Похищение - Бернадетт Энн Пэрис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я не отрываясь смотрю на него.
– Деньги?
– Да. Не знаю, известно ли вам, но ваш отец подал в суд на больницу во Франции – за халатность, которая повлекла за собой смерть вашей матери и младшего брата.
– Да, конечно. Но у него ничего не вышло.
– Напротив, больница наконец признала ответственность, а вы были указаны как бенефициар в случае заключения соглашения.
– Да, но… когда это случилось? – спрашиваю я, голова у меня идет кругом. – Когда они его заключили?
Энтони беспокойно шевелится на стуле.
– Примерно спустя месяц после смерти вашего отца.
– Значит, он так и не узнал? – Мои глаза наполняются слезами, я принимаюсь рыться в кармане в поисках платка. – Это ужасно. Все, чего хотел отец, – чтобы больница признала свою вину. Почему они не взяли на себя ответственность раньше? Я уверена, они знали, что отец болен – его адвокат во Франции им сообщил.
– Мне жаль, Амели, я не знаю всех обстоятельств.
Комкаю платок в пальцах, пытаясь справиться со злостью и разочарованием.
– Не понимаю, почему он не сказал, что купил дом. Это все изменило бы.
– Думаю, он так и сделал бы, если бы знал, что конец близок. Хотите, я подробнее расскажу о соглашении с больницей?
– Да, пожалуйста, если у вас есть время.
Я провожу еще целый час с мистером Барристоном и к концу беседы так устаю, что едва способна соображать. У меня есть деньги – даже больше, чем мне нужно. Я должна быть счастлива. Мистер Барристон думал, что я обрадуюсь, но это не так. Я слишком зла – на больницу, которая так долго тянула; на отца, который умер, не узнав, что выиграл дело. В любом случае я этих денег не заслуживаю – особенно после моего договора с Недом.
– Берегите себя, Амели, – говорит мистер Барристон, когда я собираюсь уходить.
– Спасибо, – отвечаю я, снова повернувшись к нему. – Можно вас кое о чем спросить? Вы когда-нибудь к нам приходили? Мне было бы легче, если бы я знала, что у отца был друг.
– Домой не приходил. Но мы и правда дружили. Мы встречались здесь, у меня в офисе, несколько раз вместе обедали. Он был очень хорошим человеком.
Я киваю.
– Мне пора, я и так отняла у вас много времени.
– Вовсе нет, – отвечает Энтони, – но вам, наверное, нужно время, чтобы все обдумать. Представляю, каким это стало для вас потрясением. Может быть, вам лучше вызвать такси?
– Спасибо, но я пойду прогуляюсь по магазинам. Нужно купить кое-что в дом.
Я отправляюсь в торговый центр, жалея, что мне не с кем поговорить о своих чувствах. Но больше никого не осталось. Все, кого я любила, умерли.
11
Сложив руки на груди, стою у дверей строительного супермаркета и жду, когда он откроется. Магазин находится за пределами города, добираться сюда пришлось на автобусе. Чем больше в салон набивалось пассажиров, обычных людей, спешащих по своим делам, тем сильнее нарастала моя паника.
Внешне моя жизнь за несколько недель превратилась из кошмара в сказку. Я больше не пленница, я в безопасности, у меня есть деньги. Но кошмар не закончился. Я не могу есть, не могу спать. Когда я бодрствую, все время что-то обдумываю, но ни на чем не в состоянии сосредоточиться. Выбросить бы из головы мысли о похищении, о моем тюремщике, о человеке, с которым я вступила в схватку, царапала и кусала…
Когда я ходила за покупками, дважды была настолько уверена, что он где-то рядом, что оборачивалась: мне казалось, тюремщик стоит позади. Это всего лишь разыгравшееся воображение, но чувство было совершенно реальным. И тогда я поняла – мне от него никогда не избавиться. До конца своих дней я буду представлять, как он направляется ко мне в кромешном мраке каморки с заколоченным окном.
Продавец отпирает дверь в магазин.
– Как вам не терпится! – говорит он мне с улыбкой. Он в черной футболке, на ней оранжевая бирка с именем: «Скотт».
– У вас есть в продаже ДСП? – спрашиваю я.
– Конечно, – отвечает он. – Давайте покажу.
Я иду за ним по магазину, шаги эхом отдаются под высокими потолками.
– А зачем вам доски? – любопытствует Скотт.
– Простите? – смущаюсь я.
– ДСП. Что делать будете?
– Просто нужно.
Мы подходим к секции, разделенной перегородками, в которых стоят прислоненные друг к другу доски.
– Какого размера?
Сообщаю Скотту размер, и он вытаскивает одну из них.
– Что-нибудь еще?
– Да, молоток и гвозди.
– Идемте сюда.
Он берет лист ДСП, и я шагаю за ним в другую секцию, где он выбирает для меня молоток с черной ручкой и, чуть дальше, коробку гвоздей.
– Двухдюймовые, – говорит продавец. – Должны подойти.
Мы отправляемся на кассу, я рассчитываюсь, молоток и гвозди убираю в сумку и беру доску.
Скотт недоверчиво на меня смотрит.
– Точно справитесь?
– Да. Спасибо.
– Хорошего дня, – кивает он.
Доска не тяжелая, но большая, и держать ее неудобно. Я несу ее на остановку автобуса, и когда тот подъезжает, пробираюсь по салону, задвигаю доску между сиденьями, а потом усаживаюсь, неловко уперевшись в нее коленями.
Добравшись до дома, заношу ее внутрь, прислоняю к стене. Сделав передышку, тащу ее по лестнице в комнату отца. Вчера приходили работники, забрали кровать, комод и шкаф, так что она совершенно пустая.
Достаю из сумки молоток и гвозди, поднимаю лист ДСП и прислоняю к нужному месту. Но тот каждый раз выскальзывает, когда я пытаюсь освободить одну руку, чтобы взять гвоздь и молоток.
– Черт! – кричу я.
Доска падает уже в третий раз – прямо мне на ногу.
Я опускаюсь на пол, руки ноют. Без посторонней помощи не справиться. Но помочь некому – я одна.
Подумав немного, опять беру сумку и достаю телефон.
– Спасибо, что пришли и все сделали. Знаю, просьба показалась вам странной, – часом позже говорю я мистеру Барристону, – но мне больше не к кому обратиться.
Он стоит посреди папиной комнаты, рукава его рубашки закатаны. Вдоль линии волос на лбу выступили бисеринки пота.
– Должен признаться, такого у меня ни один клиент не просил, – с улыбкой отвечает он. – Но у меня есть дочь. И я был бы рад, если бы кто-нибудь ей помог. Повезло, что вы застали меня на месте. К тому же мне полезно прогуляться в обед.
– Спасибо, – говорю я.
Мистер Барристон осматривает комнату.
– Ремонт затеяли? – спрашивает он.
– Да. Кажется, мне нужны перемены.
– Правильно, – кивает мистер Барристон.
Я спускаюсь за
