Ричард Длинные Руки — Вильдграф - Гай Орловский

Гегоо проворчал полыценно:

— Все так, только мы не мор-рские.

— Это мы так зовем, — сказал я поспешно. — От вас у нас не осталось ничего, кроме смутных легенд. И сейчас я безумно рад, даже р-рад… да что там р-рад, я просто р-р-р-рад!

Второй огр, который Геглоу, смотрел все еще с неприязнью, но молчал, и только когда я присел к огню и протянул к нему ладони, словно озяб, сказал с подозрением:

— Чему улыбаешься, человек?

— Приятно смотреть на вас, — ответил я честно.

Они переглянулись, даже молчун Кетлоу вскинул брови. Геглоу проревел грозно:

— Что? А ну повтори!

— Приятно смотреть на такую рослую родню, — пояс-Нил я. — Я сам, как видите, великоват для человека. Потому в разговоре приходится горбиться, а то и подгибать колени, Чтобы быть с ними как бы на одном уровне. Вы не заметили, что высокие всегда горбятся? А всякая мелочь ходит ровноспинная?… Это потому, что мелочь задирает головы как вот сейчас я, и потому дышит свободно, не сдавливая легкие… ну, это я далеко заехал, откуда вам знать про легкие. Словом, у меня здесь спина ровная, а вот у вас…

Гегоо посмотрел на брата и с размаха бухнул ему чудовищным кулаком по спине.

— Не горбись!

— Сам такой, — огрызнулся Геглоу. — Скажи, человек, что тебя привело к нам на самом деле?

Агоо посмотрел на брата вождя с неудовольствием, но сказать что-то не осмелился. Сам великий Гегоо помалкивал, как и молчун Кетлоу, я вздохнул и сказал искренне и честно:

— Конечно же, мне с детства мечталось отыскать вас, великих и славных огров Моря… Я вот тоже гордый сын гор, у нас — закон гор, конечно, я — князь, у нас, горцев, все князья, для нас честь превыше всего, а рыба — всего вкуснее!

— Мы не огры Моря, — поправил Гегоо. — Мы — огры Океана!

— Теперь знаю, — сказал я с великим почтением в голосе, — но в моем племени еще не знают. Однако мое племя, измельчавшее и слабое, чаще общается с людьми и знает, что творится в их мире. Более того, часть наших… как бы это сказать, не просто общается с людьми.

— Как это? — спросил вождь.

— Сотрудничаем, — объяснил я. — С большой выгодой для себя. К примеру, эту раковину я получил от людей. И оставлю у вас. У нас от людей много всякого… полезного.

Они переглядывались все четверо, Агоо тайком кивал мне, поддерживая, вождь Гегоо сказал мрачно:

— К нам тоже однажды пр-риходил один. Тоже обещал многое… С ним ушло десять наших…

— Двенадцать, — напомнил Геглоу.

— Десять, — возразил вождь. — Двое потом р-решилй догнать. Но где они, никто не знает.

— Все двенадцать, — проронил Кетлоу.

Геглоу посмотрел на меня налитыми кровью глазами.

— Ни один, — прорычал он, — не вер-рнулся.

Я сказал с сочувствием:

— И какие это злые люди, тролли или кентавры их убили, таких замечательных? Всего-то пограбить хотели, да поубивать малость местных! Разве за такое можно обижаться?

Тем более, обижать?… Но я пришел к вам совсем с другим предложением от нас, лесных огров, а также от людей. Во-первых, никуда ни в какое далекое королевство идти не надо, как вы сделали в прошлый раз. Во-вторых, рыба и эти головастики… как и прочие морские животные, будут к вам приплывать до самой осени.

Гегоо молчал, как и его младший брат Кетлоу, а подозрительный Геглоу прорычал зло:

— Ты обещаешь слишком многое. Значит, и хочешь чего-то большого. Но юлишь, как скользкий угор-рь…

Я вздохнул.

— Да, много вас обманывали, как вижу. Недоверчивые такие, аж чудно. У меня к вам в самом деле есть просьба…

— Ага, — сказал Геглоу со злым удовлетворением, дескать, все люди — сволочи, а также примкнувшие к ним мелкие и гадкие лесные огры, — и что же за просьба?

— Не ходить в эти дурацкие походы, — сказал я. Огры все четверо вытаращили глаза, а я продолжил: — Кочевники вас будут стыдить, насмехаться, говорить, что такие большие и сильные просто обязаны воевать… Кто-то из вас устыдится и захочет взять в руки оружие, но теперь вы можете напомнить про союз со мной. Нарушать — нехорошо. Так что у вас теперь удобная отговорка… Пользуйтесь от моих щедрот!

ГЛАВА 6

Гегоо жестом остановил Геглоу, что уже набычился и готовился возражать и спорить.

— Что-то не понял, — прорычал он в великом недоумении. — Ты даришь нам раковину, что будет звать рыбу. Это хорошо.

— Хор-рошо! — впервые прорычал их молчун Кетлоу. — Хор-рошо!

Гегоо сдвинул брови еще плотнее и продолжил с усилием:

— А за это ты хочешь, чтобы мы не ходили в походы…

Это тоже хор-рошо. Хор-рошо?

Геглоу промолчал, а Кетлоу и даже простой огр Агоо отозвались единым мощным ревом:

— Хор-рошо!

Гегоо повернулся ко мне.

— Но тогда не понимаю…

— Чего? — спросил я.

— Где твоя выгода? — спросил он тупо.

Я помолчал, развел руками.

— Ты великий вождь, — сказал я наконец с тяжелым вздохом. — Ты понял суть взаимоотношений людей друг с другом и с… другими. Люди ничего не делают без выгоды.

Это только у нас, огров, осталось благородство и альтруизм, честь и внутренняя чистота. Но в отношении людей уже трудно поверить, что ими двигает не подлая выгода… Увы, она ими двигает!

Все слушали с великим напряжением, только Геглоу самодовольно оскалил зубы и звучно потер ладони. Звук был такой, словно в камнедробилке растирается в песок мелкая галька.

— Какая выгода? — потребовал Гегоо.

Я окинул их внимательным взглядом, все смотрят настороженно, ждут откровений и привычной человеческой лжи.

— Выгода простая, — ответил я. — Скоро в земли Гандерсгейма вторгнутся орды рыцарей с севера…

Геглоу перебил свирепым рыком:

— Это те, которые убили наших братьев?

Все четверо напряглись, я содрогнулся, огры моментально превратились в рассвирепевших чудовищ, я видел оскаленные пасти, сверкающие клыки, а чудовищных размеров кулаки взлетали над головами.

— Их убили не они, — возразил я, — а дурость вождей похода. Если бы ваших братьев одели в стальные доспехи, все вернулись бы живыми. Но кочевники решили, что огры испугают одним своим видом. Да, их испугались, но когда одни закованы в сталь, а другие почти голые, то даже рост и сила не спасают. Я хочу, чтобы вы остались мирно ловить рыбу и прочую нерыбу, когда вас позовут защищать Ган-дерсгейм.

Они слушали, я старался говорить медленно и внятно, Гегоо самый сообразительный, не случайно он вождь, однако он тоже тормозит, хотя и сейчас первым покачал головой и сказал:

— Так все-таки где твоя выгода?

Я помолчал, борясь сам с собой, говорить дальше правду или привычно соврать. Огры поняли мою нерешительность, как глубокое раздумье перед важным признанием, ход их тяжеловесных мыслей виден по их мордам.