Гори, гори ясно - Карина Вран

Злате обращение. Та послушно приложила к стопке вторую такую же, потом поставила сумку на пол. Исчерпала запасы?

Я сделал еще глоточек. Черный, ядреный, самое то.

— Мало?! — повторила, повысив голос, Белава.

Покачал головой в знак отрицания.

— Тогда что, на блюдечке с голубой каемочкой подать? — понизила тон, добавила в голос иронии ведьма в красном. — Ты! Принеси блюдо.

Под руку ведьме попалась официантка с рыбой для законников. Те, что показательно, вообще не встревали в устроенную ведьмами сцену. Они склонились над столом и тихонько о чем-то переговаривались.

Сотрудница и тут явила чудеса расторопности. Блюдо, правда, принесла металлическое, под медь, но ей и инструкций точных не давали.

Злата споро переложила купюры на блюдо. Протянула, повинуясь брошенному Властой взгляду, мне.

Я допил остатки ароматного напитка, поставил белую чашечку на белое же блюдце. Отодвинул их. Встал, продолжая улыбаться, нежно и искренне, только теперь обращал свою улыбку к одной Злате. Ведьма попятилась.

Шагнул к ней. Она снова обратилась в статую, но на этот раз с блюдом. Обошел по кругу «предмет интерьера», потрогал указательным пальцем верхнюю купюру.

Ударил. Не ведьму, а низ блюда. Оно подлетело вверх и вбок, перевернулось, с грохотом упало на кафельный пол. Купюры разлетелись из упаковок, красивым «листопадом» осыпались на шахматные черно-белые плитки. А что? Хорошее сравнение: лист дерева и лист бумаги, и те, и те с зеленцой.

— Как-то так, — я обвел жестом композицию, цокнул языком. — Я вижу ваши взятки. Хм... Вот если выложить из них слово «извините»... Нет, все равно не интересно.

Я вернулся на место, заглянул в пустую чашку.

— Девушка, еще кофе, будьте любезны, — улыбка моя едва не померкла, но тут же вернулась.

Это я обратился к испуганной работнице, которая прибежала на шум и рискнула сунуть голову в пасть льву... львицам; иными словами, просунуть голову в приоткрытую дверь. Глазки девушки округлились: она заметила живописный беспорядок в дальнем углу.

— Не обращайте внимания, — попросил со всей вежливостью. — Мы постараемся больше не шуметь. Трудный день, как я уже говорил.

— Сотрудничество будет не из легких и приятных, — проговорила Власта и глазом не моргнув. — Жаль. Злата, на колени.

«Сурово у них», — подумал я, наблюдая, как бледнеет лицо златовласки.

Когда кожа сравнялась цветом с ниткой жемчуга на шее ведьмы, Белава поднялась со своего места, обошла стол с дальней стороны.

— Считаешь, это мы должны расхлебывать твои промахи?

«М-м, хороша в гневе», — я разве что не облизнулся — это было бы неприлично.

— Бесполезная, — Белава выплеснула вино из бокала в лицо подчиненной. — Тебе сказано...

Вина было на донышке, попало оно в глаза, заставив ведьму болезненно сощуриться. Теперь алкогольные капли стекали по кукольно красивому лицу, точно слезы.

— Бэл, я сама, — негромко сказала Власта.

И тем самым окончательно подтвердила, кто из них — глава Ковена.

Дама червей отступила, дама пик подошла впритык к бледной Злате. Поддела рукой нитку жемчуга, рванула на себя. Нить порвалась, жемчужины посыпались, покатились по кафелю, добавляясь к композиции на полу. Злата покачнулась, некрасиво дернула шеей в момент рывка. Получила удар ногой под колени и рухнула к жемчугу, купюрам и ногам.

— Ковен Северных Ведьм в моем лице приносит извинения, — озвучила дама пик тоном, каким говорят: «Погода сегодня прекрасная». — Повтори.

— Ковен Северных Ведьм... — послушным эхом зашептала Злата с опущенной головой.

Если кто подумает, что мне приятно было унижение той, что однажды пыталась унизить меня, то он ошибется. Впрочем, жалости во мне тоже не было. Никаких эмоций, полная отстраненность. Будто кино смотрю, причем с довольно предсказуемым сюжетом, и оттого скучное.

— Громче, — голос Власты чуть изменился, теперь бы ему подошло: «К вечеру похолодает».

— Ковен Северных Ведьм в моем лице приносит извинения, — послушно, поспешно и ошарашенно выговорила златовласка.

— И надеется, что Повелитель огня Андрей, ученик и подручный тучеводца Чеслава, не затаит обиды на нас, — продолжила Власта. — Ибо Ковен Северных Ведьм не враждует с Чеславом и его подручными.

— И надеется... — Злата оттарабанила и это вслед за главой.

— Хорошо, — легко и добродушно ответил я. — Спасибо, прелестная фея, — переключился на официантку с моим кофе. — Постойте, я сам заберу.

Не стал заставлять бедную девочку вышагивать по усыпанному полу. Там еще и ведьмы скучковались в проходе, Злата в позе просителя... Сам подойду, не переломлюсь.

— Мне кажется, вы зря накаляете, Андрей, — вполголоса сказал подполковник, когда я проходил мимо него. — Обиду затаят за унижение, что чревато последствиями. Вы не всю жизнь будете учеником планетника. Ведьмы умеют мстить. Выйдете из-под руки Чеслава, мигом вам все припомнят.

— Я благодарен за совет, Семен Ильич, — в той же громкости (тихости?) ответил.

И прошел мимо. Совет запоздал. Кроме того, даже дойди он до меня заранее, я все равно поступил бы точно так же. Упертость — часть меня, черта характера, которая мне лично по нраву. Мнение остальных вторично.

Пока я забирал с подноса кофе, ведьмы успели рассесться по своим местам, только Злата стояла, как была. Я примостил чашку на край стола, отодвинул стул — тот, что напротив моего, сделал пригласительный жест.

— Злата, прошу.

Дождался, пока ведьма распрямится, снова вздернет подбородок, дойдет до стула и усядется. Пододвинул к ней поближе салфетницу, чтобы следы от вина могла стереть. Затем подхватил кофе, отхлебнул прямо так, стоя.

— Итак, раз с этим мы разобрались, — по пути к своему месту высказал я, — Позволю себе напомнить, что у нашей беседы есть временной лимит. В девятнадцать тридцать я вас покину.

— Сказал тот, из-за кого мы ехали сюда, — дама червей сощурила глазки. — Да ты наглец.

Красивые, надо отметить, зеленые глазоньки. Темные, как... елка в сумерках — как мундиры гвардейцев в моем давнишнем сне о пожаре в Зимнем дворце.

И аккуратные брови полумесяцем, и точеный носик, и пухлые губки — все в Белаве было хорошо, складно. Власта тоже была восхитительна, эдакой хищной красотой. Черты темноволосой были острее, резче, глаза — два черных омута, огромные, чуть раскосые.

Еще тогда, в ВИП-зале, я их пленительность подметил. Долларовый зал посещают люди небедные, посему я решил, что внешние данные есть результат усилий косметологов. И, может быть, пластических хирургов. Их работа в некотором роде тоже чудотворство.

Я мог бы зажечь язычок истинного пламени