Занимательная музыкология для взрослых - Владимир Александрович Зисман

чем писал Римский-Корсаков?), благодаря списку с аннотациями записей, полученному архивом из Германии, обнаружилось, что коробка № 283 содержит записи, атрибутированные следующим образом — «Rubinstein, Lawrowskaja, Tschaikowski, Safonof, Hubert etc.».

И вот мы трепетно предвкушаем, что услышим голоса великого пианиста и основателя первой русской консерватории Антона Рубинштейна, выдающейся певицы Елизаветы Андреевны Лавровской, заслужившей свое место в истории хотя бы тем, что это она подала Чайковскому идею написать оперу на сюжет «Евгения Онегина», и это лишь микроскопическая часть ее заслуг в культурной жизни второй половины XIX века. Василий Ильич Сафонов, ректор Московской консерватории, дирижер, пианист, педагог и вообще человек-легенда. Последней в этом списке значится Александра Ивановна Губерт, пианистка, профессор Московской консерватории. Петра Ильича Чайковского могу вам не представлять.

Этот восковой валик, записанный между 6 и 10 января 1890 года, сохранил единственную запись голоса Чайковского.

Голос Чайковского

Затаив дыхание…

Нет, потом, когда шок проходит, ты понимаешь, что в своих ожиданиях был совершенно неправ. Ты ждал откровений от Чайковского в первую очередь, каких-то слов, открывающих глаза на его творчество, ты ждал мощных фортепианных аккордов Антона Григорьевича Рубинштейна… Да мало ли чего…

А что получил? Узнал, что у царя Мидаса ослиные уши? Даже этого не было. От мертвого осла уши получил, вот что.

Рубинштейн из глубины веков проницательно сообщил, что «да, это дивная вещь», разумеется, имея в виду фонограф, Лавровская спела пару изумительно фальшивых пассажей, пару раз прокуковала и чрезвычайно манерным голосом обратилась к Рубинштейну с просьбой: «Увековечьтесь. Пожалуйста… Несколько аккордов… Пожалуйста, Антон Григорьевич, сыграйте!», Сафонов ни к селу ни к городу вдруг произнес: «Peter Jürgenson in Moskau!», а Чайковский, выдав высоким тенором здравицу «Блок молодец! А Эдисон — еще лучше!», неожиданно посвистел вслед за глубокомысленной репликой Сафонова не хуже, чем Лавровская незадолго до этого куковала.

В общем, чувствуешь себя, как будто археологи нашли трехминутную запись беседы Аристотеля, а он в ней вместо диалогов о душе оправдывается перед Платоном со своим провинциальным фракийским акцентом за то, что финики, которые он принес учителю, оказались так себе.

И только вынырнув из этого чувства глубокого разочарования, начинаешь понимать, что великие люди конца XIX века просто-напросто собрались выпить-закусить и посмотреть на техническую новинку, которую притащил милейший Юлий Иванович. Они всего-навсего развлекаются и с изумлением смотрят, как эта механическая штуковина работает и повторяет фразы не хуже попугая.

Один небольшой шаг для человека…

Следующий принципиально важный шаг в развитии звукозаписи сделал Эмиль Берлинер, младший современник Эдисона (он был всего на четыре года моложе).

На самом деле он сделал даже два шага.

Первый — это изобретение граммофона. Причем техническая гонка с Эдисоном шла, что называется, ноздря в ноздрю. Изделие под названием «граммофон» было запатентовано 26 сентября 1887 года. Принципиальные технические отличия от фонографа состояли в том, что запись происходила не на валик, а на спиральную дорожку диска, что резец при записи двигался горизонтально, а не вглубь, как у Эдисона (кстати, мысль о том, что качество при поперечной системе записи будет лучше, высказал еще Шарль Кро). Да, в отличие от фонографа новый аппарат не имел функции записи, она происходила в студии, но зато система Берлинера позволяла бесконечно тиражировать запись, что родило новый бизнес, процветающий и по сей день, пусть даже и в технически иных формах. И, кроме того, Berliner’s Gramophone Company впервые стала платить исполнителю за запись. Так что отдельное спасибо Эмилю Берлинеру за прецедент.

Маленькая, но поучительная история

«Сказка ложь, да в ней намек! Добрым молодцам урок».

А. С. Пушкин. Как нам переустроить тридевятое царство

Вообще-то, Эмиль Берлинер родился в Ганноверском королевстве в 1851 году. Бар-мицва, совершеннолетие, которая у еврейских мальчиков проходит в тринадцать лет, прошла вполне обычным образом, а вот совершеннолетие с государственной точки зрения подоспело как раз в преддверии Франко-прусской войны, и Эмиль, не дожидаясь повышенного внимания к себе со стороны государства, уехал в Америку. Поэтому и граммофон, и микрофон, который стал вторым выдающимся изобретением Берлинера, появились уже в Соединенных Штатах.

P. S. И, кстати, известные всем звукозаписывающие гиганты EMI и Deutsche Grammophon — это британский и германский филиалы фирмы Berliner Gramophone.

Цифровая звукозапись

А вот это совсем другая история.

Если аналоговую звукозапись мы вели от шороха тростника эпохи несчастного царя Мидаса, того самого, у которого были длинные уши и золотые руки, а также от провокационных выкриков попугаев, то истоки цифровой записи просматриваются заметно позже.

С некоторой натяжкой базовым устройством, своего рода простейшей биомеханической конструкцией, у которой есть все элементы механического музыкального инструмента, можно считать грабли. Механический привод, зубья в качестве штифта, простейшая передача в виде черенка и, собственно, источник звука в лице (в буквальном смысле) организма, наступившего на собственно грабли, — вот принципиальная модель подобного устройства от музыкальной шкатулки до карильона. Таковы были и механические органы, которые точно так же могли воспроизводить запрограммированные мелодии. Наиболее распространенную модификацию такого инструмента вы прекрасно знаете с детства — на одном из них играл папа Карло, который в молодости был шарманщиком, пока шарманка не сломалась, и он с горя не запил и не допился до того, что одно из бревен заговорило с ним человеческим голосом.

Часовщика, ювелира и механика хлебом не корми — дай сделать что-нибудь из ряда вон выходящее. И вот появляются музыкальные автоматы в виде птичек, разнообразных животных и людей. Мои коллеги однажды чуть не подрались с таким очень реалистично сделанным автоматом в гамбургской пивной, потому что они успели изрядно откушать пива и им показалось, что аккордеонист уж как-то слишком двусмысленно строит им глазки.

Один из таких музыкальных автоматов в виде трубача был создан немецким механиком Иоганном Непомуком Мельцелем. Музыканты его помнят и глубоко почитают, поскольку именно он изобрел и запатентовал в 1815 году метроном, которым пользовались практически до конца ХХ века. А кроме того, на протяжении многих лет изготавливал для Бетховена слуховые аппараты, которыми композитор пользовался до конца своих дней.

Между прочим, эти все изделия воспринимались композиторами как музыкальные инструменты. Так, скажем, для цифровой самоиграйки Мельцеля под названием «пангармоникон» по заказу самого Иоганна Мельцеля Бетховен написал пьесу «Победа Веллингтона, или Битва при Виттории», для его механического трубача писали чешский композитор и пианист-виртуоз Ян Дусик и Игнац Плейель, композитор, дирижер и настолько успешный предприниматель, что основанная им в 1807 году фортепианная фабрика существует и поныне.

Маленький макабрический опус