Я назову твоим именем сына (СИ) - Шолохова Ирина

— В смысле? — не поняла Юлька.

— В том смысле, что её в комнате нет, ключ от двери комнаты на столе и вещи исчезли, ребята из отряда не знают, куда она исчезла. Вот я и подумал, может, ты знаешь, где она.

— Хорошенькие же у вас отношения, Макс, ты не знаешь, куда исчезла твоя девушка, — она оглянулась в сторону Юрки, загонявшего ребят в спальни, опасаясь, что тот приревнует её к Максиму.

— Значит, не знаешь? — Максим взглянул на неё исподлобья, как бы пытаясь понять, правду она говорит или скрывает от него то, что ей известно.

— А позвонить, написать сообщение? Это тебе не приходило в голову? — может, для начала это попробовать?

— Откуда вы такие умные берётесь, все лучше меня знают, что мне делать и как!

— Если ты очевидного не понимаешь! — ей уже не терпелось закончить разговор и пойти к Юрке.

— Звонил и писал, — нехотя, как бы через силу, произнёс Максим, — заблокировала, понятно. Дай мне её адрес.

— Ага! Сейчас! Девчонка от него сбежала, а я буду её адрес давать! Нет уж, извини! — она помолчала, — вообще-то, я и сама её адрес не знаю. Где живёт - да, а адрес - нет, не знаю. Ладно, когда встретимся с ней, передам, что ты хочешь с ней поговорить.

— Хорошо, — кивнул Максим, поддел носком кроссовка камушек, отбросил в сторону, — пока! Спасибо за информацию, то есть, не за информацию, а за то, что ты настоящая подруга и не раздаёшь её адрес, КОМУ ПОПАЛО - он выделил эту фразу голосом.

— Да, пожалуйста - пожалуйста! — она пошла к Юрке, через несколько шагов остановилась, повернулась к Максиму, — Макс! Я, правда, не знаю её адрес. Хочешь, я напишу ей? Скажу, что переживаешь, просишь связаться с тобой?

— Напиши! Только не уверен, что будет результат. Ладно, пойду я.

Он пошёл, понуро опустив голову и пристально вглядываясь под ноги, будто искал что-то, выпавшее из кармана.

— Макс, подожди! Не уходи! — ей стало не по себе, видно - переживает человек, — давай я прямо сейчас, при тебе, позвоню Ритке и передам тебе трубку. Ты знаешь, что ей сказать? Подумай. Поговоришь, потом мне трубку в комнату занесёшь, ладно?

— О, Юль, ну, конечно же! Ты моя спасительница!

Она позвонила Ритке.

— Вне зоны доступа! Не судьба! Не повезло тебе, Максим. Ладно, — продолжила она, — напишу ей, что ты переживаешь и хочешь поговорить, как сеть появится - увидит.

— Спасибо, Юль! Иди уже к своему. Видишь, места не находит, боится девушку уведут.

— Ничего, ему это только на пользу, сильнее любить будет!

— Юль, скажи, пожалуйста, почему вы, девушки, такие бессердечные? А? Нравится вам над нами издеваться, да?

— Ой, иди уже со своей философией. Так что - писать ей или сами разберётесь?

— Писать! И просить, от моего имени, чтобы позвонила.

— Что-то не пойму я, серьёзно ты говоришь или придуриваешься?

— Куда уж серьёзнее!

Он, вдруг, разбежался, сделал сальто, встал на ноги, отряхнул ладони и пошёл, не оборачиваясь.

— Вот, чумовой! — крикнула Юлька ему вслед.

— Что хотел? Циркач! — Юрка презрительно скривился в сторону Максима.

— Не что, а кого! — поправила его Юлька.

— Что? — белобрысые брови полезли вверх.

— Не беспокойся, не меня! С Риткой у них не получается, переживает парень.

Максим подошёл к кабинету заведующей лагерем, встал у двери, прислушался, что происходит за дверью. Тишина. Он постучал, из-за двери послышался полузадушенный голос: «Войдите!» Вошёл. В кабинете за столом, зарывшись в бумаги, сидела заведующая лагерем Анна Александровна, секретаря не было. Она подняла взгляд на Максима, сняла очки, тщательно протёрла стёкла носовым платком: мелкие голубые цветочки разбросаны по белоснежному лоскутку, положила очки на стол:

— Здравствуй, Максим! Слушаю тебя!

— Здравствуйте, Анна Александровна! — спохватился Максим, — извините, забыл поздороваться.

— Да ты присаживайся - присаживайся, — заведующая указала на стул для посетителей, стоявший вплотную к её столу.

Максим широко шагнул, сел, сцепив пальцы в замок, положил руки на колени.

— Слушаю тебя, Максим! — доброжелательно, почти ласково, обратилась она к нему.

— Анна Александровна! — можно узнать, — он взглянул в глаза заведующей, потом опустил взгляд в пол, закусил нижнюю губу, как бы набираясь решимости, задать вопрос.

Анна Александровна молчала, не мешала ему собраться с мыслями. Прошло несколько томительных секунд молчания.

— Я бы хотел узнать, где Маргарита из третьего отряда? С утра ещё была в лагере, а сейчас её нет. Исчезла, никого не предупредив.

— Ах, вот что тебя интересует, Максим! Она срочно уехала домой. У Риты дома произошла трагедия - умерла бабушка, поэтому она написала заявление об увольнении, и уехала домой. — Она покачала головой, — эх, молодёжь - молодёжь! Молодо - зелено! Рита пришла в кабинет, когда здесь никого не было, написала заявление, оставила на столе и уехала. Если бы она застала меня или секретаря в кабинете, мы бы, конечно, посоветовали ей взять несколько дней без содержания, по семейным обстоятельствам, а потом вернуться и продолжить работу. — Она снова укоризненно покачала головой. — Кстати, вот что Максим, я сегодня подготовлю приказ, перевожу тебя на место Риты, займёшь её комнату, всё-таки одному в комнате лучше, пусть даже в такой крохотной как у Риты. Я понимаю, что у тебя опыта работы с ребятами нет, ты у нас привлекался к работе по общим вопросам, по хозяйственным нуждам. Сейчас возникла ситуация, что необходимо заменить выбывшего сотрудника. Иди, собирай вещи и перебирайся на новое место.

Он кивнул. Поднялся, молча, вышел из кабинета. Потом спохватился, вернулся назад.

— Анна Александровна! Дайте мне, пожалуйста, домашний адрес Маргариты!

Заведующая снова сняла очки, только что нацепленные на нос, посмотрела на Максима и покачала головой.

— Нет, Максим! Я не имею права давать информацию о личных сведениях сотрудников. Извини, не имею права! — повторила она, надела очки и начала просматривать бумаги, подняла на него взгляд и мягко произнесла, — иди, Максим, переезжай на новое место и приступай к своим новым должностным обязанностям. Скоро подойдёт секретарь, напечатает приказ, вечером подходи сюда, в кабинет, ознакомишься с приказом и подпишешь.

Он кивнул, подошёл к двери, обернулся у порога.

— До свидания, Анна Александровна!

— Всего хорошего, Максим!

Он вышел из кабинета. На душе стало легко: всё оказалось, не так как он думал. Он думал, что Марго обиделась и, не дав ему шанса исправить ситуацию, объясниться, сбежала из лагеря. А у неё просто умерла бабушка. И она поехала с ней проститься. Он закинул руки за голову, сладко потянулся: «Всё образуется! Ну, да погорячился я, разозлился, что поделаешь, темперамент такой южный. — Максим знал, что в его венах есть малая толика кавказской крови - одна восьмая или, может быть, ещё меньше, но, периодически, южная кровь давала о себе знать. Вот и в этот раз, всему виной он - южный темперамент! Умерла бабушка - печально, горько, ничего не скажешь, но зачем блокировать мой номер? Или она сейчас в таком состоянии, что никого не хочет, не видеть, не слышать? Ладно, разберёмся! Всё будет путём!»

Максим не знал, хорошо это или плохо, что его переводят в бывший отряд Марго. Хорошо, что теперь у него будет своя какая-никакая комнатёнка, плохо то, что нет опыта работы воспитателем, сумеет ли он найти общий язык с ребятами - это вопрос. Он зашел к себе в комнату, собрал вещи, забросил сумку на плечо и пошёл в сторону нового жилья. По пути зашёл к сестре-хозяйке, взял постельное бельё, два полотенца - одно большое банное, другое маленькое для лица. Поднялся на крыльцо корпуса, где раньше жила Марго, открыл дверь. Сердце тоскливо защемило, при виде пустой нежилой комнатушки, ключ всё так же сиротливо, валялся на столе. Он сунул сумку под кровать, постельное бельё грудой бросил на стол, на ключ, немым укором, взиравшим на него - так ему казалось. Рухнул на её кровать навзничь, потом вскочил, сграбастал её постельное бельё, поднёс к лицу. Да! Оно всё ещё удерживало её запах. Как странно, её здесь нет, а у него такое чувство, что она рядом, здесь, неподалеку, сейчас откроется дверь и она войдёт, посмотрит на него по-особенному, так как умеет только она, произнесёт: