Саламандра - Полевка

его. Ощущая тепло кожи, но не смея прикоснуться. Сканд дернулся поймать руку, но Лекс отдернул ее и отшатнулся.

— Нет. Вначале я должен тебе все рассказать. А потом ты сам решишь… я… нет, все потом…

— Лекс пробежался по комнате взад-вперед и опять остановился перед мужем. — Помнишь, после нашего первого пира мы разговаривали с Пушаном и Гаури? Я тогда сказал, что после того, как ты меня убил, я возродился другим человеком? — Лекс смотрел, как Сканд задумался, а потом удивленно кивнул и поднял брови, ожидая продолжения.

— Когда боги вернули меня к жизни, они дали мне память другого человека. Они сказали, что этому миру нужны новые знания, и поэтому у меня в голове поселился другой человек. Это он все знает и умеет. Во мне уже мало что осталось от Качшени, только любовь к скандалам и внешний вид. Боги забрали память Качшени, но вместо этого дали чужую память. Все, что ты слышал сегодня — Элли, Гудвин, обезьяны, это все из памяти того человека. Там есть такая… (Лекс замялся, в этом мире не было слова "сказки", детям никто ничего не рассказывал, поэтому пришлось подбирать понятные образы)… поучительная история для детей, чтобы рассказать им о добре и зле. Если ты помнишь, я говорил тебе, что у колдунов есть такой же избранный, как и я. Так вот, теперь я точно знаю, что он был и, более того, ему очень плохо жилось у колдунов.

— Почему ты так решил? — Сканд сидел нахмурившись, — или это ты о том секретном слове только для избранного? Ты хоть и сказал, что это бред и это слово ничего не значит, но я-то видел, что ты понял, что там было сказано. И что там было? Или ты мне не расскажешь?

— Там было сказано — не верь этим плохим людям и убегай. Если человек перед смертью мог оставить предупреждение своему собрату, то, значит, жилось ему плохо.

— Он был твоим братом? — не понял Сканд.

— Нет, но мы с ним были… мм… из одной империи, а вот колдун у самоедов был из другого государства, хотя тоже из того мира. А тот несчастный в городе Гаури, ну тот, которого забили камнями, когда он начал говорить на непонятном языке, он был из третьего государства, но тоже из того мира, что и мой… Кирель называет таких «подкидыши». Боги подкидывают в этот мир таких людей с особыми знаниями, только вот не все выживают.

Лекс с тревогой посмотрел в лицо Сканду, пытаясь предугадать его действия, но тот сидел нахмурившись и сжав губы в ниточку, всем своим видом выражая раздражение и неуверенность. Лекс подумал, что надо, пожалуй, опять начать косить на богов, и заодно связать все ранее сказанные истории в одну кучу и при этом не получить по морде или кинжалом в живот, ведь, как ни посмотри, он на самом деле не Качшени, а самозванец. У любой правды, как у палки, есть два конца — с одной стороны, его тело принадлежит Качшени, младшему брату Чачи, но на самом деле, он другой человек, который воспользовался чужим телом, чтобы устроиться в этом мире. И совершенно непонятно, какую часть правды воспримет Сканд, для которого честь и долг перед империей не пустые звуки, а руководство к действию.

— Боги сказали, что пошлют мне испытания, чтобы я доказал, что достоин их помощи, но я не должен забывать, что моя цель — дать этому миру новые знания, и тогда они дадут мне достойную награду. Моей наградой стал ты. Вернее, семья — ты, Ламиль, Тиро, мальчишки, Бэл с Тургулом, Мэл с Пином и Крином. Вы все стали моей семьей, теперь мне есть ради кого жить и сражаться. В прошлой жизни я не понимал, как это важно, и поэтому был одинок.

Сканд молчал, только раздувал ноздри, скрипел зубами, сжимал и разжимал кулаки. Лекс помолчал, не зная, что делать теперь, но решившись, выкинул последние карты на кон. Даже если Сканд и решит убить его, то он хотя бы выговорится перед смертью. Не то, чтобы его угнетало, что он обманывал, просто он не считал, что правда хоть кому-то нужна. Но сейчас замалчивать правду стало уже просто опасно. Начинать увязать во лжи и путаться в том, что сказал, а что умолчал, это как завязывать узел, не распутаешь потом, придется только рубить по живому. Просто сама ситуация подталкивает объясниться начистоту раз и навсегда.

— В прошлой жизни меня звали АЛЕКС-САНДР-Р… (на этом языке, полном свистящих и щипящих звуков, прошлое имя звучало чужеродно, как кирпич в тарелке супа)… я был старшим и крупным, как ты. Я был взрослым, намного старше тебя, и даже, пожалуй, старше Киреля и Шарпа. У меня были власть, деньги, опыт и много различных знаний. Я был уважаемым и могущественным человеком в своем мире. Для меня было шоком оказаться в тощем теле младшего. Для меня было недопустимо быть в сексе принимающей стороной, и когда Пушан изнасиловал меня, я едва не умер не только от боли, но и от осознания того, что это меня поимели, а не наоборот, как обычно. Для меня это стало самым страшным и недопустимым позором, и в прошлой жизни я бы этого не допустил, ну ты и сам это, я думаю, понимаешь… но потом, после арены Колизея, появился ты, и в моем сознании все опять смешалось. Ты мне понравился настолько, что я захотел быть с тобой и согласился стать младшим в паре, и даже стал получать от этого удовольствие, потому что ты — это ты.

Сканд настороженно посмотрел на Лекса, который растерянно пытался подобрать слова, но, как ни странно, похоже, он ему поверил именно из-за растерянности в глазах и слегка вздрагивающих рук. Генерал резко выдохнул и, наконец, встав с кровати, задумчиво прошелся по комнате, а потом остановился напротив растерянного рыжика.

— А кто ТЫ? — Сканд ткнул пальцем в грудь Лекса.

— Я тот, кого ты привез в клетке в этот город, — Лекс расправил плечи, — я тот, кого избили кнутом у столба за чужую ложь. Я тот, кого ты закрывал щитом во время ночевок на землях Теланири, а потом домогался в комнате таверны. Это со мной ты целовался на столе в кухне Тиро, и передо мной ты расстелил белую шкуру. Так что это ты ответь — кто Я!?

Сканд отшатнулся, как будто его ударили в грудь, и, растерянно развернувшись, молча вышел из комнаты. У Лекса внутри все