«Рим, или Второе сотворение мира» и другие пьесы - Клаус Хаммель
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ж е н н и. Вот именно, Трайбель. Поскольку у тебя достаточно такта, чтобы напомнить мне об этом, хочу сказать — я не для того стала Трайбель, чтобы один из моих детей снова стал своего рода Бюрстенбиндером. Из этого обручения ничего не выйдет. Хватит!
Т р а й б е л ь. Ошибаешься, моя дорогая. Я поспешу предупредить наших гостей. (Уходит под громкий смех.)
Ж е н н и. Пожалуйста. Ведь это ты опозоришься, а не я. (Стук в дверь.) Войдите!
Входят О т т о и Х е л е н е.
Х е л е н е. Ты хотела поговорить?
Ж е н н и. Дорогая Хелене… (Повторяет трюк с падением в кресло, закрывая лицо руками.) Ты видишь перед собой несчастную мать…
О т т о. Отец, смеясь, пробежал мимо нас.
Ж е н н и, Я осталась одна. Всеми покинутая.
Х е л е н е. Нельзя ли ближе к делу…
Ж е н н и. Я ошиблась в моих лучших намерениях.
О т т о. Прошу тебя, мама…
Ж е н н и. Я дала промашку. Надо было бы послушаться тебя, Хелене. Ах…
Х е л е н е. Речь идет об этой служанке?
Ж е н н и. Да, о Луизе. Леопольд хочет на ней жениться.
Х е л е н е (торжествующе). How lovely![34]
Ж е н н и. Она его соблазнила. Говорит, что ждет ребенка.
Х е л е н е (это превзошло все ее ожидания). Ребенка!
О т т о. Черт побери!
Ж е н н и. Я этого не переживу. Ах, я так несчастна…
Х е л е н е. Луиза Трайбель — красиво звучит.
О т т о. Хелене!
Х е л е н е. А какое мне до этого дело? Поздравляю тебя. Конечно, у нас в Гамбурге…
Ж е н н и. Этому надо воспрепятствовать, Хелене.
Х е л е н е. И как ты собираешься это сделать?
Ж е н н и. Я прошу твоей помощи. Забудь то, что было. Я сожалею о случившемся.
Х е л е н е. Сожалеешь? Ну ладно…
Ж е н н и. Я думала, что Хильдегард…
Х е л е н е. Дорогая мама, можно подумать, что мы на бирже или, скорее, на рынке. И пожалуй, не мешало бы спросить и Хильдегард. Я не могу решать через голову моей сестры.
Ж е н н и. Тогда я действительно разорена!
Х е л е н е (садится напротив Женни). Если бы я знала о твоих намерениях…
Ж е н н и. Не мне ставить условия.
Х е л е н е. И все-таки ты их ставишь. Отто считает, что Леопольд мог бы, пожалуй, войти в нашу фирму. Некоторый капитал, который он, как мы надеемся, принесет, да приданное Хильдегард… Во всяком случае, сначала он должен как-то себя проявить. Я права, Отто?
О т т о. Как всегда, дорогая.
Ж е н н и Он такой изнеженный.
Х е л е н е. Ему не придется самому рубить, пилить и грузить деревья, которые проходят через бухгалтерские книги. А как мужчина, он, следует полагать, хотя бы в одном отношении вполне себя оправдал.
О т т о. Есть еще одно обстоятельство.
Х е л е н е. Какое, Отто?
О т т о. Фогельзанг. Хотя он на стороне папы, но при сложившихся условиях, если я не ошибаюсь…
Х е л е н е. Ты его получишь.
О т т о. Тогда у меня нет никаких возражений.
Х е л е н е. Если это тебе поможет, мама…
Ж е н н и. Я у цели моих желаний, Хелене. Я вроде уже говорила тебе, что мне очень недоставало бы тебя в этот вечер.
Х е л е н е. Да, ты это говорила.
Хелене, вслед за ней Женни поднимаются с кресел.
Ж е н н и. А если Хильдегард создаст нам трудности?
Х е л е н е. Я бы ей этого не советовала.
Перемена декораций.
Опять коридор. К о р и н н а и п р о ф е с с о р.
К о р и н н а. Я не могла поступить иначе.
П р о ф е с с о р. Тебе просто улыбнулась судьба. Эта затея с Трайбелем была ошибкой, и я рад, что ты не стала ее жертвой.
К о р и н н а. Ты хочешь меня утешить. Не надо этого делать. Ведь ты знаешь свою дочь.
П р о ф е с с о р. Нет-нет, я знаю, что говорю. Тебе посчастливилось. Это я должен был бы предостеречь тебя. Но я подумал, что человек ко всему привыкает. Это утверждение ложно. Привыкать ко всему мы не имеем права! А я впутал бы тебя в эту историю, даже пальцем не шевельнув.
К о р и н н а. Ты изображаешь себя хуже, чем… (Запинается.)
П р о ф е с с о р (со смиренной улыбкой). …чем я есть. Продолжай же. Любить греков и быть греком — в этом уже есть разница. «Стань тем, кто ты есть!» — сказал Пиндар. И вот я, старик, стою перед моими учениками и из года в год рассказываю им об идеальной жизни, воодушевляю их идеями свободы, величия, красоты, а сам, кто должен был бы подавать им пример своей жизнью (откашливается) — огромная разница.
К о р и н н а. Я испортила тебе вечер.
П р о ф е с с о р. Чепуха! А советница тем временем…
К о р и н н а. Ну вот, ты все-таки опечален.
П р о ф е с с о р. Она хотела поэзии — а теперь грубая проза Луизы. И как этот сорванец добрался до блюда хозяина дома? Видимо, тоже захотел ухватить от сочного кусочка.
К о р и н н а. Именно так.
П р о ф е с с о р (гладя свою дочь по голове). Я пойду наверх, меня интересует, как моя подружка Женни выйдет сухой из воды. Ну, во всяком случае, она не сможет переманить от нас Шмольке. Была бы жестокая потеря. (Поворачивается налево.)
К о р и н н а. Отец…
П р о ф е с с о р. Что?
К о р и н н а. Остаться с фамилией Шмидт тоже неплохо.
Профессор еще раз бросает взгляд на Коринну и уходит. Коринна стучит в дверь «студии».
Л е о п о л ь д (из-за двери). Оставь меня в покое!
К о р и н н а. Луиза с тобой?
Л е о п о л ь д. Нет.
К о р и н н а. А где она?
Л е о п о л ь д. Собирает вещи.
К о р и н н а. Вещи? Не будешь ли ты еще раз так добр…
Л е о п о л ь д (выходя). Чего тебе еще нужно?
К о р и н н а. Куда вы собираетесь уехать?
Л е о п о л ь д. Вы? Кто это «вы»?
К о р и н н а. Луиза и ты.
Л е о п о л ь д. Спроси ее.
К о р и н н а. Разве вы не вместе уезжаете?
Л е о п о л ь д (пожимая плечами). Она не хочет…
К о р и н н а. Тогда надо…
Л е о п о л ь д. Бесполезно. Она задрала нос. Она нам не верит.
К о р и н н а. У нее было бы для этого достаточно оснований! А ты? Разве ты не сказал ей…
Л е о п о л ь д. Она не дала мне и слова сказать.
К о р и н н а. Леопольд! Если она что-нибудь с собой сделает!
Л е о п о л ь д. Раз она собирает вещи, значит, очевидно, уже не пойдет топиться.
К о р и н н а. И что ты теперь будешь делать?
Л е о п о л ь д. То, что всегда: ждать.
К о р и н н а. Ты останешься? Здесь?
Л е о п о л ь д. Ах, Коринна…
К о р и н н а. Уезжай, Леопольд! Сегодня же.
Л е о п о л ь д. Слишком поздно.
К о р и н н а. Тебе надо уехать отсюда. Уезжай, Леопольд!
Л е о п о л ь д. Мамин попугай — он и дня не прожил бы вне дома. Конечно, он мечтает о воле. Но здесь у него есть сахар. А на воле его растерзали бы..
К о р и н н а (презрительно). Мамин попугай! Значит, ты опять будешь накалывать бабочек?
Л е о п о л ь д. Как символично, не правда ли?
К о р и н н а. Как глупо, Леопольд!
Л е о п о л ь д. Коринна, с меня хватит одной гувернантки.
К о р и н н а. Тогда, видно, нам больше не о чем говорить.
Л е о п о л ь д. Сделай лучше, чем я.
К о р и н н а. Уж, конечно. Можешь дать голову на отсечение.
Л е о п о л ь д (с улыбкой). Тоже одна из возможностей. Видишь, об этом я даже и не подумал. Хороший совет.
К о р и н н а. Какое убожество!
М ю т ц е л ь (входя слева). Сударь, ваша матушка просит вас к себе.
Л е о п о л ь д. Прощай, Коринна.
К о р и н н а. Адью.
Л е о п о л ь д. А твоего совета я не забуду. (Уходит налево.)
Ш м о л ь к е входит справа.
М ю т ц е л ь (обращаясь к Шмольке). Близится полночь, госпожа Шмольке. Самое подходящее время для шампанского. (Уходит налево.)
К о р и н н а (топнув ногой и ударив правым кулаком по левой руке). О…
Ш м о л ь к е. Кого ты, собственно, хочешь растоптать?
К о р и н н а. Весь мир.
Ш м о л ь к е. Многовато. И себя тоже?
К о р и н н а. Себя в первую очередь.
Ш м о л ь к е. Правильно. Ведь если только ты все как следует растопчешь и как следует устанешь, то тогда, пожалуй, ты опять облагоразумишься.
К о р и н н а. Никогда.
Ш м о л ь к е. Никогда нельзя говорить «никогда», Коринна. Это было основным принципом Шмольке. И правильно. Я всякий раз замечала, если кто-то говорит «никогда», значит, он уже готов изменить свою точку зрения. Ведь я, собственно, всегда была против. Этот Леопольд, ну да. Но в конце-то концов почему бы этому не случиться, а? И даже если Леопольд просто грудной младенец, Коринночка его выходит и поставит на ноги. Да, Коринна, так я думала и сказала тебе. Но это была дурная мысль, потому что тогда коммерции советница добилась бы своего. И потом я, собственно, всегда была против. Ты что, все еще его любишь?
