Я назову твоим именем сына (СИ) - Шолохова Ирина

— Ладно, иди уже! — коршуном взвился Максимилиан, — не беси меня! С белым флагом он пришёл на переговоры! Иди! — прикрикнул он, стараясь придать голосу строгость, — счас приду! Да ноги землёй натри, не расчёсывай!

— Ладно! — крикнул мальчишка уже на бегу.

«Придётся заняться своими прямыми должностными обязанностями! — произнёс вслух Максимилиан, грустно мотнул лохматой головой, — эх, Рита-Риточка-Ритуля! Девчоночка ты моя ненаглядная! Ну, зачем ты связалась с ним? Или не связалась? А?» — он оглянулся по сторонам - нет ли свидетелей его разговора с самим собой. Слава богу - вокруг никого не было. Максимилиан озабоченно посмотрел, сколько время осталось до обеда - совсем ничего. Быстренько поиграть с ребятами в Дартс, пока есть время. Пообещал и совсем забыл. «Во всём виновата любовъ!» — снова произнёс он вслух и пошёл к ребятам из отряда.

***

Неистово, захлёбываясь, точно торопясь наверстать упущенное время, заиграл горн, призывая на обед!

— Чтоб тебя! — выругался Максим, «подпрыгнув» от резкого звука. В животе требовательно заурчало. Жутко захотелось есть, нет, не есть, а жрать! Любовь - любовью, а кушать хочется всегда! «Подожду её после обеда. Поговорим, объясню что к чему! — он решил не откладывать разговор на вечернее время, нехорошо было на душе - муторно, противно. Ещё пришлось Максимилиану обо всём рассказать, чтобы «отвял» от Марго. Никак не успокоится!»

Он пошёл в столовую, сел на излюбленное место - оттуда хорошо видно входящих. Отряды один за другим заходили в столовую, в сопровождении вожатых и воспитателей. «Не её отряд! — отмечал про себя Максим, — снова не её! И этот отряд не Марго! А, вот и её ребята появились, озорники, замордовали, бедненькую девочку! Ну, где же она?» Марго среди них не было. «Может, аппетита нет? Или худеет, девчонки это любят - поголодать, на диете посидеть. У неё, конечно, ни жиринки нет, но кто знает, у девчонок своё представление о стройности фигуры. Да, точно! Или аппетита нет, или на похудании». Он дождался, когда ребята из Риткиного отряда поели и «выкатились» на улицу. Пошёл за ними, чуть поодаль, чтобы при случае спросить, где Марго.

— Максим! — услышал он девчоночий голос за спиной, оглянулся - это Анька, девчонка с тощими косицами, окликнула его, — Максим! — повторила она и замолчала, накручивая косичку на указательный палец правой руки.

— Что тебе, юное создание! — Максим не мог, да и не хотел разговаривать с девочками грубо, отрывисто, это с пацанами можно, а с девочками нет, слишком уж они беззащитные, особенно эта, так и кажется, чуть дунет ветер и она взлетит, точно птица, в небо, навстречу солнцу. А, сиськи-то не забыла начать отращивать, — отметил Максим её, чуть начинающую вырисовываться грудь.

— А где Рита? — вымолвило, наконец, юное создание и уставилось на Максима.

— То есть? Это я у тебя должен спросить, почему Рита не обед не пришла? Худеет?

— Её нет нигде! И наша воспитательница не знает где Рита. Я думала, ты знаешь, где она.

У него, вдруг, защемило в груди, вспотели ладони.

— Где может быть Марго? — едва слышно произнёс он.

Девчонка резко дёрнула плечами, отчего косицы подпрыгнули и снова улеглись на только-только начинающую вырисовываться грудь.

— Где! Где! Утопилась твоя Рита, вот где! Увидела кое-кого кое с кем и большой привет с наилучшими пожеланиями! — рыжие лохмы воинственно топорщились в разные стороны. Из-за безумного цвета волос, Милкино лицо показалось Максиму бледным, расплывшимся пятном - не разобрать, есть ли на этом пятне глаза, ресницы, нос, губы. Он дёрнулся как-то неестественно, отвернулся от рыжей лохудры в сторону Аньки:

— Пойдём в комнату к ней зайдём.

— Да заходили мы, дверь не закрыта, ключ лежит на столе, и вещей нет.

— Как нет! — Максим сглотнул комок, отчего-то образовавшийся в горле, — куда они могли деться?

Анька пожала плечами:

— А я почём знаю!

Он не услышал её, пошёл в сторону Риткиного корпуса, не доверяя словам девчонки:

— Мало ли что Анька напридумывала! Фильтровать её разговор надо.

Он поднялся на крыльцо корпуса, подошёл к двери в её комнатушку, аккуратно постучал. Ответа нет. Максим толкнул дверь, она послушно открылась, представляя его взгляду унылое зрелище: на столе сиротливо лежал ключ, как и говорила Анька. На кровати - голый матрац и подушка, постельное бельё аккуратно сложено в ногах кровати, поверх сложенного в несколько раз одеяла. Максим наклонился, заглянул под кровать - сумки не было, не было, вообще, никаких вещей. За спиной послышался шорох, он судорожно обернулся, надеясь, что это появилась она - его крошка, крошка Марго - ему нравилось называть её так. В дверях, спрятавшись за косяк, выглядывала Анька:

— Я же говорю, что её нет. Исчезла! — Анька вышла из-за дверного косяка, прошлась по комнатушке взад-вперёд, — смотри! — она что-то взяла с подоконника и раскрыла в ладонях, — это был тончайший палантин, тот, в который Марго закутывалась во время их встречи. Тот, что диковинной птицей лег у их ног, когда они сидели вдвоём на её кровати, чуть живые от счастья и любви, переполнявшей их. Его сердце сжалось, невыносимо, мучительно, жестоко.

— Дай! — он забрал диковинную птицу из рук девчонки, скомкал в бесформенный комок, сунул в карман.

— Где она может быть? — он требовал ответа у девчонки, она должна знать!

— Не знаю! — пожала плечами та, и шмыгнула за дверь.

Он сел на стул, сиротливо приткнувшийся к столу, вытащил диковинную птицу из кармана, прижал к лицу - её запах! Запах его крошки! Его Марго! «Как странно, — подумал он, — её здесь нет, а запах остался». «Где ты, Марго? — мысленно позвал он её, — отзовись! Куда ты ушла? Возвращайся скорее, мне без тебя так тоскливо, так мучительно, так горько». Он встал, вновь окунул лицо в палантин, затем бережно свернул его в несколько раз, отчего диковинная птица превратилась в маленький цветастый квадратик, и положил в карман. «В одно мгновенье разрушить всё, что было тебе дорого, то, что для тебя было бесценно! Надо быть редкостным идиотом! Я - идиот! Идиот! Идиот! И что теперь делать? Что?»

Максим резко поднялся со стула, повертел ключ от комнаты в руках, осторожно, точно он был живой, положил на стол, вышел за дверь, постоял недолго за порогом, вспоминая счастливые мгновения их встреч, тихонько прикрыл дверь, сбежал с крыльца и пошёл широко, размашисто, в сторону корпуса, где жила Юлька.

Возле корпуса никого не было. «Блин! Всегда так! Когда надо срочно увидеть человека, его, как назло, нет. Где её искать? По всей территории придётся шариться. Для начала смотаюсь на стадион, — решил он, — может, в игру спортивную играют, или конкурсы устроили. Хотя, стоп! Сейчас тихий час начнётся, скоро она будет здесь со своим выводком, если можно так назвать пацанов и пацанок из отряда». Он сел на скамейку, стоявшую рядом с корпусом, чтобы, не дай бог, невзначай не выпустить Юльку из виду. Получилось так, как он предположил, через некоторое время, тишина, казавшаяся застывшей, содрогнулась от топота ребячьих ног. Хохот, галдёж, парни, задирающие друг друга, девочки перешёптываясь, косятся в сторону мальчишек. Следом за ребятами появилась Юлька за ручку с белобрысым воспитателем - Юркой. Юлька не увидела Максима.

— Юлия! — Максим поднялся ей на встречу, — можно с тобой парой слов перекинуться?

Она только сейчас заметила его, удивлённо посмотрела на него:

— Можно! Отчего же нельзя! Говори!

— На пару минут, — Максим отошёл от них на некоторое расстояние и выразительно мотнул головой, как бы показывая, что хочет переговорить с ней один на один.

— Я сейчас! — она взяла Юрку за руки, взглянула ему в глаза, — я скоро! И прокричала ребятам, — быстренько все по кроватям и не шуметь!

— Ладно! Идём! — вразнобой отвечали ребята.

Она подошла к Максиму:

— Что хотел?

Он снова мотнул головой, предлагая отойти подальше, туда, где никто не сможет услышать их разговора.

— Ты знаешь, где Марго? — начал он без предисловия.