Советский Союз. История власти. 1945–1991 - Рудольф Германович Пихоя
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рассказывая об этих событиях, необходимо упомянуть об общественном резонансе на устранение Берии. Для нормального жителя СССР, неискушенного и не осведомленного об аппаратных играх борьбы за власть в Кремле и на Старой площади, казалось, что со смертью Сталина, с осуждением организаторов «дела врачей» происходит изживание террора из повседневной жизни страны. Это был тот самый случай, когда казалось истиной, что post hoc, ergo propter hoc — после этого, значит, вследствие этого. И когда был арестован Берия, когда летом 1953 г. по всей стране горели архивы областных управлений МВД, казалось, что новая власть, партия осуждают прошлое, обещают наказать и наказывают виновных, оправдывают невинных. Появилось то ожидание перемен к лучшему, которое и стало частью общественного мнения страны в середине 50-х гг. Подробнее на этом мы остановимся в другой главе.
Заметим вместе с тем, что эти настроения сами становились фактором политики., попутным ветром, дувшим в паруса того курса, который отождествлялся с Н. С. Хрущевым.
Реакция в стране на устранение JI. П. Берии
Арест Берии и расстрел члена «коллективного руководства», казалось, восстанавливали привычные стереотипы политических процессов прошлого: был враг, привычно пробравшийся к вершинам партии и государства; были партия и государство, разоблачившие этого коварного врага; был назван виновный в репрессиях прошлого, в развале сельского хозяйства, мешавший партии все наладить наилучшим образом.
Вместе с тем неразберихи в мыслях добавляли внезапное прекращение «дела врачей» и политическое осуждение его организаторов, начало освобождения людей из ГУЛАГа, запрещение, действовавшее полгода после смерти Сталина, вывешивать портреты руководителей партии и правительства. Зашатались казавшиеся незыблемыми старые идеологические установки, менялись те представления, которые насаждались в послевоенное время.
По стране волнами шли слухи, прогнозы, предположения. Эти слухи систематизировались партийными органами и учреждениями МВД и доводились до сведения политического руководства, учитывая, конечно, личные пристрастия того человека из «коллективного руководства», которому направлялась справка. Уже в первые дни после ареста Берии Н. С. Хрущеву доложили сводку мнений по этому поводу, составленную партийными комитетами Литвы, Латвии, Узбекистана и Казахстана. Интерес к реакции в национальных республиках на события в Москве был вызван, по всей вероятности, попытками Берии заменить часть русских чиновников там местными кадрами, планами несколько расширить права этих республик.
В справке, понятно, сообщалось, что «трудящиеся повсеместно и единодушно одобряют своевременные и решительные меры, принятые Президиумом ЦК КПСС и правительством, по ликвидации авантюристических, враждебных действий Берия». Но здесь же отмечалось, что «трудящиеся задают много вопросов».
Перечислим некоторые из этих вопросов:
«Не связан ли вопрос освобождения врачей и амнистия с деятельностью Берия? (Что в переводе с партийного на русский значило: Берия виноват в том, что прекратил «дело врачей» и начал амнистию.— Авт.)
Как будет с решениями Президиума ЦК КПСС по вопросам Литвы и Латвии?
Почему разоблачили только Берия, и никого больше, наверное, есть у него пособники?
В чем суть извращений со стороны Берия в вопросах национальной политики?
В чем состояли извращения со стороны Берия колхозного строя?
Прекращен ли отзыв русских работников из национальных республик?
В чем выражалось извращение положения о роли личности в истории?
Причастен ли Берия к событиям в Берлине 17 июня с. г.?
Не дело ли рук Берия смерть И. В. Сталина?
Как будут судить Берия: открытым или закрытым судом?
Что сейчас с бывшим министром МГБ товарищам Игнатьевым?»43
Из характера вопросов нетрудно понять, что за «трудящиеся» их задавали — это, конечно, представители партийно-государственного аппарата союзных республик, пытавшиеся понять последствия событий в Москве для себя.
Однако в справке, представленной Хрущеву, были и более «социально- адресные» оценки: «На Паневежском сахарном заводе рабочий-электрик Пашке- вичус сказал: "Чтобы тов. Маленкову свободнее было царствовать, он убрал Берия из ЦК КПСС" ...Рабочий артели "Адитайс" т. Шноре (г. Рига) заявил: "Снятие и арест Берия — это большое происшествие в Советской стране. Видно одно, что после смерти Сталина в верхах произошла неразбериха, и что делается — понять трудно" Отдельные трудящиеся выражают сомнение в правильности обвинения Берия. Спрашивают: "Не получится ли, как с врачами?" — и задают вопрос: "Кому же сейчас верить?"»44
13 июля 1953 г. Министерство внутренних дел представило Г. М. Маленкову свой весьма подробный отчет о разговорах, которые велись в Москве вокруг ареста Берии. В нем зафиксированы высказывания слесарей и шоферов, писателей и ученых, крупных организаторов промышленности и конструкторов оборонных предприятий, врачей и юристов, деятелей искусства и военных о Берии. Отметим — Берия вызывал ненависть у всех. Ни у одного не нашлось слова в его защиту, хотя, если бы такие были, они попали бы на страницы этого документа.
В этих высказываниях были и рассуждения о массовой поддержке решений партии и правительства по «искоренению» Берии, «подлого врага», и сетования, что «поневоле у нас будет много шпионов, если почти все время у руководства Министерства внутренних дел стояли враги народа — Ягода, Ежов, Берия». Заметное место в отчете, подписанном новым министром МВД С. Н. Кругловым, заняли похвалы в адрес Маленкова: «Из золота надо отлить Маленкову памятник при жизни» (писатель Е. Пермитин), «В делах Маленкова народ чувствует силу, и эту советскую силу всегда будут ощущать враги народа» (сотрудник Министерства угольной промышленности И. В. Корзенко) и ряд подобных.
Приведем еще ряд оценок Берии, принадлежащих известным в Москве людям.
И. Л. Тагер, профессор, главный рентгенолог 4-го Управления Министерства здравоохранения СССР45, член КПСС:
«Берия в своем стремлении к единоличной власти мог быть вторым Тито, если бы наше правительство вовремя не пресекло этих стремлений. Благодаря попустительству Берия в Грузии активизировались буржуазно-националистические элементы. Берия в своей преступной деятельности тормозил развитие сельского хозяйства, и надо ожидать, что после разоблачения Берия правительством будут приняты меры к укреплению колхозов и улучшению материального положения колхозников, что приведет к улучшению положения всего населения страны».
С. А. Лавочкин, главный конструктор и руководитель завода № 301, кандидат в члены КПСС (авиаконструктор):
«Многое, что делал,Берия, было неправильным. Он незаслуженно возвысил своего сына, создал около него грандиозную организацию, которая пресмыкалась и пела дифирамбы. Он устранил военных, чтобы не выслушивать их мнения по поводу изделия и его боевого применения. Впервые такая новая техника принималась на вооружение без участия военных. При первых стрельбах по самолетам- мишеням было строжайше запрещено говорить о недостаточности боевого заряда...»
С. И. Костерин, ученый секретарь президиума Академии
