Вдоль по лезвию слов (сборник) - Тим Скоренко

Когда мне стукнуло шестнадцать, я купил машину. Потёртый «Меркьюри Таун-Седан» сорок седьмого года. Бегал он ещё неплохо, а после того, что я сотворил с его двигателем, и вовсе превратился в гоночную машину. В те годы постепенно набирал обороты чемпионат NASCAR, и моей мечтой было участие в одной из гонок. Это несложно: приезжаешь, заявляешься, платишь взнос, получаешь номер – и вперёд. В первой десятке вряд ли приедешь, но зато будешь потом рассказывать, мол, гонялся в одном пелотоне с Ли Петти или Баком Бейкером.

В пятьдесят восьмом эта мечта стала навязчивой идеей, потому что я встретил самого Рэда Байрона. Наверное, я единственный из всей толпы понял, что это он. Заводилой у нас тогда был Митчелл, красавец и не без деньжат, девчонки около него так и вились. Он ездил на новеньком «Шевроле Корветт» и побеждал во всех любительских гонках, в которых принимал участие. Только один раз он проиграл – причём так позорно, что в течение года вообще не садился за руль. Его сделал какой-то заезжий старик на древнем «Олдсмобиле», да не просто сделал, а демонстративно остановился у финиша, пропустив проигравшего вперёд. В те времена подобное было чем-то вроде плевка в лицо. Мол, ты настолько слаб, что я подарю тебе победу. Я уже после догадался, что старик – это сам Рэд Байрон. Ну да ладно, речь-то вовсе не о том[4].

В общем, как я уже сказал, у меня машинка была старенькая, пусть и форсированная. Но проблема оказалась не в ней, а во мне. Механик я отличный, а вот гонщик из меня вышел – хуже некуда. Я не умел вовремя рискнуть, никогда не чувствовал точку торможения и частенько заканчивал заезды на обочине. Слава богу, без серьёзных аварий обошлось. В общем, я принял участие где-то в тридцати заездах на нашей Ганнисонской трассе, а затем бросил это дело.

А ещё у меня был друг. Звали его Джерри Голлуэй, и он был сыном владельца нашей местной мебельной фабрики. То есть богатеньким таким малым. Но, в отличие от Митчелла, Джерри никогда не зарывался. Машина у него была скромная, одевался он обычно, вёл себя как нормальный человек, в общем. Мы сдружились ещё в начальной школе. Точно помню, как познакомились: было нам лет по семь, я его ударил, у него пошла кровь из носу, моих родителей вызывали к учителю, в общем, весело. Так мы и дружили до пятьдесят восьмого.

Гонками он увлекался постольку поскольку. Пару раз выезжал на трассу, потому что всякий уважающий себя парень должен был выезжать, но не более того. А в пятьдесят восьмом уехал учиться в колледж в другой штат. Мы сердечно попрощались – как раз на следующий день после памятного проигрыша Митчелла. И всё, в течение нескольких лет не было от него ни слуху ни духу.

Я устроился работать на мебельную фабрику и через некоторое время стал начальником одного из цехов. Я не стремился сделать карьеру, просто работал как надо, и вот, пожалуйста. В шестьдесят третьем я женился на девушке Сэнди из соседнего городка, мы купили участок земли и начали строить дом. Жили временно у моих родителей. В общем, всё шло путём – пока не вернулся Джерри.

Это случилось в середине шестьдесят четвёртого года. Он приехал в город на шикарной тачке, новеньком кабриолете «Линкольн Континентал», причём купил он его не за папины деньги. Учиться он отправился без гроша в кармане, при этом часть денег, заплаченных отцом за колледж, отрабатывал и возвращал семье. И вот он появляется в Ганнисоне на белом «Линкольне». Естественно, местные девицы – все к нему. Но Джерри был не таков. Он сначала поехал домой, а на следующий день подкатил к дому моих родителей.

Сэнди была наслышана о Джерри. Я их представил друг другу, но по глазам товарища я видел, что он хочет поговорить со мной наедине.

«Покатаемся», – сказал он.

Я согласился, и мы сели в машину. Сэнди была немного обижена, но всё понимала. Старым друзьям нельзя мешать, если со времени их предыдущей встречи минуло шесть лет.

Некоторое время мы ехали молча, а потом Джерри спросил:

«Ты гонялся эти годы?»

«Нет. – Я покачал головой. – Ты же знаешь, это не моё».

«Но машинами занимался?»

«Бывало».

И в самом деле, на досуге я иногда возвращался к своему старому увлечению – доводке автомобилей, что называется, до кондиции. Растачивал блоки, менял сцепления и так далее. К слову, в любительских гонках штата принимало участие несколько машин, которыми занимались не профессиональные автомеханики, а я. Конкуренции двум городским мастерским я не составлял, потому что работал только по собственному желанию, исключительно с машинами своих добрых знакомых и не брал денег за труд. Ну и, конечно, я делал машины довольно медленно, не сравнить с профессионалами.

Джерри помолчал, затем достал пачку сигарет и характерным движением отправил одну в рот. Я так делать не умел: он придерживал «лишние» сигареты большим пальцем и резким движением встряхивал упаковку. Сигарета подлетала и оказывалась аккурат у него во рту. Этот трюк он показывал много раз ещё подростком, причём подбросить сигарету до рта он мог практически с любой высоты. Прикурив, он внимательно посмотрел на меня.

«Мне нужна твоя помощь», – сказал он.

Вот так, свалившись вдруг с неба, проведя несколько лет незнамо где и ни разу обо мне не вспомнив, он попросил моей помощи. Хоть бы весточку прислал за эти шесть лет, что ли. Впрочем, он знал, что у меня нет выхода.

«Что нужно делать?» – спросил я.

«Довести до ума одну… машину. Сроки – кратчайшие, но у тебя будет два помощника. И работать придётся не на твоём заднем дворе, а в другом месте. Придётся на некоторое время уехать из Ганнисона».

Это звучало довольно жёстко.

«Тебе заплатят, – добавил он. – Тебе очень хорошо заплатят».

Я покачал головой.

«Дело не в этом».

«Я знаю. Но должен же ты как-то компенсировать своё отсутствие. Насчёт работы не беспокойся – я поговорил с отцом, у тебя будет ко всему прочему оплачиваемый отпуск. Дети есть?»

«Пока нет».

«Ну вот. Деньги жене отдашь, она только рада будет, мне кажется. Считай, что работаешь на меня вахтовым методом».

Я почувствовал, что его тон изменился. Сначала он пытался говорить со мной как с другом. Но теперь в его голосе появились нотки, выдающие в нём начальника, командира. И, видимо, он привык разговаривать со всеми именно так.

Более того, я понял, что для нормального общения с этим, незнакомым мне Джерри придётся подстраиваться под него, играть в подчинённого и начальника.

Но почему я не попросил отвезти меня обратно? Почему я согласился на его предложение? Потому что под холодной маской скрывался прежний Джерри, и он, как и раньше, был моим другом, даже если его мировосприятие серьёзно изменилось.