Всего 50 - Лилия Макеева

нужно постараться вынырнуть на поверхность из своих обиженных судьбой глубин. Это нам только субъективно кажется, что всё, конец. Объективно – всё гораздо проще. Непоправима лишь смерть.

Меня многому научили эти несколько дней. Одна только реплика Хосе «Это – жизнь» чего стоила! Казалось бы, два слова – что они могут объяснить, а тем паче – чем помочь? А помогли ведь.

Я любила жизнь и хотела жить. «Улыбнись мне! – сказала мне жизнь, – и я дам тебе шанс остаться балансировать на Земле, как та девочка Пикассо на шаре, вечная эквилибристка волею его кисти»…

***

В парке Гюэль я зафиксировала на камеру всё, что просилось или настаивало быть запечатлённым.

Пора уходить. Закончился ещё один день странного путешествия к самой себе.

Уезжать не хотелось, но, с другой стороны, оставаться не на что, да и толочь воду в ступе, по меньшей мере, неразумно. Как ни старайся, а почерневшая от моей драмы Барса насколько протягивает руку помощи, щедро одаривая собой, настолько же и прячет её за спину, постоянно напоминая, с кем я должна была исследовать её богатства.

Значит, хватит. Ещё один день был бы просто лишним. Хотя, безусловно, можно и программу туриста глубже копнуть, и музей Пикассо проштудировать…Но что-то подсказывало – надо брать билет на паром и в ночь уплывать.

Всё остальное, не открывшееся мне, я увижу и открою вместе с Серёжей.

ГЛАВА 12. Взрослая Ассоль

До отправления парома оставалось три с лишним часа. Ехать куда-либо уже не имело смысла.

У портовой набережной стояло на приколе большое судно с несколькими мачтами. Оно выглядело любовно отреставрированной музейной роскошью. Ему бы ещё две тысячи погонных метров алых парусов, витиеватую надпись «Секрет» на борту и красавца Артура Грея на капитанском мостике… Водоизмещением в двести шестьдесят тонн, как у галиота Грея, тут, конечно, и не пахло, но я отчетливо вспомнила гриновскую сказку.

Настроив фотоаппарат на самопуск и пристроив его на край скамьи, я приняла на фоне мощного киля парадную позу.

Такой снимок, помимо утилитарной, памятной, мог вполне нести ещё и эзотерическую нагрузку. «Галиот Грея» из рассказа «Алые паруса» и я – вместе, в одном кадре. Значит, послание во Вселенную ушло. Осталось лишь добавить сюда капитана корабля. Будущее добавит. Потому что мне очень этого хочется.

Мечтам свойственно сбываться. Причем, как правило, – в сути своей. А ещё точнее – в сути пожелания. Человек, может быть, и не получает конкретного предмета, о котором мечтал, но получает как бы основу, квинтэссенцию своей мечты. Вот зачем галиот? Не для того же, чтобы вцепиться в штурвал или лечь в его каюту. Чтобы увидеть, благодаря его наличию, дальние страны, совершить экзотическое путешествие. Значит, если Грей и не приведёт «под уздцы» долгожданные «Алые паруса», то ожидающая на берегу девушка всё равно в своё время куда-то поплывёт. Хоть на моторке, но поплывёт!

Последний вечер в Барселоне я решила, во что бы то ни стало, провести красиво.

На абсолютную оригинальность программы объективно не было сил. Но в пандан ночлегу в «Мажестике», которым я себя побаловала, просился праздничный ужин у моря, в ресторане с непременным видом на закат. В ритуале заката есть тот покой и та гармония природы, что помогают снять нервное напряжение дня.

Долго искать такой ресторанчик не пришлось. И закат себя ждать не заставил. На его желто-розовом фоне торчали зазывные мачты яхт и корабликов, уже не ослепляющих белым цветом, как днем, а успокаивающих мерным, тихим покачиванием, с тайным призывом уплыть на них к счастливым берегам…

На одной из самых высоких мачт я легко представила алые паруса, вспомнив строки рассказа Александра Грина, посвященные острому восприятию каждого уважающего себя романтика: «… совершенно чистый, как алая утренняя струя, полный благородного веселья и царственности цвет являлся именно тем гордым цветом, какой разыскивал Грэй. В нём не было смешанных оттенков огня, лепестков мака, игры фиолетовых или лиловых намёков; не было также ни синевы, ни тени – ничего, что вызывает сомнение».

Речь шла о цвете шёлка на изготовление алых парусов.

Вот такой цвет был у нашей с Серёжей мечты… «Гордый. Полный благородного веселья и царственности».

Я выбрала портовый ресторанчик с любовным названием «Барселонета», где в меню преобладали блюда морской кухни. Уж если ужинать красиво, то обязательно со свежей рыбой, выловленной утром позитивным каталонским рыбаком!

На террасу ещё полупустого ресторана вела лесенка в виде трапа.

Настенные часы, в виде корабельных, показывали половину седьмого. В это время большинство потенциальных клиентов ещё баловало себя аперитивом в барах.

Деревянный пол, выкрашенный в каштановый цвет, напоминал палубу, а само помещение парило над кромкой бухты на железобетонных сваях.

Отсюда открывался великолепный вид на вечернюю Барселону, на размытую вдали гору Тибидабо с храмом Святого Сердца, на столпившиеся белые яхты, на грядущие огоньки в домах у набережной.

– Куда бы вы хотели сесть? – спросил чернобровый официант с резкими чертами лица. – Вот здесь хороший столик…

– Можно выбрать самой?

– Пожалуйста!

Пройдя вдоль ряда двухместных столиков, я села за один из них. Но через минуту пересела на два столика вперед, ближе к воде, чтобы вдыхать её запах.

Столик был как столик, но когда я положила на него мобильный и машинально повернула к себе стоящий посередине пластиковый номер стола, мне пришлось засмеяться вслух.

Номер стола был годом моего рождения, и выглядел, как очередной подарочный сюрприз. Привет от клопов – пятьдесят плюс семь!

Рядом с номером я положила случайно найденную на тротуаре бордовую розу, потерявшую отломившийся стебель – получилось ненавязчивое торжественное оформление.

Через минуту официант поставил рядом высокий, запотевший бокал с золотистым пивом «Варштайнер», и композиция приобрела завершённость.

– Какое блюдо сегодня особенно удалось шеф-повару? Только честно! – обратилась я к официанту, пробежав глазами меню.

– У нас всё честно и всё вкусно. Но лично я порекомендую рыбку «бакалао», на гриле.

– Бакалао? Никогда не пробовала.

– Вот и рискните, не пожалеете. Костей мало, мясистая, вкусная, – натянуто улыбнулся официант, ещё не разогретый начавшейся рабочей вахтой и отвечающий с ленцой. – Что желаете на закуску?

– Не знаю… Предложите что-нибудь?

– У нас есть прекрасные мидии, навахас. Знаете, такие необычные, удлинённой формы?

– Не пробовала. У меня на днях был день рождения. Самый подходящий для познания момент. Давайте… на… навахас. Пор фавор.

– Хорошо. Поздравляю вас!

– Мучас грасиас!

Мидии на итальянском языке, которым оперировал официант-полиглот, подстраиваясь под клиентку без знания испанского, звучали забавно – «коццы».

Я доедала пятую и последнюю по счёту мидию, как вдруг у кромки моря