По битому стеклу (СИ) - Озолс Агата

— Я вас спрашиваю: что здесь происходит?!

Глава 27

Под пристальным взглядом Плетнева Валентин тут же отошел от меня.

— Не слышу ответа, — процедил Плетнев и обратился уже к Валентину: — Что ты тут делаешь?

— Ваш телефон не отвечал. Я зашел за вами в номер.

— Зачем?

— Мы должны согласовать дату вылета в Москву, — ответил Валентин.

— Что ты забыл в моей спальне?

— Я искал вас.

Пользуясь тем, что Плетнев отвлекся, я подхватила многострадальное платье и быстро надела его на голое тело. Но не успела завязать завязки, как Плетнев обратился ко мне:

— Ядвига?

Тон был таким, что мгновенно захотелось вытянутся в струнку и отдать честь, как на плацу. Но я сдержалась. Поправила воротник, отряхнула рукава и только после этого ответила:

— А я тут ночевала.

Коротко и по существу.

Мой ответ привел Плетнева в чувство, он чуть согласно кивнул. То ли давал понять, что помнит об этом, то ли командовал продолжать. Но вся эта нелепая ситуация изрядно мне надоела. Похоже, меня окружают настоящие мачо, черти бы их взяли. Вот пусть сами и разбираются, без меня.

— Я пойду, с вашего разрешения, — сообщила я Плетневу, обошла Валентина и двинулась на выход.

Босиком, кстати. Туфли свои я так и не нашла, и нижнее белье осталось на кровати Плетнева. Ничего, будет ему на память.

Валентин, отлично зная меня, просто шагнул в сторону, освобождая проход. Плетнев же явно не ожидал от меня такого. Он скользнул взглядом по моей фигуре, задержался на босых ногах и уже спокойнее сказал:

— Задержись, пожалуйста. Я сейчас освобожусь, и мы поговорим.

В принципе, поговорить я была не против, поэтому ответила:

— Я пока схожу в душ.

— Конечно, — согласно кивнул Плетнев и сказал Валентину: — Иди в гостиную, я подойду через минуту.

Когда Валентин оставил нас одних, Плетнев стремительно подошел, обнял меня и прижал меня к себе.

— Все нормально? — спросил, устроив подбородок на моей макушке.

— Естественно, — ответила, уткнувшись носом ему в грудь.

— Расскажешь, что тут произошло?

— Да ничего особенного не произошло, — я тоже обняла его за талию. — Пришел твой охранник, увидал меня, устроил допрос.

— В смысле?

— Кажется, он принял меня за промышленную шпионку, — соврала я, мысленно молясь, чтобы у Валентина хватило сообразительности подтвердить мою ложь.

— Он не обидел тебя?

— Господи, конечно же, нет.

— Со стороны вы выглядели очень странно.

— Разумеется, странно, — согласилась я и успокаивающе погладила Плетнева по спине. — Этот амбал и голая женщина. Представляю, что ты о нас успел подумать.

— Валентин не амбал, — возразил Плетнев, и я почувствовала, как под моими пальцами расслабляются его мышцы.

— Да какая разница, — я потянулась и поцеловала Плетнева в шею. — Плевать.

— Я испугался, что Валентин обидел тебя.

— Нет, — я оторвалась от Плетнева и заглянула ему в глаза. — Ничего не было, не забивай себе голову. Это просто недоразумение. Я проснулась, а тебя нет. Куда ты уходил?

— Давай сделаем так, — предложил Плетнев, — я сейчас решу все вопросы с Валентином, а ты пока примешь душ.

— А потом? — я позволила себе улыбнуться.

— А потом мы будем завтракать, и я расскажу тебе о наших планах.

— А у нас есть планы? — удивилась я.

— Конечно есть.

— Какие?

— Расскажу через пару минут, потерпи, — Плетнев поцеловал меня в нос. — Беги в душ.

За завтраком, который нам сервировали, пока я была в душе, Плетнев опять вернулся к прежней теме.

— Ядя, что, все-таки произошло в спальне?

Еще стоя под прохладными струями воды, я пришла к выводу, что сытный завтрак мне не помешает. Поэтому, сев за стол, выбрала круассан посимпатичнее и стала со всей тщательностью намазывать его маслом, прикидывая, что положить сверху — сыр или ветчину. А может, и то, и другое? Я столько калорий за эту ночь сожгла, могу позволить себе плотно покушать.

Вопрос Плетнева оторвал меня от раздумий о ветчине, я подняла глаза на мужчину, сморщила нос и ответила:

— Ты-то сам как думаешь?

— Мне не понравилось, как Валентин смотрел на тебя, — заметил Плетнев крайне недовольно.

Я успела уже надкусить круассан и испачкать губы в сливочном масле. Пришлось отложить выпечку, промокнуть рот и озвучить внезапную догадку:

— Это сцена ревности?

Плетнев не спешил отвечать. Налил себе кофе из серебряного кофейника, сделал глоток и чуть поморщился — видимо напиток не вполне соответствовал его изысканному вкусу.

Я тоже не торопилась возвращаться к завтраку, уж очень интересно было, что он мне ответит.

— Нет, — сказала наконец Плетнев, — это не сцена ревности.

— То есть ты не ревнуешь? — уточнила у него на всякий случай.

— Ревную.

— Тогда что это? Допрос? — продолжила я чуть насмешливо.

Плетнев чуть поморщился и сказал уже совершенно другим тоном:

— Я просто задал тебе вопрос и хочу услышать на него ответ.

Но перемена в его настроении меня не насторожила.

— О, как. Проснулись инстинкты собственника?

И потянулась налить себе кофе. Гулять, так гулять.

Но Плетнев перехватил мою руку, вынуждая сесть на место.

— Я не хочу, чтобы моя женщина разгуливала голая перед другими мужчинами.

— А я и не разгуливала, — пошла я на попятный. — Я в душ шла, когда твой охранник появился в номере. Дальше ты уже знаешь, повторять не буду.

— Хорошо, — он тоже готов был уступить. — Давай оставим эту тему и вернемся к еде.

— Согласна.

Он сам налил мне кофе и подал чашку.

— Когда мы возвращаемся в Москву? — спросила в перерыве между глотками.

Кофе, кстати, действительно был так себе, средненький.

— Пока не возвращаемся, у нас другие планы, — ответил Плетнев, напуская тумана.

— Вик, — я снова отложила круассан, — что ты задумал?

— Мне нравиться, когда ты меня так называешь, — с удовольствием сказал Плетнев. — Вик. Очень…. Интимно.

— Какой же ты развратный тип, — в шутку пожурила его.

Плетнев привстал и потянулся ко мне.

— Развратный, — согласился он, целуя мои губы. — М-м-м-м, маслице…. Вкусно-то как….

Стараясь не прерывать поцелуй, Плетнев поднялся, одной рукой удерживая меня за талию, другой сдвинул посуду в сторону и усадил меня на освободившееся пространство, вклиниваясь между моих ног. Я тут же обвила ими мужскую талию и притиснулась как можно ближе.

— Развратный тип, — повторила, касаясь губами его губ, — а как же завтрак?

— Да черт с ним, — отмахнулся Плетнев. — Потом позавтракаем, согласна?

И его рука скользнула по груди, развязывая платье.

— Абсолютно, — выдохнула я, ощутив как напряжный член прижался к моему бедру.

И нам стало не до еды.

Я тонула. Захлебывалась. Растворялась. В своих ощущениях, в мужчине, что поддерживая меня под ягодицы, ритмично заполнял собой. Я чувствовала, как член глубоко входит в меня, почти касаясь матки. На какой-то миг испугалась боли, но ее не было — только жаркая волна наслаждения прокатилась по телу. Я впилась пальцами в мужскую спину, не отдавая себе отчета в том, что ногти вспороли теплую кожу, оставляя красные полосы.

Плетнев дернулся, его руки ощутимо сжали мою попу, еще глубже насаживая меня на твердый член.

— Ви-и-и-ик, — простонала я, бессильно откидывая голову.

Плетнев шумно выдохнул через сжатые зубы и кончил следом за мной.

Упал рядом, притянул меня к себе, поцеловал в щеку. Стало смешно.

— Ты чего? — спросил немного хрипло.

— После всего, что мы с тобой вытворяли, меньше всего я ожидала поцелуя в щеку.

— Что попалось, то и поцеловал, — пробурчал мужчина, притягивая меня к себе.

— Когда мы летим в Москву? — вернулась я к вопросу нашего возвращения.

— Что ты там забыла? — лениво шепнул Плетнев и прикусил мне мочку уха.

— Ничего особенного, — мотнула я головой, стараясь освободиться.