Гадюкинский мост - Ростислав Марченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда я, держа в руках пачку свежей прессы и сопровождаемый мрачными членами правления колхоза, вышел к технике, ее окружала толпа, еще большая, чем обычно. Деревенские молодухи к тому времени жаром своих очей так нагрели боевые машины, что их покинул абсолютно весь личный состав – лица, непредусмотрительные и бездумно поддавшиеся инстинктам, поспрыгивали на землю, а бойцы, поумнее и менее подверженные зову гормонов, остались на броне. Оттуда, судя по замаслившимся глазкам, открывался куда лучший вид на выточенные деревенским молоком и капустой прелести местных красавиц, через одну приоткрытые перед залетными мальчиками, конечно же благодаря наступающей жаре.
Смазливый пулеметчик Шевченко, неосторожно оказавшийся на земле, выделялся даже на общем фоне народного единения, атакуемый одновременно девочкой лет тринадцати-четырнадцати, двумя хихикающими подружками лет семнадцати, симпатичной молодухой лет на пять их постарше с грудью размером Ани Семенович, которой она небезуспешно оттирала от красавчика соперниц с одновременным провоцированием у него стойкого косоглазия, седобородым дедом, взглядом знатока рассматривающего его пулемет и снаряжение, и несколькими подростками, которые мешали буквально всем. Беднягу надо было срочно спасать, при таких темпах развития отношений девки его через пятнадцать минут в ближайший сарай затащат, на радость дедушке с пацанами, что, пожелав всем удачи и облегченно вздохнув, перейдут к практическому изучению «Печенега».
– Что за…! Кто разрешил покинуть машины? Товарищ старший сержант, что вы тут за бардак развели?
Бугаев, плотно зажатый между двумя разбитными бабенками, синхронно смерившими меня злобными взглядами, скромно потупился.
– Шевченко, что за разврат ты тут опять устроил? Тебе мало того, что из-за тебя дома бабы у КПП дерутся, решил и тут женскую драку замутить? На этот раз массовую?
Грудастая молодуха смерила Шевченко и соперниц недоуменным взглядом и уставилась на меня взором разочарованного котенка, дед одобрительно парню заулыбался, мальчишки зашушукались, оставшиеся девушки засмущались, боец же, воспользовавшись моментом, вырвался из кольца и соколом взлетел на БМД.
В прошлом сентябре наш дон Жуан стал знаменитостью, когда из-за него у КПП подрались две девушки. Самым страшным для Шевченко, однако, стало то, что момент, когда они на радость снимавшему драку на телефон наряду, за волосы таскали друг друга по газону, командир полка как раз выбрал, чтобы отправиться домой. Вообще, кэп считал, что личное воспитание бойцов перед строем полка – это не его уровень, однако в данном случае был настолько потрясен моральным разложением личного состава, что сделал исключение. В результате чего состоялось порнографическое шоу на полковом плацу, и Шевченко прославился уже по всей дивизии, что, к его чести, парня несколько напрягало.
Показав себя всего такого, командиром в гневе, я попрощался с членами правления и запрыгнул на боевую машину, дав команду отправляться. Разъяснить свою позицию по легализации требовалось в отрыве от толпы с красавицами столь выдающихся достоинств, так лихо понижающих умственные способности окрестных самцов до исчезающе малых величин. Благо их стати уже воздействовали на личный состав в нужном ключе, что пятиминутное оперативное совещание с командирами отделений и Петренко и подтвердило, в госпитале требовалось только закрепить окончательно.
* * *В этот раз колонну, влетевшую на территорию усадьбы, как ни странно, никто не ждал, персонал забегал только после того, как гусеницы залязгали по брусчатке площадки перед домом. Ждать, когда аборигены соберутся с мыслями, мне было лень, требовалось побыстрее порешать с госпитальным начальством вопросы взаимодействия и провести моральную накачку сержантов видом раненых.
– Вместе с командирами отделений идем в госпиталь. За командиров отделений остаются наводчики-операторы машин. Общее руководство – лейтенант Петренко. Применение оружия по ситуации. Топорам Одиннадцать, Двадцать, Тридцать – не болтать, дослать патрон в патронник, предохранитель не включать, быть готовыми к применению оружия при попытке захвата. Желательно обойтись без трупов, но это как получится. Вперед!
Привычно представившись начальнику госпиталя как командир 104-й особой танковой роты, вышедшей с территории Прибалтики из окружения, под взглядами выбежавшего из палат персонала и ходячих раненых, мы поднялись к нему в кабинет, где я взял быка за рога, благо особист, устрашающая бабуля и еще парочка незнакомых военных как раз ожидали у дверей.
– Товарищ военврач второго ранга, у меня для вас плохие новости – фронт впереди развалился и немцы от госпиталя примерно в десяти километрах. По уму моей роте следовало бы вас бросить и следовать в тыл во избежание захвата совершенно секретной техники и вооружения противником. Но, извините, оставить на убой госпиталь с ранеными просто так совесть не позволяет. Поэтому я вас спрашиваю – вы сможете организовать эвакуацию в течение суток, до следующего утра? Если нет, то я беру с собой сорок человек раненых и персонала и уезжаю. Если да, то до завтрашнего рассвета рота встает в заслон у Гадюкинского моста и попробует вас прикрыть. Ответ мне нужен немедленно.
– Почему мы про это не знаем? – всполошился особист.
– Понятия не имею, товарищ… лейтенант. Могу предположить, что управление штабом армии в полосе немецкого прорыва полностью потеряно, это вас успокоит? – В этот момент я чуть не сделал ошибку, назвав Трофимова его настоящим званием, но вовремя поправился. Знать, что перед мной стоит сержант госбезопасности, я не мог в принципе, хуже могло быть только по имени его назвать.
– Скверно, ой как скверно, товарищи… – Владимир Владиславович Заруцкий тем временем выразил мысль, судя по лицам, одолевавшую всех остальных присутствующих.
– В штаб армии срочно надо звонить! – Суровая бабка оказалась на высоте и опомнилась первой.
– Верно. Звоните и требуйте эшелон для эвакуации. И чем быстрее, тем лучше. Заодно доложите, что моей роте нужно либо восемь платформ в том же эшелоне под технику, либо установленный маршрут выхода. Не хочется столько испытать и погореть к чертовой матери в конце концов в своем же тылу от огня собственных противотанкистов. А мы сейчас обсудим вопросы взаимодействия, установим таблицу сигналов и выдвинемся на позицию. Время не ждет, можем и опоздать.
– Да, да, конечно! – Доктор Заруцкий радостно закивал. – Но, вероятно, нам при обсуждении данных вопросов не помешает консультация специалиста?
Прелестно. Его в дверь, а он в окно… Нетрудно догадаться, что это за специалист.
– Ираида Сергеевна, милейшая, вызовите, пожалуйста, Митрофана Ивановича из четвертой палаты в мой кабинет! Скажите – срочно, требуется весь его опыт!
Бабка кивнула и устремилась к выходу.
Ну да, конечно! Только этого идиота мне тут не хватало!
– Ираида Сергеевна! Стоять! Не торопитесь! Товарищ военврач, мне тут дополнительные специалисты из четвертой палаты не нужны. Все интересующие меня вопросы решаются за десять минут с вами, представителем особого отдела и командиром вашего взвода охраны. Потом, организуя эвакуацию, делайте что хотите, каких угодно специалистов из выздоравливающих привлекайте. Поймите меня правильно, но подчиняться я никакому Митрофану Ивановичу, Петру Сергеевичу или Геннадию Николаевичу не собираюсь, будь он хоть полковником, хоть генералом. Мое подразделение, моя ответственность, мои решения. И никаких других вариантов не будет. У вас всех тут, включая Митрофана Ивановича, уровня допуска нет даже для того, чтобы внутрь моих машин заглянуть, не говоря уж отдавать мне какие-то приказы. Так понятнее?
Присутствующие посмурнели. Я продолжил развивать успех:
– Пусть лучше Ираида Сергеевна, пока мы вопросы взаимодействия решаем, моим сержантам экскурсию по госпиталю по-быстрому проведет. Люди должны знать, из-за чего и кого они в заслоне остаются.
Аргумент подействовал, старушенция окинула взглядом богатырские стати моих сержантов и изволила заулыбаться, особист буркнул что-то одобрительное, Заруцкий тоже закивал.
– Да, да, конечно. Коли так ставите вопрос, ничем не могу вам возразить. Ираида Сергеевна, тогда вызовите, пожалуйста, политрука Ошеровского, я думаю, он вполне командира взвода охраны нам заменит. – Обращаясь ко мне: – Госпиталь, к сожалению, полностью не укомплектован, должность командира взвода охраны вакантна. Подразделение курирует наш юный комиссар, так что придется вам дело иметь с ним.
Я пожал плечами, мимолетом удивившись и позавидовав лейтенанту на майорско-подполковничьей должности. Или блатной этот политрук Ошеровский – из каких-нибудь комсомольских вожаков, или повезло несказанно, когда заткнули штатную единицу формируемого госпиталя первым попавшимся политработником.