Тайный советник вождя - Владимир Успенский

Коварную суть мины замедленного действия, которую изготовила команда «Холодной котлеты», уяснили у нас не сразу и не все, не говоря уж о тех, кто сознательно закрывал глаза на последствия — были и такие. Заманчивым представлялось получить поддержку, облегчавшую тяжелый восстановительный период. Даже Иосиф Виссарионович, всегда остро реагировавший на любую попытку вмешаться в наши внутренние дела, — даже он не отринул сразу, с порога «план Маршалла». Обсуждал на Политбюро, с промышленными наркомами, с экономистами, особенно с академиком Вознесенским Николаем Алексеевичем. В какой мере разумно использовать американские предложения, какую пользу извлечь? И пришел к выводу: за временное облегчение придется расплачиваться слишком дорого. Я разделял эту точку зрения, не будучи специалистом, но исходя из житейского опыта: дядя Сэм ничего не дает просто так, позволь ему ухватиться за палец, он и всю руку оттяпает.

Когда какая-то проблема представляется мне очень сложной, я, для лучшего понимания, стараюсь упростить ее, отбросив необязательное, найти конкретные примеры. При этом основа-то проблемы зачастую оказывается достаточно простой, общедоступной, а остальное лишь камуфляж, упаковка и этикетки для простаков. Американцы, значит, готовы оказать широкую поддержку пострадавшим от войны европейским странам, в том числе Советскому Союзу. Но куда и как будут они вкладывать свои средства, в чьих интересах, ради каких целей? Вот автомобилестроение. В 1930 году у нас в стране насчитывалось всего лишь 25 тысяч различных автомашин. В США — 24 миллиона. Мы лошадиными силами пользовались, а они — моторами. Не угонишься.

Мы совершили невероятное. Собрав тридцатитысячный строительный коллектив, за два года возвели на берегу Оки промышленный гигант — Горьковский автомобильный завод. Пересели с телег на машины. В несколько раз возросла накануне войны подвижность наших войск. Немцы понимали, сколь важна продукция ГАЗа для нашей победы. Пытались бомбить завод. Самый массированный, неожиданный и удачный для них налет произвели перед началом сражения на Курско-Орловской дуге, что явилось своеобразной прелюдией этой битвы. На заводе было разбито или повреждено шестьдесят построек. Но работа не прекращалась: давали продукцию для фронта, одновременно восстанавливая цеха.

В годы войны оборудование Горьковского автозавода использовалось на полную мощность. Оно не только износилось, но и устарело. Завод нуждался в переоснащении, в переходе на новую технологию. Такое же положение было и на большинстве других предприятий, составлявших основу нашей тяжелой, в том числе оборонной, промышленности. Без реконструкции этих предприятий не поднять ни легкую промышленность, ни сельское хозяйство. Но именно такой реконструкции и такого подъема нисколько не желали американцы, не предусматривал «план Маршалла». Зачем, дескать, переоснащать и расширять хотя бы тот же Горьковский автозавод, мы снабдим вас автомашинами в избытке, не по высокой цене и на любой вкус, от «форда» до «студебеккера». И запасными частями обеспечим. Зачем налаживать выпуск комбайнов и тракторов? Тоже дадим, пришлем, — только слушайтесь нас.

Как нам было известно, недавние союзнички намеревались прибрать к рукам или выключить из деятельности Кузнецкий металлургический комбинат, дававший нашей стране почти половину всей брони. Интересовались авиационной промышленностью. Искали подходы к нашим горнодобывающим центрам на Урале и в Сибири. Не менее трогательная «забота» проявлялась и о сельском хозяйстве. Здесь обрисовалась такая концепция. Шестьдесят процентов территории Советского Союза — это, мол, районы Арктики, вечной мерзлоты, это пустыни и горы, то есть регионы совершенно бесплодные, пригодные разве что для оленеводства, для охоты на диких зверей. Еще процентов двадцать — зона неуверенного, рискованного земледелия, подверженная заморозкам, засухам и прочим невзгодам. Никакого сравнения с Соединенными Штатами, где условия для сельского хозяйства просто идеальные.

По всей стране, от экзотической Мексики до пшеничной Канады, от Атлантического до Тихого океана. Как на Кубани или на юге Украины. Весной воткнули ветку — осенью яблоки собирай. Хлеба и кукурузы, овощей и фруктов рождается столько, что приходится устанавливать квоты, дабы избежать излишества. Корма для скотины, для птиц, для людей — навалом.

Подсчитано: из-за природных условий крестьянам России надобно затрачивать усилий на производство единицы продукции в три-четыре раза больше, чем их коллегам в Соединенных Штатах, и несколько меньше в Западной Европе. Значит, и стоить она будет дороже, не выдерживая конкуренции. И все тот же вопрос: зачем вам нужны колхозы, совхозы, МТС, зачем вам вкалывать с утра до вечера, в три раза больше, чем американцы, если они вполне способны сытно накормить Россию?! И продукты привезут, и одежду с обувью, и детективно-дефективные кинофильмы. Все что угодно. Только вы, русские, не мешайте нам хозяйничать во всем мире, не возникайте со своими достижениями и претензиями. Ковыряйте лопатами земельные участки — для здоровья полезно. Запасайте на зиму картошку с капустой и хрен с редькой, собирайте развесистую болотную клюкву, орехи да грибы, готовьте закуску под самогон и виски для своих бесконечных праздников — выходных дней. Гуляй, безразмерная душа! А кто посмекалистей да покрепче характером — перепродавай заграничный товар, накручивай цены, спекулируй, набивай карман за счет дураков. Все при деле, и никаких возмущений типа «мы не рабы, рабы не мы». Полная демократия. С неафишируемой, но четко определенной целью: шагом марш в первобытное общество!

Я отнюдь не цитирую «план Маршалла», лишь излагаю суть и последствия, какими они представлялись мне и, в значительной мере, Иосифу Виссарионовичу. Американцы считают нашу страну богатейшей кладовой природных ресурсов, от нефти до древесины, от пушнины до золота. С неограниченными запасами разнообразных энергоносителей. С почти не нарушенной экологией. И при этом дешевая рабочая сила. Все эти особенности следует использовать для Запада, поддерживая в России самый низкий уровень производства, развивая там лишь промышленность вредоносную, связанную с химией, с расщеплением атома. Под строгим, конечно, контролем. То есть задача, говоря открыто, сводилась к тому, чтобы превратить Советский Союз в сырьевой придаток Западной Европы и Соединенных Штатов. Но сделать это постепенно и незаметно, под благовидным предлогом, дабы такой процесс не вызвал решительного противодействия. Пусть спохватятся, когда уже поздно будет. Цель — почти как у погоревшего фюрера. Только немецкие фашисты делали ставку на силу, на военное превосходство, а новые искатели мирового господства больше рассчитывали на экономическую экспансию, на политические выкрутасы.

От общего — к частному, к случаю, из-за которого сильно обиделся на Георгия Константиновича Жукова наш простоватый, но сметливый и памятливый Никита Сергеевич Хрущев. Было это еще до выдворения Жукова из Москвы. На Ближней даче у Сталина собрались вечером пообедать человек десять приглашенных, в том числе несколько военных товарищей. Неофициальный разговор шел на интересовавшую всех тему, все о том же «плане Маршалла», о стремлении американцев вести совместную разведку и добычу полезных ископаемых на нашей территории. Иосиф Виссарионович напомнил о том, как Николай Второй и разжиревшие при нем кровососы банкиры наживались на грабеже, продавая и сдавая в аренду зарубежным хищникам наши природные ресурсы, рудники и заводы, то есть ту основу, тот фундамент, на которых зиждется государство, благополучие народа. Сколько золота англичане нахапали в одной лишь Якутии на Лене-реке! А каменный уголь! Новоявленные хозяева, иностранцы-инородцы, тормозили у нас добычу топлива, делая ее неэффективной, а к нам (с нашими-то запасами!) везли уголек с Запада, из Германии, и продавали втридорога. И это до 1914 года, вплоть до начала мировой войны. Двинулись на нас кайзеровские армии, а в России паровозы стоят без своего топлива, не на чем войска и оружие перевозить. Топали солдатики на своих двоих, со скоростью десятый день девяту версту…

Присутствовавшие, как всегда, слушали Иосифа Виссарионовича с большим вниманием, оторвавшись от тарелок. А Никита Сергеевич, прибывший из Киева, уставший в дороге и захмелевший после нескольких рюмок, боролся с дремотой, подпирая рукой тяжелую голову.

— Вот к чему приводит забота зарубежных доброжелателей в кавычках, хищническая сущность которых нисколько не изменилась. Но повторения прошлого мы не допустим, — закончил Сталин. И сразу же громко и невпопад прозвучал голос Жукова:

— Дун-ня!

— Какая Дуня? При чем тут женщина? — удивился Иосиф Виссарионович. — Объясните, пожалуйста.

— В деревне нашей так говорили. Если расшифровать по буквам — дураков у нас нет.