимости от полученного ответа. Но любой из них отчего-то одинаково пугает.

…Как же я скучаю по тебе! Мне даже в голову не приходило, что так тяжело, когда сама по себе, совершенно одна. Родители не в счёт.)) Хочу встретиться с тобой… Пошли бы снова гулять вместе, разговаривать о всякой глупости и смеяться. Я скучаю по тебе особенно сегодня, когда так гадко снаружи… как и внутри, впрочем. Но не будем о плохом.)

Короче, это