Будни революции. 1917 год - Андрей Светенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В конце мая 17-го года для подавления сепаратизма, причем столь колоритного и неоднозначного, в Кирсанов прибыл эмиссар Временного правительства, губернский прокурор Антонов. Да-да. Тот самый Александр Антонов, который три года спустя возглавит крестьянское восстание на Тамбовщине, то есть фактически превратится в такого же Трунина. Но в мае 17-го его отряду милиции не удалось арестовать местного диктатора. Толпа отбила своего лидера на вокзале, когда Трунина попытались этапировать в Тамбов. Более того, сам Антонов был арестован. И только спустя две недели удалось, как пишет газета «Утро России», «организовать Трунину сопротивление со стороны наиболее сознательной части населения Кирсанова и гарнизона города. Туда были посланы агитаторы, организован выпуск специальной газеты. Благодаря усилиям наиболее культурных элементов местного гарнизона удалось употребить вооруженную силу для ареста трунинской шайки. На улицах Кирсанова завязалось форменное сражение, в результате которого восемь человек было убито и более десяти ранено. Только после этого удалось арестовать Трунина и 40 его единомышленников, которые содержатся теперь в тамбовской тюрьме». Любопытно, что Трунин пережил лихие годы – революцию и Гражданскую войну, в начале 20-х вернулся в родной Кирсанов, правда явно повредившись в уме. Ходил по улицам, размахивал руками и громко разговаривал. В общем, стал городским сумасшедшим. Хотя некоторые считали, что, наоборот, это был здравый и дальновидный ход со стороны неудавшегося диктатора.
28.06
В этот день – 15 июня 1917 года по старому стилю – обострилась полемика вокруг главной проблемы – войны и мира. Принято считать, что агитация за мир без аннексий и контрибуций, за немедленное прекращение боевых действий, словом, все то, за что ратовали большевики, не встречала аргументированной контрпропаганды. Вовсе нет. Газета «Утро России» под заголовком «Завоеватели», со ссылкой на материалы швейцарской печати впервые рассказала о невыносимом положении, в котором оказались жители оккупированных немцами районов Литвы и Польши, входивших в состав Российской империи перед началом мировой войны. Газета писала: «Экономическое положение Литвы отчаянное, в особенности в больших городах. Лишенные всякой помощи люди глядят в глаза голодной смерти. Число детей до десяти лет уменьшилось наполовину. Причину этого нужно искать в недостатке пищи. Запрещение германскими властями вывоза конденсированного детского питания, молока из Швейцарии и Дании является тяжким ударом для детей Литвы. Общественный Литовский комитет, действующий в Вильно, раздает ежедневно 35 тысяч порций хлеба – это капля в море. Литве грозит голод. В первых числах июня в католических церквях мира был проведен сбор средств в пользу литовцев, которые взывают о помощи». Малоизученная тема – положение подданных Российской империи на оккупированных немцами территориях. Летом 17-го линия фронта проходила к западу от Риги, в нескольких десятках километров восточнее Вильно (теперь Вильнюса), далее на юг через Барановичи и Пинск, на Западную Украину. То есть вся так называемая «русская Польша» оказалась в руках Германии. Показательно, что поляков, в том числе и активных в политическом плане, в России было тогда очень много. Проблема заключалась в том, что немцы обещали восстановить после войны независимость Польши, но и Временное правительство объявило о готовности рассмотреть планы федерализации России, права национальных автономий вплоть до отделения. Кстати, в рамках этого решения в декабре 17-го уже советская власть в лице Ленина признает независимость княжества Финляндского. Что касается Польши, судя по публикациям лета 17-го года, в России вовсе не считали, что это отрезанный от большой страны ломоть: «Польский язык по-прежнему преследуется в немецкой Польше. “Народная газета”, выходящая в Катовицах, пишет о вопиющем инциденте. Учитель начальной школы, собрав в школьный зал учеников, которые дома говорят по-польски, начал объяснять им, что существует только единственная “немецкая родина” и поэтому надо говорить только по-немецки. Для пущей наглядности учитель пригрозил хлыстом. В довершении всего было объявлено, что дети из малоимущих семей не будут получать бесплатные школьные принадлежности до тех пор, пока не перестанут дома говорить по-польски». Вывод, даже лучше сказать, мораль, которой газета «Утро России» завершала эту публикацию, была явно адресована русским революционерам: «Так подготавливают завоеватели мир “без аннексий и контрибуций на праве самоопределения народов”… Теперь польские дети, которым пригрозили хлыстом, это право на самоопределение изучают на практике».
29.06
В этот день – 16 июня 1917 года по старому стилю – в Петрограде произошло очень характерное ЧП. Как писала газета «Утро России», «в кавказском погребке князя Макаева на Невском проспекте разыгрался дебош, едва не закончившийся печально. В одном из кабинетов группа неизвестных, одетых в военную форму, неожиданно запела старорежимный гимн “Боже, царя храни”. При этом некоторые открыли стрельбу». Картинка прямо как из известного всем фильма про неуловимых мстителей. Царский гимн запрещен, но не в запрете дело, а в кажущемся единстве мнения, что так тому и быть, монархистов в России не осталось. И вот такой афронт. «Одетые в военную форму», не проще ли сказать – группа офицеров…
Впрочем, продолжим цитату, потому что реакция на эту эскападу явно политического свойства тоже показательна. «Огромная толпа окружила ресторан. Группа кутил, исполнявших царский гимн, была арестована толпой, которая потащила их топить в Мойку. Милиция и сознательные солдаты еле удержали толпу и с большим трудом доставили группу в комендантское управление. Толпа долго не расходилась, требуя самосуда над черносотенцами, посмевшими петь гимн старой России». Эпизод этот просто, как дважды два, доказывает, что в стране все готово к гражданской войне. Стремительная самоорганизация толпы… Ведь «ответка прилетает» тут же в процессе исполнения гимна. Однако пока еще перевешивает масса – нет, не покоя и инертности, а масса здравомыслия и ответственности. В который уже раз рассказывая об уличных конфликтах и беспорядках весны и лета 17-го года, заканчиваем утешительно. Торжествует закон. И нарушители порядка – офицеры, певшие «Боже, царя храни», – отправлены в комендатуру, а радикалы, боевики-анархисты, готовые чинить самосуд на каждом шагу, обузданы сознательными солдатами. Пока что таковые преобладают.
Еще одна проверка на прочность этой сознательности имела место в тот же день: «У дворца Кшесинской, ввиду систематического разгрома, которому подвергается в последние дни этот особняк, по распоряжению генерала Половцева поставлены были патрули гвардейского Павловского полка для охраны от расхищения драгоценностей. Сегодня солдатский патруль заявил себя сторонником ленинцев, вследствие чего Половцев распорядился охрану снять».
Не совсем понятно. Снять…
