Роман А.С. Пушкина «Евгений Онегин». Комментарий - Юрий Михайлович Лотман

По имени Владимир Ленской

Душою школьник Геттингенской

Красавец в полном цвете лет

Крикун, мятежник и поэт

Он из Германии свободной

[Привез] учености плоды

Вольнолюбивые мечты

Дух пылкий прямо благородный

Всегда восторженную речь

И кудри черные до плеч (VI, 267).

6 – С душою прямо геттингенской… – «Геттингенская душа» была для П вполне конкретным и далеким от политической нейтральности представлением. Геттингенский университет был одним из наиболее либеральных университетов не только Германии, но и Европы (расположенный на землях ганноверской династии, он был подчинен английским законам). Выпускники Геттингенского университета, знакомцы П, принадлежали к числу русских либералов и свободолюбцев: один из лидеров декабристского движения Н. И. Тургенев и брат его, умеренный либерал А. И. Тургенев, учились в Геттингене, там же получил образование любимый лицейский учитель П известный либерал А. П. Куницын (1783–1840) и член Союза Благоденствия гусар Каверин (см. с. 181). П, вероятно, слышал о друге Жуковского и А. И. Тургенева профессоре Дерптского университета А. С. Кайсарове (см. с. 166), погибшем в партизанском отряде в 1813 г.

8 – Поклонник Канта и поэт. – Кант Иммануил (1724–1804) – немецкий философ, автор «Критики чистого разума» и «Критики практического разума». П знал Канта не только по упоминаниям в «Письмах русского путешественника» и, вероятно, рассказам Карамзина, но и по лекциям кантианца и шеллингианца А. И. Галича (1783–1848). П было известно, что во время «дела профессоров» в 1821 г. Рунич говорил Галичу: «Вы явно предпочитаете язычество христианству, распутную философию девственной невесте христианской церкви, безбожного Канта самому Христу, а Шеллинга и Духу Святому» (Сухомлинов М. И. Исследования и статьи по русской литературе и просвещению. СПб., 1889. Т. 1. С. 328). Об осведомленности П свидетельствует стих в черновике «Второго послания к цензору» (1824): «И Рунич – Галича креститель и пророк» (II, 915); характеристика Ленского как «поклонника Канта» не могла быть ни случайной, ни нейтрально звучащей.

9 – Он из Германии туманной… – В такой редакции стих связывал образ Германии с романтизмом. Эта связь установилась со времени выхода книги де Сталь «О Германии» (1810). Первоначальная формула «из Германии свободной» (VI, 267) выделяла другие ассоциации: брошюру А. С. Стурдзы (см. с. 23) о Германии для членов Аахенского конгресса, в которой автор обвинял германские (в частности Геттингенский) университеты в распространении в Европе революционного духа (ср. эпиграмму П «Вкруг я Стурдзы хожу» – II, 94), и тираноборческий акт немецкого студента К. Занда, убившего А. Коцебу. Ср. слова П о Занде: «В твоей Германии ты вечной тенью стал» (II, 174).

14 – И кудри черные до плеч. – Короткой стрижке денди (см. с. 156) противопоставлялись длинные кудри вольнодумца. На проекте иллюстрации к первой главе, который П набросал на обороте письма к брату Льву, изобразив себя со спины, отчетливо видны длинные до плеч волосы поэта.

VIII, 5–6 – Он верил, что друзья готовы / За честь его приять оковы… – Имеется в виду баллада Шиллера «Порука», в которой один из героев представляет свою жизнь порукой за слово друга. Ю. Н. Тынянов связал поклонение Ленского Шиллеру (ср.: «При свечке, Шиллера открыл» – 6, XX, 4) с чертами Кюхельбекера, которые, по его мнению, П ввел в образ Ленского (Тынянов. С. 233–294).

8 – Разбить сосуд клеветника… – Сосуд (церковносл.) здесь: оружие (ср.: Псалтирь, псалом 7, стих 14: «Уготова сосуды смертныя»), то есть Ленский верил, что друзья готовы разбить оружие клеветы. Соотношение дружбы и клеветы волновало П. Юношеской вере Ленского противостоят трагическое отождествление друга и клеветника в стихотворении П «Коварность» (1824) и иронические стихи в ЕО (4, XIX, 4–9).

9–14 – Что есть избранные судьбами… – В первом печатном издании 1826 г. заменены точками. В данном случае пропуск явно имел не композиционный, а цензурный характер. Более того, П, видимо, счел необходимым дать читателю знать об этом. Показательно, что в первом и втором полных изданиях романа П, воспользовавшись притуплением бдительности цензуры, считавшей, что перед ней простая перепечатка уже цензурованного текста, дал не шесть, а пять строк точек, восстановив 9-й стих: «Что есть избранные судьбами…». Такой отрывочный текст не имел никакого иного смысла, кроме единственного – указать читателю на значительность для автора пропущенных стихов. Смысл стихов звучит сознательно зашифрованно, и предложенное для его расшифровки сопоставление со стихотворением Кюхельбекера «Поэты» (см.: Тынянов. С. 276–277; принято: Бродский. С. 135) мало что разъясняет. Прав Б. В. Томашевский, который, сблизив эти стихи с наброском:

Бывало в сладком ослепленье

Я верил избр<анным> душам,

Я мнил – их тай<ное> рожденье

Угодно [властным] небесам (II, 294),

органически связанным с посланием В. Ф. Раевскому (1823), увидал в них намек на тайное общество или, по крайней мере, на некоторый круг конспираторов (Томашевский. Кн. 1. С. 551). Это делает понятной и веру Ленского, что усилие «избранных судьбами» когда-нибудь «мир блаженством одарит», и автоцензуру данных строк.

IX—X – Строфы посвящены характеристике поэзии Ленского. П первоначально полагал дать их в значительно более развернутом виде, но остановился на сжатом варианте. В строфе IX нагнетаются устойчивые фразеологизмы романтической поэзии: «чистая любовь», «сладкое мученье», «с лирой странствовал на свете», «поэтический огонь», «возвышенные музы», «возвышенные чувства» и пр. Поскольку в пределах строфы им не дано стилистической антитезы, они воспринимаются как свойство авторской точки зрения (о понятии «точки зрения» см.: Успенский Б. А. Поэтика композиции. Структура художественного текста и типология композиционной формы. М., 1970). В строфе X романтические штампы контрастно сопоставлены в последнем стихе с иронически освещающей их авторской речью, а некоторые выделены курсивом, который в пушкинском романе обычно обозначает чужую речь (заменяя, в соответствии с традициями графики той поры, современные кавычки). В результате поток романтических выражений становится в X строфе не авторской точкой зрения, а объектом авторского наблюдения и изображения. Такое «скольжение» позиции повествователя позволят П создать «объемный» текст.

Первоначальный вариант характеристики значительно более резко определял политическую направленность поэзии Ленского, сближая ее с теми установками, которые настойчиво стремились привить П его декабристские друзья в Петербурге и Кишиневе.

Тема поэзии Ленского развивалась также в строфах IXа, IXб, IXв и XVII г (VI, 270–272, 282–283), дополнявших политическую характеристику его лирики. Ленский – поэт возвышенной любви, и стихи его противопоставляются эротической поэзии «певцов слепого упоенья»:

Не пел порочной он забавы

Не пел презрительных цирцей

Он оскорблять гнушался нравы

Прелестной <?> лирою своей

Поклонник истинного счастья

Не славил сети сладострастья