Опасное соседство - Ялмар Тесен

Такие штучки, с помощью которых бреются. Вот уж выдумала: Бриттен!

— А вот это? Ага! Поняла: «Зубпаста». Ну теперь-то ясно, зачем нужно зайти в аптеку. А это что?

— Патроны, — сказал он. — Погоди, дай-ка мне ручку. Я это для себя записывал. Сейчас для тебя поподробней расшифрую; купи мне еще двенадцатого калибра. — Он принялся что-то писать, склонясь над столом; она терпеливо стояла рядом. — А вот мой охотничий билет. — Он полистал его. — Это им явно понадобится.

— Это ведь картечь, верно? — спросила Джин и погрозила брату пальцем. — Учти, больше ты никаких ловушек ставить не будешь!

— Хорошо-хорошо, — согласился он. — У меня вообще ни одного ружейного патрона не осталось. А тот заряд картечи в самостреле у меня был последний и единственный, — Он помолчал, размышляя о чем-то, потом сказал — Черт побери, надо было зарядить картечью оба ствола! Тогда совсем другое дело было бы, понимаешь?

— Все, больше ты никогда этого делать не будешь!

Джон посмотрел на сестру, понял, что она говорит абсолютно серьезно, и пообещал:

— Ну да, разумеется. Я же сказал.

— А ты проверил список, который принес Генри? — спросила Джин, не глядя на него. — Кстати, пишет он куда разборчивей, чем ты. — Помолчав, она снова спросила: — Неужели машинное масло уже кончилось? Знаешь, нам, наверное, действительно нужно следить за кладовой.

Джон присел на краешек стола, качая ногой и глядя на сестру с легкой усмешкой. Она была в синих джинсах и кремовой шелковой рубашке с закатанными рукавами, на ногах кожаные ботинки, голова повязана шарфом.

— У тебя вид, словно ты кататься верхом собралась, — сказал он.

Джин покачала головой:

— Нет, всего лишь в гончарную мастерскую, мы сегодня печь открываем.

— Ты Клифа случайно не увидишь?

Она вскинула глаза и быстро ответила:

— Не думаю. Вряд ли. А что?

— Да так, просто я вспомнил, как он что-то говорил… — Джон вдруг умолк.

На мгновение воцарилась тишина, потом Джин сунула список в сумочку и двинулась к дверям:

— Все, ушла. Не забудь о насосе.

— Не беспокойся, не забуду.

— Пока.

И она стремительно сбежала по ступенькам, а он с любовью и гордостью посмотрел ей вслед.

Будучи одновременно торговым центром и небольшим прибрежным курортом, Книсна в который уже раз со смешанными чувствами становилась свидетельницей приливов и отливов бесчисленных волн туристов. Микроавтобусы и легковые автомобили с лодками на прицепе и нагруженными багажниками на крышах каждый год стекались сюда, точно стаи перелетных птиц, и располагались в шумной пестрой толчее как можно ближе к воде, если удавалось, конечно, отыскать местечко. Из кемпингов, отелей и частных домов отдыхающие расползались во все стороны, заполняя пляжи и площадки для отдыха, и обширный залив с эстуариями превращался в сцену, где мелькали стайки ярких парусов, гудели катера и моторные лодки, летали по зеленым волнам водные лыжники, оставляя за собой пересекающиеся линии белых бурунов, торчали силуэты рыболовов. Но залив милостиво принимал всех, ничуть о них не заботясь и занимаясь лишь своими повседневными делами — приливами и отливами, уносившими в море мусор от сотен пикников и туристских костров, которые устраивались на длинной полосе пляжей под тенистыми деревьями. Залив поражал воображение непривычных к морю жителей центральных районов соленой волной, быстрыми течениями, тайной морской жизнью, спрятанной, казалось, у самой поверхности воды, и черной полосой широкой, впадавшей в море реки, в которой морские приливы чувствовались даже за много километров от побережья. Черная речная вода, постепенно меняя цвет, текла вдоль песчаных пляжей, пока не растворялась окончательно в сине-зеленой воде океана, попадая в него через рифовую гряду, где белой пеной вскипали высокие волны. По вечерам, когда солнце садилось за горы и в его последних жарких лучах плавились огненные облака, воды залива наконец успокаивались, и становились слышны только голоса чернокожих рыбаков; они, добродушно перекликаясь, выгребали на веслах в залив; их утлые лодчонки, точно черные водяные жуки, пересекали серебряную тишину, повисшую над заливом, скользя мимо элегантных океанских яхт, словно лебеди спавших, покачиваясь, на своих якорях.

Джин, припарковав «рейнджровер» в тени огромного дуба, вскоре оказалась на главной улице Книсны и довольно быстро двинулась дальше, хотя покупателей, как всегда в последнюю пятницу месяца, была тьма и среди них были не только спокойно фланирующие по улицам и разглядывающие витрины туристы, но и местные жители. Она догнала группу отдыхающих, которых было легко определить по ярким нарядам и фотоаппаратам, чуть замедлила движение, пытаясь обойти ее, и с удовольствием прислушалась к их разговору: похоже, это были аргентинцы. И Джин вдруг вспомнила их путешествие с Саймоном в июле на горнолыжный курорт Барилош.

Хотя она поселилась в этих местах относительно недавно, ей приходилось без конца останавливаться, чтобы с кем-то поздороваться или ответить на приветствие. Немного неудобно, когда спешишь и нужно побыстрее сделать покупки, однако все же приятно, да и дает возможность, как ни странно, не только узнать все местные новости, но и уладить массу дел, стоя, например, в очереди в кассу банка или столкнувшись с нужным человеком в магазине. В течение пятнадцати минут Джин успела попросить ветеринара сделать ее собакам прививку от нового и очень опасного парво-вируса, договорилась, чтобы прислали бульдозер для строительства новой плотины, условилась в складчину купить грузовик люцерны и получила приглашение на ленч в воскресенье. Потом с той стороны улицы ей крикнули, что их газонокосилка готова, можно забирать. Вся эта суета в итоге здорово экономила время и спасала от тоскливых телефонных разговоров, а поскольку светило солнышко и утро было теплым и безветренным, а воздух был чист и прозрачен после ночного дождя, то все голоса звучали особенно весело и шутливо, и мужчины не скрывали своего восхищения внешностью Джин и желания полюбезничать с нею. В последнюю пятницу прошлого месяца, вспоминала Джин, целый день шел ужасный дождь, начинались муссонные ливни, которым радовались все, кроме туристов; в дождливые дни обмен мнениями и информацией на улице происходил куда быстрее и значительно больше внимания уделялось именно дождю, который никого не оставлял равнодушным.

К концу дня, когда она вышла наконец из гончарной мастерской, растрепанная, но довольная, в городок вливался уже новый поток людей; теперь магазины заполнялись рабочими различных предприятий, мужчинами в джинсах и куртках, женщинами с маленькими детьми, стариками-пенсионерами и приехавшими прямо на грузовиках сотрудниками лесничества и заповедника. Главным образом это были довольно светлокожие цветные, впрочем, кое-где мелькали и более темные лица представителей народа коса, и Джин посматривала на этих людей в зеркальце заднего вида участливо, неторопливо стирая со щеки присохшую глину. Неожиданно обрушился ливень, и ей очень захотелось, чтобы дождь немедленно прекратился хотя бы часа на два — пусть эти люди успеют добраться до дому сухими. Словно отвечая ее желанию, дождь действительно перестал так же внезапно, как и начался; хлынувшие между тучами солнечные лучи тут же зажгли ослепительно яркую радугу, а на опустевших было улицах, где ливень, казалось, смыл все голоса, снова зазвучала громкая веселая речь, точно туда ворвалась толпа детей, выбежавших из школы после занятий.