Время крови - Андрей Ветер

– Иначе говоря, шахта? – уточнил Иван.

– Можно и так сказать, – кивнул Александр. – Для поиска подходящих мест я и отправляю через перевал геологов и рабочих.

– Почему же сразу не двинуться туда всем?

– Во-первых, надо поставить здесь надёжный дом. Во-вторых, однообразие утомляет людей. Пусть им наскучит сперва здесь, затем они отправятся в путь, после чего начнут обустраивать новое место, а там и за настоящую работу придёт время браться.

Галкин оказался прав. Вскоре многим стало казаться, что они засиделись на месте. Однообразие давало себя знать. Всё чаще слышались разговоры о необходимости ехать с партией к перевалу.

– У них там хоть Алёнка есть, а мы что тут? – послышался однажды чей-то упрёк.

– Что такое? – поднял голову Галкин. – Это кто ворчит? Ты, Вилька, что ли? Позабыл уже, я вижу, как Ефим кончил? Он тоже о девке подумывал. Теперь уж и костей от него не осталось. А я предупреждал! Разве я не говорил, что вы тут с тоски локти кусать будете? Разве не было речи о скуке? Что же до Алёнки и прочих диких, то зарубите себе на носу, что к ним соваться только в том случае, если бабы сами вам что-то предлагать будут. Иначе плохая история выйти может!

– А почему Ефима по-христиански не похоронили?

– Чтобы все знали: за злодейство никто в могилу не будет положен. Кто будет вести себя как зверь, тому и подыхать по-звериному. А что, все небось уже сходили поглядеть на его труп?

– Да там уж на второй день только кости и остались. Волки и лисы всё схрумкали, дьяволы зубастые, а голову вовсе уволокли.

На следующий день случилось нечто, повергшее всех в невероятное уныние. Один из геологов, прозванный всеми Карлуша, забрался зачем-то на скалу, возвышавшуюся на противоположном берегу Олёкмы, и попал в такое место, откуда никак не мог спуститься. Некоторое время он упорно кричал, но его слабый голос заглушался стуком топоров на строительстве. Когда на него, наконец, обратили внимание, он успел изрядно замёрзнуть и лишь вяло помахивал руками.

– Чего это он там торчит? Я уж несколько раз на него смотрел, а он всё на одном месте топчется, – выразил кто-то из рабочих своё удивление.

– У них свои дела, нам с тобой непонятные. Кривизну земли замеряют, – молвил другой равнодушно. Но прошло время, а Карлуша не покидал своего места.

– Братцы, а ведь он, похоже, застрял там. Сообщите Лександру Афанасичу о Карлуше. Может, его снимать оттудова надо?

Галкин появился через несколько минут и взглянул на скалу.

– Где он?

– Только что топтался на том мысочке, где кусты торчат. Знать, вниз сошёл.

Но Карлуша не пришёл в зимовье. Когда время перевалило за обеденное, а геолог не объявился, Галкин распорядился, чтобы несколько человек отправились на санях через Олёкму к скале. Погода стала портиться, из низких серых облаков повалил снег. Прошло не менее часа после отъезда поисковой группы, и Галкина известили о том, что посланные люди двинулись обратно.

– Не могу понять, что там у них, – сказал он, глядя в бинокль. – Снег мешает.

Вскоре зимовье облетела новость, что Карлуша разбился, сорвавшись со скалы. Его лицо было сильно разбито о камни, голова безвольно болталась на сломанной шее.

– Не дождался он нас, решил сам попытаться… И вот свалился, бедолага.

– Хребет вон как сломал. А лицо-то, лицо! Всю кожу снесло.

Не успели рабочие отнести несчастного Карлушу к его палатке, чтобы обработать лицо и приготовить к погребению, как кто-то воскликнул:

– Э-э, гляньте-ка! Верховой едет.

Все проследили за рукой кричавшего. Из-за поворота Олёкмы появился, медленно двигаясь по льду, всадник. Позади него шла, устало передвигая ногами, вьючная лошадь.

– Кто ж это будет? Может, из города кто-то? – предположил Иван, подразумевая под городом Олёкминск.

Галкин поднёс к глазам бинокль. Всадник был облачён в тёплую меховую одежду с большим капюшоном. Лошадь его была накрыта медвежьей шкурой, как попоной.

– Якут, – сообщил Александр. – Сейчас подъедет. Из города к нам рано. Они туда едва-едва добрались, если, конечно, добрались, если ничего не случилось.

– А что могло случиться? – не удержался Иван.

– Мало ли что… Тайга…

Всадник, которого Галкин разглядывал через стёкла бинокля, был, конечно, Эсэ. Он не сразу решился въехать на зимовье. Здесь надо сделать небольшое отступление, чтобы сообщить о том, какое отношение Якут имел к гибели Карлуши.

Когда перед Эсэ открылось на противоположном берегу замёрзшей реки расчищенное от леса пространство, он понял, что добрался до своей цели. Он долго наблюдал сквозь мутный воздух, пытаясь пересчитать людей, но они сновали туда-сюда, похожие издали друг на друга. В любом случае их было много. На берегу стояла куполообразная войлочная юрта, за ней виднелась насыпь, служившая, судя по всему, крышей землянки, ещё дальше виднелась юрта поменьше, а за ней стоял конусообразный чум оленеводов. Немного повыше Эсэ разглядел наполовину построенный бревенчатый дом, вокруг которого суетилось больше всего людей. К небу лениво поднималось несколько дымовых столбов от костров.

Наблюдая за зимовьем, он услышал слева от себя негромкий мужской голос, звавший на помощь. Подняв голову, Эсэ увидел Карлушу. Тот был ужасно перепуган и боялся шевельнуться, стоя на небольшом выступе на скале. Поняв, что к скале скоро приедут люди, чтобы помочь человеку спуститься, Эсэ удалился в чащу. Время шло, но никто не появлялся, и тогда Якут решил, что несчастного скалолаза никто не слышал в зимовье. Это и решило судьбу Карлуши. Якут ловко вскарабкался по камням и окликнул Карлушу, остановившись в нескольких шагах от него.

– Слава Богу, кто-то пришёл, – в голосе незадачливого геолога зазвучала радость. – Кто вы?

– Держись за палку, – велел ему в ответ Эсэ.

Карлуша вцепился обеими руками в кончик протянутой ему ветки, но замёрзшие, хоть и в варежках, пальцы плохо слушались его. Он весь дрожал от волнения.

– Иди смелее, – распорядился Эсэ.

Карлуша осторожно шагнул, прижимаясь всем корпусом к заснеженной скале и не выпуская палки, которую считал своей опорой. В действительности Эсэ и не думал помогать геологу. Палка была нужна ему, чтобы сдёрнуть перепуганного человечка вниз. Это он и сделал, рванув палку на себя. Карлуша был не в силах устоять и кубарем полетел вниз.

Эсэ быстро спустился за ним и, к своему немалому удивлению, обнаружил, что Карлуша был жив, несмотря на сломанные рёбра и окровавленное лицо.

– Как же так? Почему? – бормотал он, едва шевеля окровавленными губами и тщетно пытаясь сфокусировать взгляд на Эсэ.

– Я пришёл с войной, – сказал ему Якут на родном языке и сильным движением свернул геологу шею.