Его волчица. Я тебя приручу (СИ) - Невинная Яна

Наверное, он хочет показать мне ровный ритм своего сердца, но это касание буквально сводит меня с ума, оглушая и приводя все рецепторы в боевую готовность. Нельзя так сильно тревожить волчицу, давая ей ощутить желаемое в такой близости. Я отдергиваю руку, не позволяя зверю внутри снова овладеть мною, как тогда в погребе.

– Я не какой-нибудь аппарат или детектор, – шиплю я, – и всё равно уверена в том, что для определения точного диагноза нужно обследование. Ты не можешь по стуку сердца что-то определить.

– Хорошо. Пусть так, – мрачно соглашается Демьян, глядя, как я закутываюсь в одеяло, пытаясь от него таким образом защититься. – Пусть Вежбицки мне и скажет.

– Ты совсем двинулся? – вскипаю я. – Хочешь, чтобы он убил тебя? Зачем тогда нужно было организовывать побег? Позволил бы ему убить вас всех, и дело с концом.

– Он ничего мне не сделает, – настаивает Демьян. – Я хочу сыграть на его научном интересе. Разве не захочется ему убедиться в том, что его изобретение работает?

– Возможно, у него была масса исследуемых, которые подтвердили, что оно давно работает.

– Нет, не было. Я слышал его рассуждения. Он говорил вслух, наговаривая на диктофон, как если бы хотел сохранить для истории свои наблюдения. Наша группа испытуемых была у него единственной на данный момент, а до этого масса экспериментов над животными и провальных тестовых групп. Абсолютно провальных. Улучшенная формула сработала именно на нашей группе. А когда мы сбежали, то годы работы пошли прахом. Представь себе, что он ощущает, не имея возможности увидеть результаты своих усилий?

– Возможно, ты и прав. Но что конкретно ты хочешь сделать? Пойти к нему и что сказать?

– Предложить себя в обмен на лекарство для остальных. Пусть исследует сколько угодно, но вылечит остальных.

– Я пойду с тобой, – вдруг заявляю я, не понимая, с чего решила поддержать безумный план Демьяна. – Послушай, ведь ты не разбираешься в медицине, он может навешать тебе лапшу на уши. Я могу помочь тебе разобраться, врет он или нет.

– Я не планировал вовлекать кого-то в это мероприятие. К тому же если профессор сделает что-то со мной, то группа лишится лидера, но его место займет другой, а если погибнешь ты, то погибнут все остальные. Без твоей крови им отмерены буквально дни.

Демьян вскакивает с кровати и начинает кружить по комнате, запустив руки в волосы. Я поднимаюсь следом, начиная бурно жестикулировать и убеждать его:

– Это самоубийство. Ты не можешь так поступить со своими людьми!

– Я делаю это ради них! – громко шепчет он, сжимая зубы и разрубая ребром ладони воздух. – Зря я тебе рассказал, твоя истерика ничуть не помогает.

– Моя истерика?! Я совершенно спокойна и разумна, в отличие от тебя!

– Заметно, как ты спокойна, – язвит Демьян, оглядывая меня с ног до головы, и я прямо-таки чувствую, что он разгорячился, что эта перепалка возбудила его. Я могу чувствовать его желание на расстоянии, и это заводит.

Но я не позволю себе откликнуться на его сексуальные флюиды! Это всего лишь похоть, гормоны, жажда спаривания самки, а не эмоции человека, уважающего себя. И вообще сейчас не до чувств, когда Демьян задумал безумную эскападу, а мне никак не удается его остановить!

– Ты не боишься, что твои люди почувствуют себя преданными, когда узнают о твоей тайной вылазке?

– Никто не узнает. Я сбегу, как только получу лекарство.

– А если тебя не будет долго? Если ты слишком самонадеян и погибнешь?

– Тогда ты расскажешь, где я.

– Демьян, пожалуйста, ты поступаешь неправильно.

– Я не отступлю, Вера. Я обязан спасти этих людей. Раз я вознагражден полным излечением, мне и жертвовать собой.

– Ты жертвуешь собой в том числе и ради того человека, предателя, который уничтожил всю кровь, – напоминаю я горько в тщетной попытке переубедить Демьяна.

Он дергается, как от удара.

– Я знаю, что среди нас есть предатель, действовавший во вред тебе. И подозреваю, кто это. Наверное, тот самый человек, который ошпарил тебя кипятком?

Ох, зря я подняла этот вопрос. Я сдержала обещание, данное себе, – не выдавать Диану. Но как же трудно мне далось это молчание. К тому же постоянно приходилось оглядываться через плечо. Но зато стая была едина, как мне казалось. Только я на отшибе. А Демьян на самом деле подозревал кого-то.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– У меня не получится тебя отговорить, да? – спрашиваю кротко, пытаясь съехать с опасной темы. 

– Нет. Даже не пытайся. Я уйду сегодня. Хотел дождаться, пока уснешь, но ты спутала все планы.

– Тогда позволь хоть как-то помочь тебе. Что я могу сделать?

Он долго и пристально смотрит на меня, словно пытается что-то разглядеть, а потом говорит так тихо, что я почти не слышу:

– Постарайся выжить.

Потом наклоняется и нежно-нежно касается моих губ легким, почти невесомым поцелуем, и я ощущаю, будто по ним скользит ласковый ветер. Как же мне хочется ответить ему, нестерпимо так долго сдерживать себя.

– Вера, ты вся дрожишь. Знала бы ты, как сложно сейчас тебя покинуть. Особенно сейчас! – восклицает Демьян, невзначай бросая взгляд в окно.

– Так не покидай! А что происходит именно сейчас? – непонимающе гляжу на него. На то, как виновато отводит взгляд. Или мне только так кажется?

– Не хотел рассказывать тебе именно вот так, но выхода нет.

С тяжелым вздохом Демьян обхватывает меня за предплечья и медленно, с расстановкой говорит то, во что не могу сразу поверить. Хотя я подозревала. Где-то в глубине души.

– Ты выбираешься из дома по ночам в лес. Как лунатик. И обращаешься. Я… стараюсь присматривать за тобой, сопровождаю во время ночной охоты. Потом… стараюсь делать так, чтобы ты ничего не заметила поутру. Никаких следов.

Эмоции прямо-таки взрываются во мне, слезы подступают к глазам. Жгучий стыд овладевает всем существом. Перед внутренним взором мелькают воображаемые картинки.

Или это хаотичные воспоминания? Гадкая мерзкая волчица! Она и тут сделала всё по-своему – усыпила мою бдительность и удовлетворяла тайком свои примитивные инстинкты.

А Демьян стал невольным соучастником и свидетелем ее безумств. То есть моих. Глупо отделять себя от зверя в собственном теле и прятать голову в песок.

Не в силах справиться с бурей эмоций, обхватываю себя руками и издаю глухой стон поражения. Одновременно замечаю, как не терпится Демьяну уйти, он то и дело косится на дверь, и объяснения со мной его только задерживают.

Разозлившись, хочу, чтобы он немедленно убрался.

Возможно, он именно на это и рассчитывал, уже досконально изучив меня. Надеялся, что, испытывая жуткий стыд из-за открывшейся правды, захочу остаться наедине с собой. И он угадал. Именно этого я и хочу. Вот только задам важнейший вопрос.

– Я не опасна для окружающих? Как ты можешь оставить меня, зная, что за монстр прячется внутри?

– Я не могу вечно охранять тебя, пойми. У меня есть обязанности и план, как исправить всё это. Не могу больше смотреть на твои страдания, а из-за переливаний крови ты чахнешь на глазах. Может, ты не замечаешь, но ты жутко похудела, бледная как смерть. – С жалостью осмотрев меня, Демьян продолжает: – И ты пообещала сбежать, если снова свяжу тебя. Что мне остается, кроме как довериться и позволить тебе самой сладить со своим зверем? У вас неплохо получалось. Ее время – ночь, твое – день. И кажется, ее это вполне устраивает. Она набирается сил, охотясь ночью, чтобы поддержать в тебе жизнь.

На языке вертятся вопросы и возражения, но, видя, как Демьян мечтает поскорее избавиться от меня и отправиться за лекарством, молча киваю, будто соглашаясь с ним. Пусть думает, что я приняла правду с достоинством и смирилась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Пусть уходит! Ни слова ему больше не скажу. Пусть этот сумасшедший идет на верную смерть, я ничего не скажу ему на прощание.

Уловив мое настроение, Демьян быстро одевается, бесшумно выбирается в окно и сливается с ночными тенями, чтобы исчезнуть в мгновение ока и, возможно, навсегда.