Искры. Подпольные историки Китая и их битва за будущее - Ian Johnson

является конгломератом, включающим в себя подразделение недвижимости. В 2019 году китайская компания Hurun оценила его личное состояние почти в 1 миллиард долларов.

На юге Уханя, усеянном озерами, недалеко от Третьего транспортного кольца и второй линии метро, Ай Луминг построил микрорайон, в котором живет наша семья. Построенный в 2000-х годах, по сегодняшним меркам он вряд ли можно назвать роскошным, но все же это привлекательный комплекс из двадцати трехэтажных зданий, в каждом из которых, в зависимости от планировки, около четырех квартир. Здания расположены на узкой улице, обсаженной деревьями, и заставлены машинами, припаркованными в отведенных для них местах. И, конечно, здесь есть доски объявлений и баннеры, призывающие людей следовать последней партийной кампании - например, "красное образование" пропагандировалось, когда я посетил его в первый раз. В комплексе, как и в большинстве других китайских комплексов, есть охраняемые входы, которые призваны не пропускать торговцев и прохожих и следить за тем, кто кого посещает.

Один большой дом стал семейным. Мать братьев и сестер скончалась в 1997 году, поэтому они отдали отцу одно крыло дома. Ай проводит в этом доме почти все дни, ухаживая за лежачим отцом и работая в кабинете, отведенном для нее. Сиделка помогает выполнять тяжелую работу, но Ай сама за все отвечает, что она делает с удовольствием, несмотря на стрессы. Ее брат родился в 1957 году, он на четыре года младше, и она его очень любит. Тем более что он еще не вышел на пенсию, и она охотно берет на себя обязанности по уходу за их отцом.

Кроме того, у нее есть дом поменьше для собственной семьи, частную жизнь которой она тщательно охраняет. У них с мужем есть сын, который учился за границей и сейчас работает на своего успешного дядю. В течение многих лет у Ай была еще одна квартира меньшего размера в том же комплексе, где она встречалась с активистами и диссидентами. Идея заключалась в том, чтобы разделить эти три мира и не втягивать в них ни свою нуклеарную семью, ни расширенную. Как и у всех предпринимателей, ее брат - член коммунистической партии, и она понимает, что он не может участвовать в ее работе. Она не берет у него денег, но очень гордится его благотворительной деятельностью и тем, что он создал свою компанию с нуля.

Ее кабинет в доме брата уставлен компьютерными мониторами и экранами, чтобы она могла редактировать свои работы и быть в курсе событий в своем четвертом пространстве - виртуальном мире социальных сетей, электронной почты и коммуникационных приложений.

Все эти миры кружатся вокруг нее, соревнуясь за ее время. Мы сидели в ее кабинете и болтали часами, прерываясь только тогда, когда ей нужно было спуститься вниз и навестить отца. Несмотря на то что ее публичный образ - суровый защитник прав и угнетенных, при личной встрече она рассказывает анекдоты и смеется - особенно над собой. Глядя на разные этапы своей жизни, она видит абсурдность стольких поворотов: фанатизм юности, аполитичные академические занятия в 30 лет, медленный поворот к феминизму и активизму с возрастом, когда большинство людей движутся в другом направлении.

В других отношениях ее жизнь тоже прошла полный круг. Первые двадцать пять лет прошли в эпоху Мао, когда ничего не разрешалось. Затем наступил период реформ и расширения возможностей китайцев определять свою жизнь. И вот теперь ее снова ограничивают, когда политика снова стала главенствовать. Во всем этом неизменным остается одно - ее родословная, семейная история, которая направила ее на путь конформизма и осторожности, который она смогла покинуть лишь с большим трудом.

Несмотря на внимание всего мира, Ухань пал в конце 1938 года. Однако эта битва изменила ход Второй мировой войны. Япония рассчитывала на быструю победу, которая позволила бы ей переключить свое внимание на остальную Азию. Вместо этого Чан остановил продвижение Японии на запад, что позволило ему основать постоянную столицу военного времени в Чунцине, расположенном дальше по течению. Его солдаты связывали сотни тысяч японских войск до конца войны.

Однако в то время потеря Уханя казалась очередной в бесконечной череде китайских поражений. Конечно, человеческие жертвы были невообразимы. Число погибших и перемещенных лиц быстро исчислялось десятками миллионов, а катастрофическое решение замедлить продвижение Японии путем подрыва речных дамб уничтожило сотни деревень и обширные сельскохозяйственные угодья. Но что придало катастрофе человеческий облик, так это сотни тысяч сирот. Агентства по оказанию помощи развернули кампании в стране и за рубежом, чтобы найти им новые семьи.

Китайские правительственные чиновники старались подавать пример, среди них был и Тан Шэнчжи. Это был генерал, который одно время был соперником Чанга. За год до этого Чан поручил ему безнадежную задачу по обороне Нанкина. Как и надеялся Чан, Тан взял вину за неудачу на себя и удалился в сельскую местность провинции Хунань на юге Китая, чтобы изучать буддизм и сосредоточиться на семье. Но у него был только один ребенок - дочь по имени Тан Ренкун, которая уже была замужем за инструктором ВВС. Генерал откликнулся на призыв и усыновил одиннадцать детей, которые жили и учились рядом с семейным комплексом в академии, которую он основал в южной китайской провинции Хунань.

Вскоре после этого зять Танга погиб в авиакатастрофе. Овдовевшая дочь генерала с месячной внучкой вернулась в семейный дом и познакомилась со своими приемными братьями и сестрами. Одним из них был Ай Ренкуан, 13-летний подросток, который был на шесть лет младше ее. К концу 1940-х годов Ай стал военным курсантом, и они тайно полюбили друг друга.

Их роман осложнялся тем, что правительство грозило проиграть коммунистам. У семьи была возможность бежать на Тайвань, но генерал имел дело с Мао в 1930-х годах и не участвовал в правительственных кампаниях против коммунистов. Он чувствовал себя в безопасности и решил остаться. Коммунисты щедро вознаградили его, провозгласив "демократическим деятелем" и предоставив ему во многом почетную должность заместителя губернатора провинции Хунань.

Как и подобает патриарху, решение генерала распространялось на всех членов семьи, включая его дочь. У Ай Ренкуана была возможность бежать на Тайвань, но он остался из-за любви к Тан Ренкуну. Они поженились в 1950 году. Ай получил разрешение вступить в Народно-освободительную армию, а затем в Коммунистическую партию Китая, и его грехи молодого правительственного офицера, казалось, были прощены. Его перевели в Ухань, а через несколько лет демобилизовали. Он устроился на работу в городской отдел торговли, а затем стал учителем начальной школы.