Птичий город за облаками - Энтони Дорр

Если Рекса убили, умер ли он в одиночестве? Шептал ли он имя Зено в ночи, в кузове грохочущего по дороге грузовика, думая, что Зено в соседней бочке? Или с самого начала знал, что Зено струсит?

В июне, через три недели после исчезновения Рекса, охранники выводят Зено, Блюитта и еще восемнадцать младших военнопленных во двор. Переводчик сообщает, что их освобождают. На блокпосту двое военных полицейских с лоснящимися щеками проверяют фамилию Зено по списку; один вручает ему прямоугольник оберточной бумаги с надписью «НАШ КИТАЕЗА». «Скорая помощь» перевозит их через демаркационную линию. На другой стороне освобожденных сразу загоняют в палатку санобработки, и сержант с ног до головы обрызгивает Зено ДДТ.

Красный Крест вручает ему безопасную бритву, тюбик крема для бритья, стакан молока и гамбургер. Булка невероятно белая. Мясо блестит так, что кажется ненастоящим. Пахнет как настоящее, но Зено уверен, что это обман.

Он возвращается в Штаты на том же корабле, который доставил его в Корею два с половиной года назад. Ему девятнадцать, он весит пятьдесят килограммов. Все одиннадцать дней на борту его допрашивают.

«Приведите шесть примеров того, как вы пытались саботировать действия китайцев»; «С кем обходились лучше, чем с другими?»; «Почему такой-то и такой-то получали сигареты?»; «Чувствовали ли вы склонность к коммунистической идеологии?».

По слухам, черным солдатам приходится еще хуже.

В какой-то момент военный психолог протягивает ему раскрытый журнал «Лайф». На картинке женщина в трусах и лифчике.

— Как вы себя чувствуете, когда на это смотрите?

— Нормально. — Зено протягивает журнал обратно. На него накатывает усталость.

У всех проводящих допросы офицеров он спрашивает про британского ефрейтора Рекса Браунинга, которого последний раз видели в Лагере номер пять в мае, но они говорят, мы не британская военная пехота, мы американская армия, нам бы за своими уследить. В Нью-Йоркском порту нет ни духового оркестра, ни иллюминации, ни плачущих родных. В автобусе на выезде из Буффало на Зено накатывают рыдания. Проносятся освещенные города, разделенные участками темноты. Один за другим мелькают шесть залитых прожекторами рекламных щитов:

СЕРЫЙ ВОЛК

ТАК ЧИСТО ПОБРИТ

ЧТО КРАСНАЯ ШАПОЧКА

ЗА НИМ БЕЖИТ

«БИРМА-ШЕЙВ»[18]

Сеймур

У мистера Бейтса, учителя шестых классов, крашеные усы, взрывной темперамент и нулевой интерес к ученикам, которые сидят на уроке в стрелковых наушниках. Каждое утро в начале дня он включает свой проектор «Вьюсоник» («дорогущая штука, вам, дети, лучше ее не трогать») и показывает на маркерной доске видео последних новостей. Ученики сидят, встрепанные и зевающие, а перед ними оползень накрывает кашмирскую деревню.

Каждый день Патти Госс-Симпсон приносит в ланчбоксе четыре замороженные рыбные палочки, и каждый день в 11:52, поскольку в столовой ремонт, Патти ставит свои ужасные палочки в ужасную микроволновку за последними рядами в классе мистера Бейтса и нажимает ужасную пикающую кнопку. От запаха у Сеймура такое чувство, будто его окунули лицом в болото.

Он садится как можно дальше от Патти, зажимает уши и нос, пытается силой мысли вернуть лес Верного Друга: свисающий с деревьев лишайник, сыплющийся с ветки на ветку снег, шуршание иголочных человечков. Но как-то в конце сентября Патти Госс-Симпсон жалуется мистеру Бейтсу, что поведение Сеймура за ланчем оскорбляет ее чувства, и мистер Бейтс выносит вердикт: Сеймур будет есть рядом с ней, сразу за проектором.

Приходит 11:52. Патти достает ланчбокс с рыбными палочками. Пип-пип-пип.

Даже с закрытыми глазами Сеймур слышит, как рыбные палочки вращаются на кругу, как Патти открывает дверцу микроволновки, как палочки шипят у нее на тарелке, когда она садится на место. Мистер Бейтс за своим столом хрустит мини-морковками и смотрит в смартфоне чемпионат по смешанным единоборствам. Сеймур, ссутулившись над своим ланчбоксом, пытается зажать одновременно уши и нос. Есть сегодня он все равно не будет.

Он с закрытыми глазами мысленно досчитывает до ста, и тут Патти Госс-Симпсон тычет его рыбной палочкой в левое ухо. Сеймур отшатывается. Патти ухмыляется во весь рот. Мистер Бейтс ничего не заметил. Патти зажмуривает левый глаз и наводит на Сеймура палочку, как пистолет.

— Пиф-паф, — говорит она.

И внутри Сеймура рушится последняя линия обороны. Рев, который был на краю его сознания каждую минуту с тех пор, как он нашел крыло Верного Друга, движется на школу, катится через футбольное поле, сметая все на своем пути.

Мистер Бейтс окунает морковку в хумус. Дэвид Бест рыгает. Уэсли Охман прыскает со смеху. Рев накрывает парковку. Саранча шмели циркулярные пилы гранаты истребители визг вопли гнев ярость. Патти откусывает дуло рыбной палочки — пистолета. Стены раскалываются. Дверь класса вылетает. Сеймур двумя руками толкает стойку проектора и катит ее вперед.

Радио в приемном покое говорит: «Нет ничего вкуснее свежего айдахского яблочка». Шуршание бумаги у края стола на грани выносимого.

Докторша стучит по клавиатуре. Банни, в форменном платье «Аспен лиф» с двумя большими карманами спереди, говорит в мобильный-раскладушку:

— Сюзетта, обещаю тебе, что в субботу отработаю вдвое.

Докторша светит фонариком в один глаз Сеймуру, потом в другой.

— По словам твоей мамы, ты разговаривал с совой в лесу?

На стене плакат: «Стань лучше за пятнадцать минут в день».

— Что ты рассказывал сове, Сеймур?

Отвечать нельзя. Это ловушка.

Докторша спрашивает:

— Сеймур, зачем ты разбил проектор?

Ни слова.

У кассы рука Банни ныряет в сумочку.

— А никак нельзя просто прислать мне счет?

В корзинке у выхода лежат раскраски с парусниками. Сеймур берет шесть штук. У себя в комнате он рисует поверх парусников спирали. Спирали Корню, логарифмические спирали, спирали Фибоначчи: шестьдесят разных водоворотов засасывают шестьдесят разных кораблей.

Поздний вечер. Сеймур глядит через сдвижную дверь туда, где за их двором луна заливает пустую автостоянку «Эдем-недвижимости». В полудостроенном таунхаусе горит единственный фонарь, озаряя окна второго этажа. Мимо на распластанных крыльях пролетает призрак Верного Друга.

Банни кладет на стол пакетик обычных «M&M’s», вес 1,69 унции. Ставит рядом оранжевый флакон с белой крышечкой.

— Доктор сказала, они не глушат. Просто успокаивают. Облегчают жизнь.

Сеймур вдавливает ладони в глаза. Призрак Верного Друга вприскочку приближается к сдвижной двери. Хвостовые перья выпали, одного крыла нет, левый глаз поврежден. Клюв — желтое пятно на радарном диске дымчатых перьев. Призрак Верного Друга говорит у Сеймура в голове: «Я думал, мы с тобой стараемся вместе. Я думал, мы команда».

— Одну утром, — произносит Банни, — одну вечером. Иногда, малыш, чтобы вылезти из дерьма, нам нужна помощь.

Констанция

Она идет по улице