«Рим, или Второе сотворение мира» и другие пьесы - Клаус Хаммель

«Рим, или Второе сотворение мира» и другие пьесы

СОЦИАЛЬНЫЙ ЗАКАЗ И ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ДРАМАТУРГА

В 1975 году в связи с 30-летием освобождения немецкого народа от фашизма в ГДР был проведен конкурс драматургов. Победителем стал Клаус Хаммель, представивший взыскательному жюри пьесу «Рим, или Второе сотворение мира». Это произведение, о художественных достоинствах которого будет сказано ниже, имело весьма примечательное посвящение:

«Советским рабочим и крестьянам, которые, став солдатами и офицерами 65-й армии Батова, вместе с другими войсками 2-го Белорусского фронта освободили Мекленбург. …Немецким рабочим и крестьянам, которые, завершая свое освобождение, заново переделывают породивший их мир».

В мекленбургском городке Деммине будущий писатель 13-летним подростком впервые увидел тех бойцов, которым он много лет спустя посвятил свою лучшую пьесу. Мощь, наступательная сила и гуманность освободителей «весомо, грубо, зримо» материализовались в сознании юного школьника и оставили в его душе неизгладимый след. Эта встреча с представителями победившего социализма во многом обусловила приход сына шорника, выходца из мелкобуржуазной семьи, в ряды активистов Союза свободной немецкой молодежи, его деятельное участие в культурном строительстве первого немецкого рабоче-крестьянского государства. Вскоре Клаус Хаммель по заказу Академии искусств ГДР написал ряд очерков по истории наиболее значительных театров Северной Германии. Его живо заинтересовали общественная функция театральной сцены, ее завидные возможности воздействия на публику. Страстное искусство Мельпомены, обращенное к народу, импонировало темпераментному юноше. Однако до прихода в театр было еще далеко.

Доступнее оказалась сфера журналистики, которая также позволяла энергичной натуре Хаммеля утверждать четкую социальную позицию и обращаться к широкой читательской массе. В 1955 году он стал сотрудником отдела литературы и искусства газеты «Нойес Дойчланд», затем работал в журнале «Нойе дойче литератур». Впоследствии он не раз подчеркивал, что работа журналиста явилась для него прекрасной школой жизни.

«Здесь можно линчевать негра» — так назвал Клаус Хаммель свою «пробу пера», представлявшую собой новый сценический вариант пьесы Ганса Хенни Янна «Место действия — перекресток». Затем последовала инсценировка мемуаров известной датской актрисы и кинозвезды Асты Нильсен, вышедшая под названием «Молчащая муза». Обе работы существенного успеха не имели; во всяком случае, своей первой пьесой драматург считает «Детей рыбаков», которую «выкроил» из романа «Свадьба в Леннекене» Герберта Нахбара, своего собрата по перу, и поставил на сцене Ростокского Народного театра, уже тогда располагавшего весьма сильной труппой. Все еще по решаясь идти от своего «я», от своего опыта и внутреннего мира, Клаус Хаммель переводит на язык сцены известный роман Ганса Фаллады «Кто отведал тюремной похлебки». Эти две пьесы, хотя и не стали достоянием широкой общественности, получили признание в театральных кругах, и вскоре Берлинский театр имени М. Горького поручил Клаусу Хаммелю сделать «полнометражную» адаптацию романа Теодора Фонтане «Госпожа Женни Трайбель». Инсценировка оказалась очень удачной, ее опубликовали и поставили в 1964 году. В последующие 15 лет комедию «Госпожа Женни Трайбель, или Где встречаются сердца» показали 27 театров.

В работе над романом Теодора Фонтане драматург проявил отличный вкус, тонкое чувство сценичности и умение строить остроумные, легкие диалоги. Все это понравилось публике и обеспечило пьесе успех и долголетие. Однако важнее всего для творческого развития Клауса Хаммеля было то, что, создавая сценический эквивалент «Госпожи Женни Трайбель», он, по существу, впервые проявил художественную самостоятельность. Опираясь на первоисточник, драматург несколько изменил его фабулу, заострил ее критическое звучание, социально акцентировал развязку пьесы, сделав Коринну Шмидт носительницей активного гуманистического начала, и даже ввел действующие лица, которых не было в романе (например, образ Луизы, служанки в доме Трайбелей). Имел ли он право на такие изменения? Этот вопрос очень интересовал Клауса Хаммеля. Свои эстетические принципы он сформулировал в «Семи пунктах к «Госпоже Женни Трайбель»».

Другим фактором, существенным для Клауса Хаммеля в тот период, явилась его совместная работа с опытными режиссерами — Эрхардом Маркграфом (Росток) и Хорстом Шёнеманом (Берлин), — из которой он вынес много полезного. Он понял, в частности, что автор не должен смотреть на свою пьесу как на абсолютно завершенное произведение, она дописывается и изменяется в ходе работы над ней в театре, и работа эта часто не заканчивается премьерой. Детали общественной жизни, нюансы поведения человека наполняются глубоким социальным смыслом именно на репетициях, в дискуссиях с артистами и постановщиками, а иногда вносит коррективы и зритель. Взгляд на драматическое произведение как на живой организм, подверженный изменениям, прочно вошел в эстетическую концепцию Клауса Хаммеля. И не случайно даже журнальные варианты пьес он в дальнейшем нередко значительно перерабатывает.

Весьма полезной для формирования Хаммеля-драматурга оказалась его работа в прессе. Статьи, рецензии, репортажи, с которыми он довольно часто выступал, шли на пользу его собственному творчеству, ведь требования, которые он предъявлял к коллегам, и принципы, которые отстаивал как театральный критик, он считал обязательными и для себя. Все эти факторы: успех комедии «Госпожа Женни Трайбель», освоение богатой театральной практики начала 60-х годов и формирование своей эстетической платформы — обусловили качественный скачок в творчестве Клауса Хаммеля, пьесу «В девять у аттракциона «Русские горы», с которой советский читатель уже имел возможность познакомиться[1].

На этот раз произведение Клауса Хаммеля не было обработкой чужого материала; писатель отважился на самостоятельный шаг и добился внушительного успеха, который нельзя объяснить лишь злободневностью материала (за 15 лет пьесу поставили 26 театров, ее перевели в СССР и в ряде других стран). Эта новая пьеса увидела свет рампы примерно через девять месяцев после премьеры «Госпожи Женни Трайбель», драматург работал над ней весьма интенсивно, с большим творческим подъемом. В основу сюжета лег действительный случай; о нем Клаусу Хаммелю рассказал театральный деятель Фриц Рёдель: после варварской бомбежки Дрездена в феврале 1945 года муж и жена нашли грудного ребенка, девочку, и удочерили ее.

Автор развертывает перед нами острую конфликтную ситуацию. Зритель видит уже подросшую Сабину (так назвали малютку), работницу одной из берлинских фабрик, которая неожиданно узнает правду о себе и должна сделать нелегкий выбор между матерью приемной и родной матерью, приехавшей из Ганновера. Автору удалось достоверно и психологически убедительно показать душевное смятение молодой женщины, на которую непредвиденно обрушилась столь сложная жизненная проблема.

Клаус Хаммель впервые для себя использует здесь интересный прием — своеобразную игру в «что было бы, если бы…». Он приглашает зрителя не спешить а решением, а внимательно вникнуть в оба варианта, ведь театральная сцена — великолепное поле для эксперимента. Именно такой прием (в дальнейшем он прочно войдет в арсенал художественных средств драматурга), позволяет автору убедительно показать закономерность того выбора, который делает Сабина. Клаус Хаммель заставляет зрителя поверить в нелегкую эволюцию героини, превратившейся из шаловливой задиристой девчонки в женщину зрелую, на личном опыте познавшую «что́ почем» в мире «благоденствующего» капитализма. Ростки социалистического мировоззрения в ее душе оказались достаточно крепкими, чтобы противостоять соблазнам иного образа жизни. Вопреки примитивным представлениям о выгоде, о счастье Сабина возвращается домой. Отдельные просчеты драматурга, на которые товарищески указали ему критики, ничего не меняют в том факте, что пьеса «В девять у аттракциона «Русские горы» стала произведением, помогающим зрителям разобраться в злободневных и насущных проблемах социалистического строительства Германской Демократической Республики.

Поколение Хаммеля вышло на литературную арену в начале 60-х годов, ему пришлось решать новью и сложные задачи. В политическом аспекте эти задачи вытекали прежде всего из осложнившейся международной обстановки, после вынужденных защитных мер правительства ГДР по укреплению своей государственной границы в Берлине в августе 1961 года. И хотя «все попытки боннских реакционеров использовать существующий еще в Западном Берлине оккупационный режим для военных провокаций потерпели провал…»[2], требовалась максимальная консолидация всех сил для упрочения мира, важнейшего условия построения развитого социализма в ГДР.