Россия нэповская - С Павлюченков

Конечно, несмотря на свои сложности, рассматриваемый в данной главе период несомненно стал временем развития и расширения хозяйственной основы нэпа. Основными показателями этого стали рентабельность промышленного производства и рост производительности труда. В 1923/24 году почти все отрасли промышленности (за исключением металлопромышленности) свели свой баланс с прибылью. Изменилось отношение рабочих к своему труду, резко сократилось число прогулов, стала укрепляться материальная база заводов и фабрик, восстанавливались старые хозяйственные связи. Окрепшие государственные предприятия за счет налогов пополняли местные бюджеты и казну страны, а оттуда, в свою очередь, средства шли на техническое переоборудование промышленности и пуск ранее законсервированных объектов.

Очевидно и другое. 1923 год — это не только время развития и расширения нэпа, но и период первого серьезного структурного кризиса, проявления коренных противоречий нэпа, связанных с его становлением. Подобная «кризисная модель» порождала административные методы управления, особенно в отношении «командных высот». То есть нэп развивался лишь до тех пор, пока нэповские принципы не приходили в открытое столкновение с хозяйственным механизмом госсектора. А монополия государства на подавляющую часть предприятий промышленности разрывала целостность народнохозяйственного организма, лишая его необходимой гибкости и подвижности. Центральные органы в своем стремлении обеспечить максимально быстрый подъем промышленного производства не сумели, да и особенно не старались, найти соответствующий баланс между мерами административного и экономического характера. Вся государственная политика сосредотачивалась на перераспределении продукции предприятий. Особенно это касалось легкой промышленности, откуда путем директивного ценообразования и усиления налогового пресса перекачивались средства в базовые отрасли индустрии. Система в общих чертах сложилась.

Глава V

Проблемы единой экономики

Перестройка экономики на «социалистический лад» к началу 1921 года резко разошлась с задачей выхода народного хозяйства из кризиса. Именно преодоление последнего потребовало возврата к рыночным отношениям. Но не нэп «развязал» рынок, а скорее загнанный в подполье рынок породил и подталкивал нэп дальше. Материалы 1918–1920 годов показывают неустранимость рынка из хозяйственной практики этого периода. Чекистские источники представляют богатую информацию относительно того, что во время Гражданской войны на советской территории жил полнокровной жизнью рынок земельных угодий, строений, предприятий, ценных бумаг и пр. Показательно, что почти все обвиняемые в середине 1920-х годов в крупных хозяйственных преступлениях в 1918–1921 годах служили или в Красной армии или в государственных учреждениях. Нелегальный частный капитал этой поры вырос в годы Гражданской войны: снабжение армии было «золотым дном»[381].

После перехода на продналог развитие страны, рассчитанное на товарообмен через Наркомпрод и кооперацию, во многом под давлением неурожая и голода пошло по пути дальнейшего развития рыночных отношений. К осени 1921 года планы «социалистического обмена» окончательно трансформировались в идею государственного регулирования торговли и денежного обращения. Партия становилась на позиции «государственного регулирования капитализма», причем последний воспринимался уже не как один из укладов хозяйственного строя, а как целостная, хотя и противоречивая, система. Поэтому процесс реанимации рыночных отношений сопровождался восстановлением или созданием государственных учреждений, которые должны были взять на себя функции регулирования рынка. Так, в октябре 1921 года в распоряжении государства появился новый действенный инструмент регулирования хозяйства, и в первую очередь его государственного сектора, — Госбанк. Первоначально, при учреждении главного банка страны предполагалось, что он будет пользоваться монополией в области банковского дела. Но уже в 1922–1923 годах монополия Госбанка была существенно ограничена созданием Банка потребкооперации, Российского коммерческого банка, Торгово-промышленного банка и сети коммунальных и городских банков[382].

Однако ощутимые изменения в хозяйственном механизме произошли только в 1922 году: было ликвидировано фондовое и нарядовое распределение, резко сократилась натурализация обмена и зарплаты, начал проводиться курс на сокращение эмиссии и создание твердой конвертируемой валюты, возродилась оптовая торговля, были ликвидированы пайки, упразднены трудовые армии, трудовые повинности и милитаризация отраслей. В мае 1922 года при СТО была создана Комиссия по внутренней торговле (КВТ), распоряжения которой на местах проводились через местные органы СТО — экономические совещания.

Формирование рынка с переходом к нэпу шло стихийно и весьма противоречиво. Характер и темп восстановления товарно-денежных отношений и рынка определяла частная торговля и вышедший из подполья частный рынок, которые придавали этому процессу спекулятивный характер. Начало процессу утверждения частника в торговле, как наиболее доходной сфере, было положено летом 1921 года: в июле установлен разрешительный порядок открытия торговых заведений, а декретом «О взимании платы за товары, отпускаемые государством для частного хозяйства» была заложена правовая основа договора купли-продажи. До 1922 года крупный капитал не решался выйти из подполья. Характерными признаками частной торговли первых лет нэпа были ее распыленность и небольшие размеры торговых предприятий. Первоначально формы частной торговли были достаточно примитивными: преобладала лоточная торговля, а торговля из стационарных помещений составляла менее 1/5 всех оборотов. Только с весны 1922 года разносных и разъездных торговцев начали постепенно заменять частные лавки и магазины.

Если в начале своей деятельности торговцы выступали под вывеской всевозможных товариществ и объединений, то вскоре нэпман вступил в оборот под собственной фирмой. А конкурентная борьба наметила тенденцию поглощения мелких предприятий крупными и перелив частного капитала из розничной торговли в оптовую. Менялась и география частной торговли: из сельских и периферийных районов она переносилась в городские центры. В 1922 году на долю частников приходилось 95 % розничных торговых заведений и 75 % розничного товарооборота, в оптово-розничной — 50,4 % товарооборота, а в оптовой — 14,5 %. Однако по характеру своих операций частная торговля была на 80 % посреднической[383].

В 1922 году правительство предприняло попытку обеспечить «цивилизованное взаимодействие» всех укладов на рынке с помощью формирующейся с лета 1921 года по инициативе торговой общественности сети товарных бирж. Если первые биржи (Саратовская, Пермская, Вятская, Нижегородская и в Ростове-на-Дону) были чисто кооперативными, то образование в конце декабря Московской Центральной товарной биржи ВСНХ и Центросоюза положило начало новому этапу развития биржевого дела, когда чисто кооперативную биржу заменяет «смешанная» с органами ВСНХ. В соответствии с концепцией «организованного рынка» большинство из возникших в первом полугодии 1922 года бирж были реформированы в соответствии с уставом Московской биржи, в котором перед биржей были поставлены задачи выявления спроса и предложения, регулирования торговых операций, контроля за правильностью и экономической целесообразностью сделок. Практически, на рынке промтоваров, более подверженному регулирующему воздействию государства, посреднические функции биржи отходили на второй план перед функциями учетно-контрольными. По своему содержанию подобная контрольная деятельность, противоречащая свободе торговли, совпадала с функциями торговой инспекции Наркомата РКИ[384].

Первоначально биржевой оборот был слабым. Несмотря на приказ ВСНХ от 2 января 1922 года об участии государственных предприятий и организаций в биржевых операциях, школы «торговой грамотности» ими саботировались. Котировка на Московской бирже началась спустя 10 месяцев со дня ее образования, и вообще до второй половины 1922 года котировка производилась лишь на 24 из 39 существующих бирж[385]. Слабость товарооборота на биржах объяснялась и тем, что с июля 1921 года до принятия 22 августа 1922 года постановления СТО «О товарных биржах» действовала практика полного устранения частных лиц и предприятий из сферы биржевого оборота. Чтобы избежать этого, ВСНХ еще в июне 1922 года издал специальный циркуляр с указанием на отсутствие в законодательстве положений о желательности устранения частной торговли из биржевого оборота, а в августе был снижен ценз для частных предприятий, желающих участвовать в работе бирж[386].