Расставание с мифами. Разговоры со знаменитыми современниками - Алексей Самойлов

– Почему же? Все сосчитано-пересчитано. После того, как профессор Рихтер сказал почти полвека назад: «Володя, а не заняться ли вам снежным покровом?», я стал гляциологом. Еще непременно следует назвать сыгравшего громадную роль в моей судьбе профессора Петра Александровича Шумского, выдающегося гляциолога, работавшего рядом с нами, в Институте мерзлотоведения, и пришедшего к Рихтеру с целью найти людей, которые бы изучали ледники Арктики. Так и началась моя снежно-ледовая одиссея. После моей первой зимовки с августа 1955‑го по февраль 1956‑го я провел годичную зимовку (1957–1958 гг.) на Антарктиде в составе гляциологического отряда Второй континентальной антарктической экспедиции, две зимовки на Эльбрусе, на его южном склоне (1961–1963 гг.); шесть сезонов отработал на памирских ледниках (1968–1973 гг.). На ледники мы попадали на вертолете, за световой день на высоте 5 100 метров над уровнем моря надо было вырыть шурф (технические подробности опускаю)…

– А жаль…

– Хотите подробности? Извольте: в Антарктиде мы вырыли 12-метровый шурф при температуре минус 60 градусов по Цельсию. Осуществляли во время зимовок снегомерные съемки, определяя толщину и плотность снега. С вертолета МИ-4, который почти касался земли, вернее – снежного покрова, мы прыгали прямо в снег. Рекордная посадка была на высоте 4 600 метров (на пятикилометровую высоту мы сами забирались). Пилоты нарушили тогда все летные инструкции, но мы сделали все, что намечали. Такой опасной, результативной операции больше никто в мире не делал.

– Как выдерживали собачий полярный холод?

– Выдерживали, такая у нас наука. Полярные морозы – не самое страшное. Особенно трудно было переносить холод, когда мы летали над памирскими ледниками на высоте 6 000 метров и делали съемки… Впрочем, холод не жара, однако любой холод, если хорошо экипирован, можно выдержать, а сильная жара непереносима.

– Так уж и любой?

– До минус 60 градусов свободно – тогда еще дышать можно. В Барнауле в войну во время эвакуации было минус 55. Ничего, выжили.

Атлас снега и льда

– Отдел гляциологии, созданный в 1956 году, – самое крупное подразделение Института географии, если верить всевозможным справочникам и буклетам. Вы работаете в нем почти с самого основания, а последние тридцать четыре года, даже будучи с 1986 года директором Института, руководите этим отделом.

– Да.

– Понятно, почему именно в российском Институте географии родился «Атлас снежно-ледовых ресурсов мира», первый в истории труд, дающий целостную картину снежно-ледовой природы земного шара: ведь у нас в стране «десять месяцев зима, остальное – лето», ведь большую часть территории России укутывает ежегодно снежный покров. А еще говорят: голубая, зеленая Земля.

– С не меньшим основанием голубую и зеленую планету Земля можно назвать и белой. Мир снега и льда красив и грозен, разнообразен и обширен. Пятая часть поверхности нашей планеты ежегодно находится под снегом. Ледники занимают 11 процентов всей суши. В них сосредоточено почти две трети пресных вод. Общая площадь распространения льда по поверхности Земли и в земной коре, включая районы океана, равна в среднем 100 миллионам квадратных километров или 20 процентам земной поверхности. Лед – самая распространенная горная порода во Вселенной. Марс, Юпитер, Уран содержат огромные массы льда. Лед – это обыкновенный минерал с необычными свойствами. Шестигранные ветвистые снежинки в воздухе и округлые зерна фирна в снежной толще, красивые узоры на окнах и массивные клинья в холодных горных породах, прозрачный лед на озерах и молочно-мутный в ледниках…

– Вы говорите о льдах, словно о розах и звездах…

– А что может быть удивительнее этого вещества, белого в естественных образованиях и отливающего всеми цветами радуги под микроскопом?..

– Красота красотой, но лед всегда интересовал не только «лириков», но и «физиков»…

– Гляциология, наука о снежном покрове и льдах, своими корнями уходит в физику, геологию и гидрологию. Всерьез наука занялась льдом лишь во второй половине XIX столетия. Исследовать физические свойства льда оказалось очень трудно – результаты лабораторных измерений одних и тех же параметров отличались в десятки, а то и в сотни раз. Натурные наблюдения тоже были противоречивы. Ныне снежно-ледовые явления исследуются во многих странах.

– В одном из научных сборников, в статье сотрудника отдела гляциологии вашего института, кандидата географических наук Натальи Михайловны Зверковой я прочитал, что космическая съемка ледниковых районов и ее дешифрирование и послужили толчком к появлению массовой информации о ледниках, что к 70‑м годам в гляциологии был накоплен такой обширный материал, который требовал обобщения, систематизации и наглядного способа отображения имеющейся информации.

– Да, мы в отделе гляциологии Института географии Академии наук СССР начали думать над Атласом снежно-ледовых ресурсов мира в 1972–1973 годах. Идея создания Атласа – наша, инициатива исходила от отечественных ученых. Это был с самого начала крупнейший проект, выходящий за национальные рамки. ЮНЕСКО, имеющая международную гидрологическую программу, поручила ученым Советского Союза сделать этот не имеющий аналогов Атлас. Проект был успешно выполнен, хотя и потребовал огромных затрат, сил и более двадцати лет работы. В нем принимали участие около 300 гляциологов, географов, климатологов и гидрологов из 25 научных учреждений всего Советского Союза.

– Мне рассказывали в институте, что когда Вы в Минске, на картографической фабрике, получили из рук печатников сигнальный экземпляр атласа, то сразу кинулись к весам…

– …И установил, что «новорожденный» весит шесть с половиной килограммов. Это только первый, главный том Атласа – картографический, состоящий из 302 страниц форматом 33 сантиметра на 50 сантиметров, содержащих более тысячи карт разных масштабов – от всего земного шара до конкретных регионов: Альпы, Кавказ, Памир, Каракорум, Аляска и другие. Картографический том Атласа сопровождается вторым – текстовым томом, где содержатся научные материалы, методические разработки. Есть еще книга на английском языке, содержащая названия и подписи к легендам всех карт Атласа. В итоге Атлас представляет собой собрание из шести книг. Это уникальное картографическое и полиграфическое произведение. Печатался он в Минске, а не в Вене, Лейпциге, Лондоне. И знаете почему? Наш Атлас, наверное, последний в мире, который создавался в классической манере. У нас ведь 24 цвета! – так уже никто в мире не издает. Раньше, в позапрошлом веке, так делали гравюры – вырезали на камнях и т. д. У нас издание гравюрного типа, принципиально иное, чем сегодняшние, новомодные. Оно весьма дорогое, зато открывает очень большие возможности для тех, кто им будет пользоваться. Главная цель Атласа заключается в глобальной и региональной оценке запасов снега и льда, ресурсов их водоотдачи, характеристик режима, изменчивости и возможностей их использования. Наш Атлас может служить и исходным базисом для оценки состояния окружающей среды в 70‑80‑х годах XX века при сравнении с современным глобальным потеплением и его последствиями.

На месте Петербурга – море

– Кстати, о глобальном потеплении и его последствиях. На одной из карт вашего Атласа я обнаружил на месте Петербурга… море. Как прикажете это понимать?

– О, это наша знаменитая карта «Мир без ледников», показывающая состояние Земли в случае, если в результате потепления все ледники растают. Наша карта, скажу без преувеличения, обошла весь мир. На международной конференции по глобальному изменению климата в Киото рассматривалась угроза пятиметрового подъема уровня Мирового океана из-за таяния льда. На этой нашей фантазийной карте, где показана гипотетическая зона затопления при подъеме уровня Мирового океана, нет не только Санкт-Петербурга – и Нью-Йорк отсутствует, да и еще несколько крупных мегаполисов.

– И насколько все это реально?

– Это не строго научный факт, а всего лишь гипотеза.

– У меня мурашки по коже от вашей гипотезы… Ну, да ладно, авось обойдется. К тому же сегодня у вас в Москве мороз и солнце, день чудесный… Как это у Пушкина, здоровью моему (вашему, надеюсь, тоже) полезен русский холод. Да и вообще, оказывается, холод полезен здоровью всей нашей зелено-голубой, нашей белой планеты. Извините за последний, абсолютно детский вопрос: но чего все-таки на земле больше – тепла или холода?

– Конечно, холода. Запас холода в современных ледниках по абсолютному значению втрое превышает годовой приход тепла к Земле от Солнца.