Вдоль по лезвию слов (сборник) - Тим Скоренко

Мне довелось жить в эпоху великих людей. Они не знали, кто такой Сцевола, – но были подобны ему. И, в отличие от него, они существовали на самом деле.

Перед вами рассказ, написанный в 2011 году специально для цикла «Легенды неизвестной Америки». Показанный в нём город Бойсе существует на самом деле, Капитолий в нём действительно есть. Конечно, все персонажи вымышлены (и даже не раз поминаемый Сцевола является не более чем легендой), но тем не менее описанные события вполне могли иметь место на самом деле.

Единственное допущение, которое мне очень хотелось сделать, – это наличие у одного из героев балисонга. На самом деле балисонги (или, попросту говоря, ножи-бабочки) завезли с Филиппин лишь после Второй мировой войны. Появление балисонга в Америке тридцатых годов крайне сомнительно. Поэтому пришлось объяснить его присутствие поездкой Блэйда на Филиппины. Причина, по которой бабочка вообще появилась в рассказе, весьма тривиальна: на момент написания я тренировался художественно крутить балисонг, и очень хотелось каким-нибудь образом применить новые знания в литературе. С тех пор я несколько охладел к этому занятию (хотя любого хулигана на улице напугаю без проблем, и нож у меня всегда с собой), но в рассказе бабочка осталась.

Хотя история, конечно, вовсе не о ножах.

Мат слоном

Старик передвинул «Першинг» на клетку вперёд.

– Шах.

Парень картинно задумался, подпирая подбородок рукой. Стратегию обороны он просчитал за несколько ходов до угрозы и не сомневался, что кажущееся преимущество обернётся в итоге для старика потерей пешки, а то и коня.

Он протянул руку, немного помедлил и прикрылся «двадцатьвосьмёркой», заодно угрожая слону противника.

– Хорошо, – покачал головой старик. – Не заметил.

Модели на доске были выполнены с тщанием, мастерски. Игрок мог рассмотреть мельчайшие детали любого из деревянных танков. Не один месяц кропотливой работы ушёл на крошечные «Шерманы» и M2, «тридцатьчетвёрки» и ИС-7.

– Давно хотел вас спросить, – прервал молчание молодой человек, – а почему американцы против русских? Они же никогда не встречались на настоящих полях сражений? Почему не немцы?

Старик покачал головой.

– Просто мне так захотелось. Всё равно я никогда не видел в бою ни настоящих немцев, ни настоящих русских, – ответил он, и парню послышалась нотка грусти в старческом голосе.

– Мне казалось, что вы были на войне.

Старик улыбнулся.

– На какой войне, мальчик мой? Когда война закончилась, мне только исполнилось пять лет. Я никогда не был на войне. – Он помолчал, а затем продолжил: – Но, как ни странно, военные действия меня не миновали. Правда, русских там не было. Да и немцев тоже.

Парень сознавал, что ненароком мешает старику обдумывать ход, но продолжал задавать вопросы. Во-первых, если отвлекать соперника не возбраняется, то это – часть стратегии. А во-вторых, ему было попросту интересно.

– Холодная война? Космическая отрасль? Ракеты?

– Стоп-стоп-стоп! – поднял ладонь старик. – Ты сыплешь вопросами так, точно хочешь сбить меня с толку и таким образом выиграть. Давай решим: или мы продолжаем игру сейчас, или я рассказываю тебе одну историю.

Парень уже предвидел мат, который ожидал старика через несколько ходов. Откладывать победу ради стариковских баек не хотелось: если для этого есть соответствующее настроение, нужно играть.

– Играем! – пожал он плечами.

– Прекрасно, – ответил старик и передвинул тяжёлый T1[3].

Парень нахмурился. Ферзь одновременно угрожал его коню и пешке, вынуждая жертвовать одной из фигур. Ситуация неожиданно обернулась против него.

Он убрал коня.

– И мат, – подытожил старик.

Слон «Шерман» появился неизвестно откуда и нанёс удар по королю через единственную открывшуюся калитку. В принципе молодой человек мог оттянуть мат на один ход, всё-таки пожертвовав коня, но в этом не было смысла.

– Сдаюсь.

Впрочем, чаще всего они играли на равных. Счёт по победам стал теперь 15:9 (не считая шести ничьих) в пользу старика – более опытного шахматиста. Но молодой человек уже продумал свои действия в следующей партии и был уверен, что она приведёт к успеху.

Тридцать игр за три месяца. Однокурсники молодого человека удивлялись его странной дружбе с одиноким стариком, много лет без всякого партнёра игравшим в шахматы в Проспект-парке. А теперь партнёр появился. Парень играл со стариком каждые несколько дней, выигрывал и проигрывал и всякий раз не уставал поражаться удивительным «танковым» шахматам. Но на вопрос, кто искусно вырезал тридцать два миниатюрных танка, старик отвечать не хотел, переводя разговор в другое русло. Парень подозревал, что резчик – не кто иной, как сам пожилой шахматист.

– На этот раз я, кажется, быстро справился, – удовлетворённо произнёс старик.

– Ну-у, – протянул парень, – не так уж и быстро. Мой рекорд вы не побили.

– Это была случайность!

И в самом деле, несколько игр назад парень вынудил соперника сдаться на четырнадцатом ходу. Старику на этот раз понадобилось восемнадцать.

– Ладно, – добавил старик, видя ехидную усмешку собеседника. – Как видишь, ты правильно выбрал игру, а не историю. По крайней мере, я так считаю.

Парень посмотрел на часы.

– У меня ещё полтора часа свободного времени. Можно и историю послушать.

Старик откинулся на спинку скамьи. Солнце едва пробивалось сквозь густую листву. Из-за соседства Бруклинского ботанического сада в Проспект-парк порой попадали весьма экзотические растения, нехарактерные для этой полосы. Прямо над головой молодого человека нависал зелёный лист такой толщины и площади, что, казалось, это растительный аналог Дамоклова меча – упадёт, и поминай как звали.

– Что ж, – продолжил старик. – История так история. Танки, да… Было время…

Казалось, он отвлёкся и забыл о том, что собирался начать рассказ. Но молодой человек не прерывал собеседника, опасаясь сбить того с мысли.

И старик заговорил.

Я родился в тысяча девятьсот сороковом году в Ганнисоне – это маленький городок в Колорадо. Меня угораздило попасть в поколение так называемой опоздавшей молодёжи: я хотел отправиться на войну, но войны не было, она давно окончилась, и нам, не сумевшим проявить себя на полях сражений, приходилось добиваться признания другими способами. Сорокалетние герои с суровыми небритыми лицами получали уважение и почёт, не говоря уже об отличной пенсии и преимуществах при поиске работы. А мы, сопляки, завидовали им, их шрамам, их опыту, и не понимали, что война – это в первую очередь страшно. Грязно, мерзко, никакой тебе санитарии, весь день в окопах, тяжело, даже облегчиться нет ни времени, ни места. Я рассказываю, точно и сам был там – но я не был. Я просто знаю.